по лесу, а потом, устав от всего, даже от свободы, заснет навечно — и встанет рядом с ними еще одним деревом. Моя сила вольется в вечный круговорот. И я буду глядеть на следующих, приходящих сюда. И тоже — учить их. Мягко и испод-воль, не вторгаясь в разум, не творя насилия, просто — учить. Так же, как и дышать. Чтобы новички, пользуясь своей силой неправильно, не натворили ничего непоправимо-го.
— Леоверенская!!! Юлька!!!
Черт! Совсем забыла про Клару!
Я мягко высвободилась из ласковых ветвей. Простите меня. К сожалению, я не свободна прийти к вам — сейчас. Возможно, позднее. Когда в душе не останется ничего, кроме пепла. А сейчас у меня слишком много обязательств. Меня вытянет в тот мир. Просто — вытянет.
Деревья гладили меня по волосам. Веточка березы с зелеными сережками вплелась в во-лосы — да там и осталась. И я пошла дальше. К Кларе.
Интересно, что сейчас ощущает Мечислав? Он же хотел понаблюдать?
Пронесся ветерок — и в шорохе деревьев мне послышалось ехидство.
Вампир может обнаблюдаться. Но ничего не увидит. Его не приглашали. Его не звали. Ему здесь не место. И вообще, у девушки должны быть свои маленькие секреты.
***
Мечислав стоял за креслом, в котором сидела его непредсказуемая половинка. Его фамилиар. Его кудряшка. Его…
Приятно звучит. Хотя сама Юля с этим точно не согласится.
Пальцы вампира лежали на висках девушки. Сейчас он изо всех сил старался увидеть. Не подчинить. Не приказать. А просто — посмотреть ее глаза-ми. Но ничего не получалось. Такое ощущение, что он просто… заблудился в тумане. Сейчас глазами Юли он видел просто зеленоватую пустоту. И все.
Клара уже была мертва, но Юля так же сжимала ее руку. И улыбалась. Что бы с ней не происходило, ей было хорошо и уютно. Эти чувства он воспринимал, как свои. Но видеть не мог — ничего. Только пустоту, словно его заключили в шар из зеленого бу-тылочного стекла.
Закрывается? Нарочно — или…?
Вампир вздохнул и попытался пройти еще раз. И опять безуспешно. Он сильно по-дозревал, что это Юлины проделки. Но поди докажи?
Может, попробовать еще раз? И немного по-другому?
***
Клара ждала меня на поляне, нетерпеливо постукивая ногой.
— Ты где гуляешь, Леоверенская?
— Где надо.
Церемонии нам разводить просто не хотелось. Нам ничего не было нужно друг от друга. Просто расплатиться и распрощаться. Поэтому я без промедления взяла ее за руку.
— Сейчас, пять секунд, надрежем — и…
Клара вытянула у меня руку, поднесла ко рту — и сильно укусила. На землю закапала кровь.
— Так быстрее.
Я пожала плечами. Не моя рука, не мои проблемы.
— Вампир Диего, бывший , бывший Диего да Морано. Он же Алекс Версель, он же Юрий Грачев, он же Джон Линдси. Изначально -Хосе Мануэль Каррас, я зову тебя к нам. Зову кровью женщины, которая любит тебя больше жизни. Зову ее любовью, ее сердцем, ее бессмертной душой, которой она готова была пожертвовать для тебя тысячу раз, без надежды на возрождение. Зову ее страстью, ее болью, ее отчаянием… Отзо-вись, подай голос…
Долго ждать не пришлось. Окошко начало разгораться еще быстрее, чем в прошлый раз. Но теперь я уходить подальше не стала. Только отошла на три шага, чтобы не мешать-ся.
— Когда он полностью проявится, попроси, чтобы дал тебе руку, — проинструктировала я. — И иди к нему. Ты теперь не принадлежишь миру живых, ты пройдешь.
— А ты?
— Думаешь меня туда затащить? Глупо. Меня это окошко не примет. Я для него… слиш-ком большая. Пока еще слишком живая, если хочешь. Это только для умирающих. Или умерших.
Клара кивнула. Диего уже был виден вполне отчетливо. Он протягивал руки к Кларе и улыбался горьковатой кривой улыбочкой.
Оборотниха кивнула.
— Ладно. Прощай, Леоверенская. За брата — извини. Сама понимаешь, война.
— Ты тоже извини, — пожала я плечами. — Если что не так. Мы просто воевали…
— Да…
И в следующий миг Клара развернувшись бросилась на меня.
— Вот сейчас и посмотрим, примут тебя ворота или нет — прошипела она. — Гадина!!! Ненавижу!!!
Я и пошевельнуться не успела. Все-таки боевой опыт — страшная сила. Клара стиснула мое горло и потащила меня к открывшемуся окну. Диего злобно расхохотался.
— Давай ее сюда, любовь моя! Только горло держи крепче! Чтобы она говорить не смог-ла!
Но я и не собиралась говорить вслух. Одной рукой Клара сжимала мне горло. Второй — заламывала за спину правую руку. Левая рука оставалась свободна. И я сделала единст-венное, что смогла. Провела ладонью в жутко старом жесте: ‘Ветер!!!’.
Язык жестов я знала давно. Еще с той поры, как дед рассказывал о разведчиках. И как надо было молчать, но показывать: ‘враг рядом’, ‘сколько’, ‘где’…
Я этим бесшумным общением заразила всех друзей недели на три. А сейчас вот вспом-нилось. И хорошо так вспомнилось.
Взвыл ураган.
Этому месту тоже не понравилось, что меня обижают. Я здесь — дочь. Любимая и зван-ная. Клара — гостья которую в лучшем случае терпят. И она решила причинить мне зло. Этого было довольно.
Порывы урагана сбили нас с ног. Ветер дул от окна с Диего к нам. И было очевидно — подойти к окну вместе со мной Кларе не удастся.
— Тогда я тебе просто сломаю шею, — прошипела оборотниха.
Окошко с Диего вздрогнуло. Лес зашумел в приступе гнева.
— Нет! — выкрикнул Диего. — Тогда все схлопнется! И я тебя никогда не найду! Брось ее, иди ко мне!! Черт с ней!!!
Клара зашипела. Потом отпустила мою шею. И я воспользовалась своим лучшим ору-жием — языком. Зачем бить врагу морду? Уболтай его до полусмерти — и все тут! Сам за-гнется!
— У тебя двадцать секунд. Потом окно схлопнется — и вы уже никогда друг друга не найдете.
— Будь ты проклята!!! — выдохнула Клара. Окно дрогнуло — и начало закрываться. Силуэт Диего заколебался, как картинка в старом телевизоре.
Оборотниха отшвырнула меня в сторону, прямо на ближайшую сосну — и одним звери-ным прыжком метнулась к окну. Схватилась за руку своего вампира — и в следующий миг оказалась там, внутри.
Окно уменьшилось до размеров крупной книги. И только поэтому я увидела, как Клара вдруг изогнулась — и страшно закричала. И спустя секунду так же закричал Диего.
Боль исказила его лицо — и окно захлопнулось окончательно.
Ветер утих. Деревья возмущенно шумели, как бы говоря: ‘ну осторожнее же надо!’.
Я встала с травы, потерла синяки и шишки…
— что обычно в таких случаях говорят положительные герои в дешевом американском кино? — спросила я у леса. Деревья опять зашелестели ветками но уже как-то иронично. Я хмыкнула. — Да, знаю. Вы это смотреть не станете. Полагаю, надо так. Хорошо, что в реальном мире у меня не будет синяков. Хотя нет. Это слишком прозаично. А если так? Полагаю, что они получили по заслугам, где бы ни находились! Хотя нет. Это слишком злорадно. Вот! — Меня осенила удачная идея. — Добро обязательно победит зло! Потому как оно всегда побеждает! И вообще, что это за добро, которое даже злу напинать не-способно!? Спасибо вам за помощь!
Мне на голову мягко упала здоровущая шишка.
— Ага, поняла. В следующий раз буду думать этим местом а не противоположным. Че-стно.
Вторая шишка каким-то образом стукнула меня по затылку. Ну если это был не подза-тыльник…
— поняла. Исправлюсь. А можно мне теперь домой? А то у меня там вампир наверное ногти на ногах обгрыз от волнения…
***
Мечислав стоял позади меня и судя по силе сжатия — на висках у меня будут синяки. Мы оставались в комнате совершенно одни. Видимо, все остальные разумно вышли. Жаль меня с собой не взяли. Знаете, находиться в одной комнате с голодным, хищным и вполне половозрелым вампиром — это… опасно. Хорошо если просто покусает. А если и… того!?
— Эй, это что — испанские пытки? Я так не играю!
— Юля!!! — взорвался вампир. — Где ты там шляешься!? Я не то что пройти — даже по-звать тебя не могу!!! Ори, не ори, как ночью в лесу — никто не услышит! Что происхо-дит!?
Я как раз обнаружила, что так и держу за руку Клару и брезгливо разжала пальцы. Мертвая кисть оборотнихи шлепнулась на кровать. А я развернулась — и вытерла руку об рубашку Мечислава.
— Хватит на меня тут орать! И вообще, я хочу домой! Молока с медом! И баиньки!!!
— А березовой каши ты не желаешь? Ведро!? — прошипел Мечислав.
— Только после вас, — я выбралась из кресла и попятилась к дверям. Вампир медленно на-ступал на меня, сверкая злющими глазами.
— Кудряшка, или ты меня туда проведешь — или я за себя не ручаюсь! Ты неделю на по-пу не сядешь!
— Садист! Извращенец!! Розгоносец!!!
— Кто!?
— Гад клыкастый!!! — взвизгнула я, пускаясь наутек.
Полагаю, подданные были шокированы, увидев, как по коридорам потайного убежища вампиров носится взлохмаченный фамилиар с хохотом и воплями:
— Это извращение!!! Я буду жаловаться властям!!! Это не наш метод!!! Вы тут все не коммунисты!!! В то время, как наши корабли бороздят просторы большого теат-ра…!!!
А за ним (то есть мной) несется такой же возмущенный вампир, на ходу пытаясь рас-стегнуть штаны и вытянуть из них ремень. Или хотя бы от чего-нибудь оторвать подхо-дящее оружие труда.
— я тебе покажу коммунизм!!! Ты у меня на своей шкуре узнаешь разницу между извра-щением и воспитанием!!!
Но бегаю я быстро, а ору громко. Поэтому Мечислав остановился у лестницы наверх, под ошалелыми взглядами дюжины вампиров и примерно десятка оборотней. Я вылетела в собственно здание клуба и показала ему язык.
— Что, съел, да?
Мечислав вздохнул, кое-как застегнул штаны — и вслед за мной вылез в подсобку.
— Юля, еще раз ты так сделаешь — я тебя точно выдеру.
Кажется пронесло. Ну не гад ли?! Угрожать хрупкой нежной девушке!
— А теперь расскажи мне, что с Кларой.
— Она ушла. Полагаю, больше мы даже с ее призраком не встретимся.
— Это хорошо. А теперь — по порядку. И не вздумай врать.
Я закатила глаза.
— Вначале было слово. И это слово было: ‘какая сволочь выкрутила солнце’. Потом Бог увидел, что сам по пьянке вытащил все пробки и ввернул их обратно. Так появились звезды. А потом он посмотрел на землю, понял, что натворил, и сказал: ‘больше я у де-миургов самогон не покупаю’.
— Юля!!!
— Ну ты же сам хотел по порядку.
Мечислав закатил красивые и невероятно зеленые глаза.
— Ну почему у всех вампиров нормальные фамилиары!? А мне досталась — ты!?
— Грешить надо было меньше. Прелюбодеяние, сын мой…
— Тьфу!
Мечислав уже пять дней ходит грустный. Совет вампиров звонил и обещает прислать комиссию по расследованиям всей ситуации.
