и драться — бесполезно.
— Ты был у Юлии Евгеньевны Леоверенской?
И Сережа понял, что попал. Даже ПОПАЛ. Только — куда?
— Эээээ… — кое-как выдавил он.
— Это он. Берем.
— Если она решила с ним трахнуться, то должна прийти за ним.
Это было последнее, что услышал Сережа.
Сильный удар по затылку — и парень поплыл в страну грез.
Глава 6.
Кто ходит в гости… — тому ломают кости.
Когда я открыла глаза, было уже одиннадцать. Через полтора часа за мной заедут обо-ротни. И я заметалась по квартире. Душ, завтрак, одежда… О!!!
Номер Рокина я набрала по памяти — и не ошиблась. Странно, но на этот раз ответил хозяин.
— Рокин.
— Константин Сергеевич, это Юля. Леоверенская!
— Юля? Рад тебя слышать…
— Я тоже. Я по делу звоню. Хочу вернуть ваши материалы — и если можно… Скажите, у вас есть что-нибудь еще по аурам или ясновидению?
— Надо покопаться в библиотеке.
— А можно?
— Тебе — нет. Я сам покопаюсь. Сможешь сегодня, часов в семь вечера подъехать в По-кровскую церковь?
— Это где?
— На Зеленой улице.
— А-а, там… Знаю. Буду.
— До встречи.
— До встречи.
Церкви в нашем городе я все знала. Просто меня в жизни не интересовало, как какая называется. Зачем? Я туда даже молиться не ходила так свечку поставить — и все.
И не то, чтобы я не была верующей. Бог — есть. Это — безусловно. Только вот кто дура-кам сказал, что Его — зовут Будда, Яхве или Аллах? И тем более — что у него был сын по имени Христос? Он что — лично с неба высунулся и объявил? Нет? Так чего дурью маять-ся? Мое мнение было однозначным. Бог — есть. В него надо верить, надо соблюдать по-лезные советы, именуемые заповедями — недаром же они есть в ЛЮБОЙ религии. Зна-чит, в них есть что-то полезное. Сволочью быть не надо. И надо любить эту жизнь и этот мир. А в остальном — глупо устраивать спор из-за какой-то книжки. Давно бы уже все церковные иерархи договорились между собой, помирились, сошлись на том, что Бог — непознаваем, иначе какой же он Бог? Мы просто не доросли до его понимания. И спо-рить, кто его лучше понимает, а кто хуже — просто идиотизм. Каждый понимает в меру своего духовного развития, что тут сложного. Договорились бы уже, а то столько попов, а пользы нету…
Вот что пользы в том, что кучка ‘умников’ день за днем разбивает себе лбы в покло-нах, гнусит молитвы и блюдет посты? Да никакой! А еще целомудрие и целибат… блин! Хоть сперму бы сдавали, ведь генофонд же пропадает! И какой!!! Непьющий, некуря-щий, не обколотый наркотиками! Вот что им стоит!? Для этого ведь даже прелюбодейст-вовать не надо! И удовольствие получат — и польза будет. Так нет же, грех… И с ино-верцами переговоры вести — тоже грех, Господь не поймет! А войны он, конечно, по-нимает лучше, да?
А объединившись они могли бы сделать много полезного. Да хотя бы ядерное оружие запретить. И наноисследования. А то ведь у нас как — если что-то есть, надо прикинуть, как из этого чего-то можно сделать бяку соседу. Открыли атомы — получили ядерную бомбу. Что получат наши политические паразиты, научившись нанотехнологиям — страшно даже представить… Ну да ладно, опять меня не туда повело… скоро оборотни приедут, надо наводить последние штрихи на мордочку и обуваться…
И с одеждой тоже проблемы. Мне лично наплевать на все обычаи. В церковь надо хо-дить только в платке. В церковь нельзя ходить в штанах. Ну не глупость?!
Можно подумать, Богу есть дело до твоих трусов и тапочек. Смешно. Да если уж на то пошло, все эти традиции возникли из-за того, что И. Христос был евреем. И жил в теп-лом климате. Там — можно носить юбки круглый год. И платки там — жизненная необхо-димость. Если не хочешь получить солнечный удар, это просто обязательная часть одеж-ды. Вы были летом — в Израиле? Ну так пошарьтесь по форумам, посмотрите на сайтах, там ОЧЕНЬ жарко. Вот и возникла такая одежда. А окажись И. Христос в нашем клима-те, да зимой, да со снегом… Он бы и сам штаны нацепил, с тулупом и валенками, и апо-столов обрядил. Еще и женщинам запретил бы одеваться слишком легко зимой. Ибо ска-зано в Библии: ‘плодитесь и размножайтесь…’ а как это сделать, когда все ниже пояса поотмерзало на фиг?
Зимой мне и в голову не придет надевать юбку, чтобы зайти в церковь. Здоровье мне дороже всех традиций. Но сейчас лето. И можно одеть платье. Мне же таких потрясных шмоток навезли! И что — не пользоваться? Вот это платьице, из темно-синей ткани, на-пример. Очень простенькое, короткие рукавчики едва прикрывают плечи, квадратный вырез показывает грудь, но в пределах нормы. Широкий пояс застегивается на талии, подчеркивая ее еще больше и заставляя прямо держать спину. И ко всему — расклешенная от пояса юбка. Все очень скромно. На первый взгляд. На второй…
Просто в платьице сделаны вырезы в форме то ли змей, то ли лиан — этакие перепле-тающиеся линии. Они толщиной не больше сантиметра. От левого плеча — к талии, от талии — до конца юбки. И затянуты какой-то сетчатой тканью, через которую все про-свечивает. Ничего ценного они не открывают, но при ходьбе получается очень провока-ционное движение юбки, мелькают ноги от талии и ниже, а из-за выреза на плече, пусть он и обходит левую грудь прихотливым извивом, бюстгальтер просто не оденешь. Вид-но будет. И вся линия нарушится.
Ну и ладно. Черт с ним с лифчиком. Платье не просвечивает, обойдусь и без этой уп-ряжки.
Нигде же не сказано, что в церковь надо обязательно одевать лифчик, ага?
К платью прилагался здоровенный шарф из той же легкой ткани, которой были затяну-ты разрезы. Хорошо. Если прискребутся, я его на голову накину.
Босоножки мне тоже вчера привезли. Прелесть. Темно-синие, со стразами. И такую же сумочку. Спорим, это работа Мечислава? Вампир все продумал. Но я не могу его ругать за это. В чем-то он прав. Фамилиар Князя Города НЕ МОЖЕТ выглядеть, как бедная родственница. Королева не носит джинсы с блошиного рынка. Президент какой-нибудь компании не покупает себе трусы на лотке у китайцев. Ноблесс оближ.* То бишь поло-жение облизывает… ой! Обязывает!
*Noblesse oblige’ — французский фразеологизм, буквально означающий ‘происхождение обязывает’. Переносный смысл — ‘честь обязывает’ или ‘поло-жение обязывает’ — власть и престиж накладывают известную ответственность. Прим. Авт.
Я успела накрасить мордашку ровно за пять минут до звонка в дверь. На пороге стоял Валентин.
— привет, Юленок!
— Зубастик!!! — взвыла я, бросаясь оборотню на шею. — Урррраааааа!!!
— Задушишь ненормальная!
Оборотень ловко перехватил меня — и крутанул в воздухе, так, что ноги на пару секунд оказались направлены в потолок.
— Ты готова ехать?
— Аск!*
Здесь ask — англ. ‘спрашиваешь’. Раньше говорили на смеси ‘французского с нижегородским’, сейчас в речи Юли иногда проры-ваются англицизмы. Прим. авт.
— Утверждаю. Идем?
— Идем. А где все?
— Ждут в машинах, — донеслось снизу.
Я захлопнула дверь и поскакала вслед за оборотнем. У подъезда стояли две машины со значком ‘БМВ’. Кажется, семерка, хотя я не очень в них разбираюсь. Валентин галант-но поклонился мне, придерживая дверцу одной из машин — и тут же получил по шее. А нечего тут корчить из себя угнетенного. Оборотень хихикнул и нырнул за мной на заднее сиденье.
— Руку не отбила?
— В следующий раз ногой буду бить. А зачем две машины, мы что — не поместились бы?
Валентин тут же посерьезнел.
— Юля, вот эта машина, Константин и Глеб передаются на все время визита Рамиреса в твое распоряжение.
— Зачем!?
— Начальство приказало. А приказы начальства — что?
— Спускаются в канализацию, — хмуро ответила я. Ладно, с Валентином спорить нельзя он сам тут в пострадавших, надо будет вечером ругаться с вампиром.
— Вот Мечиславу это и скажешь, — развел руками оборотень. — Он тебя ждет сегодня ве-черов, в девять часов, у себя в трех шестерках.
— Больше он ничего не передавал?
— Нет. Только про охрану.
— Вот еще не было печали! Ребят, вы извините, что меня вам навязали…
Первым отозвался более крупный и светловолосый. Кажется, Константин.
— Юля, не переживай на наш счет. Лично я буду тебя охранять не за страх, а за со-весть.
— ?
— Я — отец Настиных детей.
— Как у нее дела? — тут же спросила я.
— Сидит дома. Жует капусту и твердит, что еще неделю носа на улицу не высунет.
— Пусть приедет потом ко мне. Надо посмотреть, как рассеивается мое… то, что я натво-рила, ладно?
— Я ее сам привезу.
— Договорились.
— А мне вообще при прежнем вожаке жизни не было, — прогудел сидящий за рулем брю-нет. — Так что и я рад буду тебе помочь. Ты не сердись, ладно?
— Ладно. Вы же ни в чем не виноваты… И еще… Вы меня вдвоем будете охранять?
— Да.
Я постаралась сформулировать все как можно более точно.
— Ребята, если что — по вам…, по вас придется первый удар. Поэтому если что-то с ва-шей точки зрения идет не так, или вы хотите что-то изменить, вы говорите, ладно? А я постараюсь к вам прислушиваться.
— Договорились, — кивнул Константин. — Куда ты еще сегодня собираешься?
— К деду. Это сейчас. И вечером — в Покровскую церковь.
— ИПФовцы пригласили. Надо.
— И ты поедешь? Чокнутая! — возмутился Валентин.
— Худой мир лучше ссоры, — вздохнула я. — Все я понимаю, но на два фронта воевать нельзя. И надо попробовать узнать — не их ли рук это дело с расстрелом.
— не их, — уверено заявил Валентин.
— почему?
— Там явно были вампиры.
— Вампиры?
— Нападающие не оставили следов. Они явно левитировали. А оборотни на такое не спо-собны.
— Ну ни хвоста себе. Ты мне хочешь сказать, что к нам подпольно прибыла группа вам-пиров, окопалась и пакостит?
— Именно это я и хочу сказать. А что тебя удивляет?
— Это вообще-то вампиры, а не хомячки. Им надо кушать, прятаться, опять же оружие… Оно тоже в огороде не растет. Можно отследить его по пулям?
— Мы отдали пули в милицию на экспертизу. Но вряд ли что-то узнаем.
Ну да. Я бы точно использовала незасвеченное оружие. А вампиры не глупее меня. ИПФ быстро приучает думать о собственной безопасности.
— И все остальное тоже решаемо. Вас же приютили, когда вы бегали от Андрэ…
Я кивнула. Ну да, все решаемо. И все печально. У нас явно есть предатели. А еще…
Я кивнула своим мыслям. Надо будет посидеть и поговорить с
