— Да. Завтра, перед казнью.
— Ты стала жестокой, Юля.
— Жизнь воспитала. Отец умер, брат — бросил…
Дальше я договорить ему не дала.
— Еще раз так скажешь про мать — я тебе сама шею сверну. Или Леонида попрошу. Всего хорошего. Поправляйся.
И вышла вон.
За дверью меня ждал Леонид.
— подслушиваем?
— Осведомляемся о настроениях охраняемого объекта, — парировал оборотень, подхва-тывая меня под руку. — Он тебя не расстроил?
Я покачала головой.
— Славку мне не жалко. Клару я понимаю. Для нее смерть будет благом. А этот…
— И ведь он действительно твой брат.
— Это и называется порода-урода.
Мы медленно шли к выходу из клуба.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить?
— Разумеется, о размножении. Тигры — это животные Князя города, поэтому…
— Решите все с Валентином в порядке живой очереди, — перебила я.
Леонид кивнул.
— Хорошо. Но ты…
— А я согласна помочь. Вот посмотрим, как будет чувствовать себя Настя, как буду чув-ствовать себя я — и решим. Договорились?
— Да.
На улице нас ждали Глеб и Константин. Глеб помахал мне рукой и уселся за руль.
Я послушно запихнулась на заднее сиденье, к Константину, Леонид сел на переднее.
— Домой — распорядилась я.
***
Клару казнили в полночь следующего дня.
Славка попросил разрешения поговорить с ней.
Подсмотреть нам не удалось. Но подслушивали мы целым коллективом. Я, Вадим, Ва-лентин, Леонид. Мечислава тоже приглашали, но он сказал, что это ниже его достоинст-ва. Ну еще бы… Князь города подслушивать не может. А вот направить подслушивать подчиненных, а затем подробно их расспросить — это в его духе.
Почему не наблюдали? Устанавливать в камере видео — было всем лень. Глазки делать — тоже возиться. А вот втиснуть пару микрофончиков в вентиляцию — одно удовольствие. Сиди на диванчике — и слушай.
Славка вошел без стука. Некоторое время из динамиков не доносилось ни звука. По-том…
— Клара…
М-да. А голосок у братца дрожит. Мало ему один раз позвоночник сломали…
— Да? — это уже Клара. Таким тоном… ‘а не пошел бы ты нах-нах?’…
— Нам надо поговорить.
— Мне уже ничего не надо. Тем более — от тебя, — отрезала оборотниха. Да, как к ней ни относись, но она — достойный противник. Если бы у нее крыша не поехала, мы в жизни бы ничего не доказали. У нее же не отличишь, где правда, а где ложь. Стояла бы на сво-ем — и все тут.
— А мне надо. Юля мне все рассказала.
— Вообще все? Тогда уточни, как создавалась вселенная. А то обидно будет умирать, так и не узнав ответа, — тон оборотнихи был до того равнодушным, что я поняла — она даже не издевается. Ей просто наплевать. На все.
— А вообще умирать будет не обидно?
А голосок у Славки дрожит. Все-таки он ее любит. До сих пор. Хоть любимая его чуть на тот свет не отправила. Дурак. Хотя… мне ли кидаться камнями? Нет. Не мне.
— Нет.
Клара прозвучала, как отражение моих мыслей.
— Я мог бы поговорить с Юлей. Если захочешь, я могу попробовать добиться помило-вания.
— Нет.
— Ты действительно так его любила?
— Не твое дело.
— Да развернись ты ко мне, когда я с тобой разговариваю!!! — взорвался вдруг Славка.
— Не повышай на меня голос, щенок. Шею сломаю, — Клара даже и не подумала волно-ваться. И ведь сломает, судя по тону.
— Я тебе совсем безразличен? Ты все это затеяла ради своего любовничка-вампира!?
— Не тронь Диего. А то и Юлька не поможет. Не успеет.
Вот теперь Клара явно разозлилась. Но Славка этого не понял. Или понял, но все равно продолжал рваться вперед.
— Мы можем уехать! Забыть обо всем этом, как о страшном сне! Я поговорю с Юлей. Ну, инсценируют убийство! Это ведь не так страшно! Пусть нам даже придется никогда не возвращаться в Россию…
— Болван.
Слово упало на сбивчивую речь Славки и придавило, как тапок — таракана. Братец осекся и замолчал. А Клара продолжила, тем же равнодушным и холодным тоном.
— Кто бы знал, как ты мне надоел за это время! Со своей любовью, своей наивностью, своей мечтой об идеальном мире и идеальных отношениях! Если бы не Диего — я бы до тебя и щипцами не дотронулась. Но раз уж любимый попросил — пришлось изображать восторженную идиотку. А ты даже ничего не заметил! Тебе и в голову не пришло, что оборотни не могут себя так глупо вести. Да одного прима-вольпа хватило бы, чтобы раз-мазать тебя по асфальту. И пистолетик не помог бы! Знаешь, меня утешает одно. Хоть после смерти я не буду видеть твою тупую физиономию!
— Ты… ты… — у Славки не хватало ни слов, ни воздуха.
— Я. И что? Уйди отсюда. Не отравляй мне последние минуты перед смертью. Надоел.
Славка еще раз втянул ртом воздух — и вылетел за дверь.
Клара не хотела дальше жить без Диего, не любила Славку и не нуждалась в проще-нии.
Использовала?
Было. Если бы Диего сказал, так и прибила бы. И не задумалась.
Лгала?
Было. Если бы Диего сказал, так и прибила бы. И не задумалась.
Не любит?
И никогда не полюбит. Юля обещала, что она, Клара, встретится с Диего. Больше ни-чего и не надо. А теперь пошел вон, надоел хуже горькой редьки. Все просто.
Я переглянулась с Ленькой. Оборотень кивнул.
— Сходи, утешь. А то еще удавится…
— Да и фиг бы с ним!
— Сходи — сходи. Он все-таки твой брат.
— Только по крови!
— Да хоть по анализу кала. Ползи, давай!
И Ленька вытолкнул меня за дверь.
Гад!
Славку я догнала уже на лестнице.
— Привет?
Братец оглянулся — и сорвался на меня.
— А, это ты!? Ну что — довольна!?
— Вполне. Все складывается очень неплохо.
— Что — все!? — судя по тону братца, это самое ‘все’ было не просто плохо. А вообще полная жесть.
— Да вообще все. Шпионов мы выловили и обезвредили. Потери с нашей стороны — ми-нимальны. Зато обезврежены два сильных вампира, которые зарились на нашу террито-рию. Минус — визит одного из членов Совета. Но тут уж как-нибудь переживем… Мне апельсинового сока, а ему — двойную водку со льдом.
За разговором мы вышли из подвала в бар. Оборотень, стоящий за стойкой был мне смутно знаком. А уж я-то точно была ему знакома.
— Сей момент, Пушистик.
Я фыркнула, но комментировать не стала.
Сок оказался вкусным и свежевыжатым. Славка несколько минут цедил свою водку, как воду, а потом поглядел на меня.
— Юля, она ведь никогда меня не любила?
Я не стала притворяться непонимающей.
— Не любила. И что?
— Да так, ничего. Думаешь, приятно чувствовать себя использованным презервати-вом?
Права качать начал? Что ж, получи!
— Славик, а чего ты хотел? Наши поступки во многом определяют нашу жизнь. И отно-шение людей к нам. Когда перед тобой встал тяжелый выбор — удрать от реальности — или остаться и принять бой — ты предпочел сбежать. Это я про твой побег из дома. Ты мог сделать многое. Но вместо этого удрал. Бросил нас. А ведь твоя помощь могла ока-заться бесценной. Я была соплюшкой. Дед недавно лишился жены и сына. И ему нужна была поддержка и помощь. А не твои обезьяньи выходки. Все закономерно. Ты предал нас. Она — тебя. Это великое колесо жизни.
— Тебе ли осуждать? Меня, ее…
— А это и не осуждение. Это — итоги. Печальные. Но факт. Тебя посчитали слабым и предсказуемым. И стали использовать.
— Клара меня никогда не любила…
— Юля, — за моей спиной обнаружился Вадим. — время.
— Да, — подтвердила я Славкины слова. — И чем скорее ты это поймешь — тем тебе же лучше. А мне пора. Еще водки мальчику.
Я спрыгнула с барного табурета и направилась в подвал.
В камере Клары меня уже ждали. Небольшое, но изысканное общество. Вадим, Борис, Валентин, Мечислав — и штук пять вампиров. В том числе — Анна. Бывшая Катька. Я за-драла нос и посмотрела на Мечислава.
— Пора?
— Да. Эти пятеро осуществляют казнь. Борис заберет последнюю кровь. А я хочу погля-деть, что ты делаешь, пушистик.
Я пожала плечами.
— На здоровье. Клара…
— Да?
— Предлагаю такой вариант. Ты ляжешь на кровать. Я сяду рядом и буду держать тебя за руку. Не пугайся, когда взлетишь. Мы окажемся там же, где и раньше. И я открою тебе дверь.
Клара пристально поглядела на меня.
— Леоверенская, если ты мне солгала — я тебя и с того света достану.
— Всю жизнь мечтала тебе наврать! — огрызнулась я. — во сне видела! У нас была честная сделка1 И если бы ты мне не верила, ты бы на нее не пошла, скажешь нет?
Клара кивнула.
— Да. Извини.
— проехали. Пусть в следующей жизни нас не сделают врагами…
— И лучше бы нам вообще в ней не встречаться, — кивнула Клара. Потом сняла платье — и улеглась на кровать. — Можете приступать.
Я уселась в кресло и крепко стиснула ее руку. Закрыла глаза. И сразу провалилась — ту-да. На поляну с цветущими одуванчиками. С каждым разом мне все легче и легче было попадать сюда.
Клары пока не было. Я прошлась по поляне. Провела рукой по особо высоким цветоч-ным головками и поднесла к лицу пальцы, испачканные желтой пыльцой. Не это ли ме-сто описывали древние греки, называя его полями асфоделей, над которыми кружатся души? С асфоделями (я откровенно не знала, что это такое, но похоже какие-то цветы) здесь напряженка, но тут уж кто к чему привык. Это место обладает своей волей — и в то же время подстраивается под капризы попадающих сюда.
Деревья протестующе зашумели. Я неправа? Не капризы? А что тогда? Пожелания? Подсознательные мечты?
Солнечный лучик почти человеческим прикосновением скользнул по щеке. Угадала.
И я на миг замечталась, как было бы хорошо навсегда остаться здесь. Гулять среди де-ревьев, плести венки из одуванчиков, ни о чем не думать, валяться на полянах, раство-ряясь в дурманном запахе мятой травы…
Иногда сюда будут приходить люди. Я буду провожать их, куда они попросят. А в ос-тальном — полная свобода. Абсолютная. Что такое свобода?
Это когда ничего не нужно, ничего не важно, ни за кого не отвечаешь… Одиночество, не тяготящее тебя. В этом месте просто растворяешься… И это — прекрасно.
Ветка дерева погладила меня по плечу. И складки коры показались похожими на чело-веческое лицо. Я не испугалась. Я поняла — были те, кто так и поступил. И — ушел. Те-перь им вечно расти в этом месте. Но они — счастливы. И они приветствуют меня. Как че-ловека, обладающего теми же способностями. Как человека, который однажды придет сюда, чтобы бродить
