кого-то, с кем общался Лаврик.
— Кто-то в гостинице?
— Возможно. Юля тебе надо бы там побывать. Вдруг ты почувствуешь этого Жреца? Если он выпил силу, он должен быть…
— Не знаю. У меня опыта — ноль. Даже — минус.
— Это — потом, — оборвал нас с Вадимом Мечислав. — Где шофер?
— Здесь, — Сашка прыгнул за руль своего пожарного монстра. Вампиры тоже не заставили себя ждать.
— Жреца мы найдем. Но сначала — Альфонсо, — подвел итог Князь Города.
Глава 6. К нам приехал, к нам приехал… и привез нам воз проблем!
Я сидела в кресле и любовалась отражением в зеркале. Вадим и Владимир носились как подстреленные по всему клубу, исправляя сто пятьдесят Очень Больших Недостатков, пятьдесят Мелких Неурядиц и двадцать пять Пустяковых Проблем, которые всегда возникают за час до приезда Очень Важной Особы и медленно начинают расти, как снежный ком.
А потом обрушиваются, погребая под собой весь торжественный церемониал.
Альфонсо однозначно был Очень Важной Особью. А я — личным фамилиаром Князя Города. Поэтому пока меня никто не доставал. А только приводили в порядок.
В этаком ‘вампирском’ стиле.
Мой костюм был признан недостаточно торжественным. Прическа — разлохматилась. А макияж — это вообще позор всех визажистов планеты (подразумевалось, что они от такого ужаса взвоют и дружным строем пойдут делать харакири. Мне).
Волосы уложили в высокую прическу. Из тех, на которые раньше крепили цветы, фрукты, перья и даже модели кораблей. То есть пытались уложить. Пришлось вмешаться, рявкнуть, что я не собираюсь носить на голове пчелиный улей — и переделать все на простой узел с парой выпущенных локонов. Вот против косметики возразить не получилось. Мечислав просил если что — изображать барби. Главное тут — не переигрывать. А какая же барби — без косметики?
Главный и страшный протест я выдала, увидев платье.
Почему?
А вы представьте себе этакий чулок телесного цвета. Полностью облегающий, и вообще не оставляющий простора воображению. Вот. Поверх него — чуть более расширенный вариант чулка, только из черно-серебряного кружева. И создается впечатление, что платье состоит только из кружева, надетого на голое тело. Сюда же положены черные чулки с серебряным рисунком в виде лилий, черные же туфли — и комплект тяжелых серебряных украшений.
Тоже весьма оригинальный. Витое серебряное ожерелье с черненным рисунком (те же лилии, причем такие, что хотелось спросить — вампир их не во Франции попер? Раньше такими преступников клеймили…), одним своим видом говорило о жуткой старости. Как и несколько тяжелых браслетов, как и кольца с серьгами… чуть уши не оторвались, тяжелые, заразы…
— Серебро? Вампиры же вроде не любят? — поинтересовалась я у Татьяны.
— Правильно. Не любят. Но это Мечислав приказал. Альфонсо — та еще сволочь. И может быть опасен.
Спасибо, я и сама догадалась.
— И что? Эти бусики у него в зубах застрянут — если что не так?
Оборотниха нервно фыркнула.
— Нет. Но они могут его обжечь на миг, остановить…
Я закатила глаза. Но решила не отказываться. Из соображений прогрессирующей паранойи.
Интересно, а если вампиру запихнуть в глотку серебряное кольцо и заставить проглотить? Что будет тогда?
Ничего. Вряд ли вампир будет держать рот постоянно раскрытым. Если только я его удивлю до отвисшей челюсти. Но тогда он уже и сам передумает меня кушать…
Когда девочки закончили суетиться — в зеркале отражалась вполне симпатичная особа. Влетевший Вадим даже покачал головой:
— Пушистик, неужели и из тебя можно человека сделать?
— Это из вампира человека не сделаешь, а из меня очень даже можно, — обиделась я.
— Из вампира тоже можно. Но это будет дохлый человек…
— Зато кусаться умеет. За самые разные места.
Я швырнула в Вадима туфлей. Потом пришлось прыгать на одной ноге и подбирать.
Потом заглянул Володя.
— Кудряшка, вы просто очаровательны.
Я вздохнула.
— Володя, вы еще не закончили беготню? Составите мне компанию?
— Лучше вы спускайтесь в зал, — отговорился Володя. — Вдруг Мечислав не позвонит, или что-нибудь случится…
— Альфонсо не прилетит…
— на это нам рассчитывать не приходится. А вы — лицо делегации.
— Лучше бы — ее пятки.
И лучше бы эти пятки сейчас неслись куда подальше отсюда. Но юмора Володя не понял. Всплеснул руками и стал меня убеждать, что такая очаровательная леди (это я-то — леди!? А что, недаром вампиры плачут, с нами, ледями…) может быть только лицом, потому что мое очарование, мое обаяние, моя тонкая чувствительная натура…
Я выдержала три минуты — и сбежала в общий зал. Там все было в лучших традициях коммунизма. То есть вампиризма. Только плаката ‘Добро пожаловать!’ не хватало.
Нарисовать, что ли?
А так все было просто очаровательно.
Здоровущий зал, задрапированный черной тканью. Здоровущие кресла с накидками из черного же меха. Свечи в массивных подсвечниках, На постаменте в углу зала — что-то вроде здоровущего таза на жаровне. Рядом — массивные, судя по виду — золотые рюмки.
— Это что? — спросила я у Нади.
— кровь подогревается для делегатов.
Больше у меня вопросов не было. Гадство.
С другой стороны — пусть лучше делегация пьет кровь из тазика, а не из меня. Или из кого-то у меня на глазах. Не надо рисковать…
Я боялась сказать — чем рисковать. Тем, что меня стошнит от отвращения… или тем, что я захочу — присоединиться к питью крови?
Очень хорошо вспоминалось…
— Мы уже все, — Даниэль мягко отодрал мои пальцы от головы. — Не хочешь немного крови?
Я посмотрела на него. В уголке рта у вампира была кровь. Совсем чуть-чуть, всего пара капель, но она была там. И меня это притягивало? Манило? Возбуждало! Кровь влажно блестела в тусклом свете и отливала черным. И я не устояла…. Даниэль чуть вздрогнул, но не отстранился, когда я слизнула кровь с его кожи. Мы поцеловались нежным, почти целомудренным соприкосновением губ, и я ощутила на кончике языка привкус чужой крови.
Наш поцелуй не продлился долго. Мне сейчас нужен был не секс, о нет. Сейчас меня тянуло к теплой, алой, сладкой жидкости, которая давала жизнь людям и животным. Вадим, словно прочитав мои мысли, приподнял нашу жертву так, что я легко могла дотянуться до его шеи. Мужчина был без сознания, а из укусов сбегали четыре тоненькие красные струйки. Я провела языком по мощной шее и почувствовала вкус чистой кожи. В ноздри ударил запах дорогого одеколона. И я принялась сосать кровь. Сперва робко, но потом все смелее и смелее. Вкус свежей крови, словно снял какие-то запреты. Внутри меня просыпалась новая сущность. И она жаждала крови. Она желала всего, что может предоставить ей жизнь. Кровь — значит кровь, мужчины — значит мужчины. Вольно или невольно я становилась, похожа на женщину с портрета. Я тянула в себя кровь, уже приноровившись и почти не пачкаясь. Кажется, это продолжалось несколько минут. Всего несколько минут, но я вдруг ощутила в себе силу. И оторвалась от своей жертвы.
Я — помнила. И это было страшно. Я ТАК не хотела.
Зал был заполнен вампирами и оборотнями. Все — разодеты как на парад. Все — нервничают. Все — ждут.
Я бы и сама начала нервничать, поддавшись массовому психозу (заразителен, гад такой), но просто не успела. Откуда-то из-за моей спины раздался громкий голос.
— Леоверенская! Какая встреча!
Катька. Я резко развернулась и впилась взглядом в бывшую подругу.
С нашей прошлой встречи летом она ничуть не изменилась. Та же каштановая стрижка, та же черная кожа одежды и мертвенно-белый цвет лица…
— А ты не ожидала меня здесь увидеть?
— Нет, почему же? Разве Мечислав мог не представить члену совета — свою дырку?
Я и сама не ожидала от себя такой реакции.
Рука взлетела — и я со всей силы врезала бывшей подруге по лицу. Не пощечиной, которой обходятся истеричные и оскорбленные дамочки. А серьезным ударом в челюсть — как натаскивал Валентин.
Само получилось — и получилось качественно.
Катька не ощутила бы толком удара, но серебряные перстни сыграли роль кастета. Взвизгнув, вампирша отскочила назад. На ее лице дымились четыре ровных серебряных ожога. Все — с разными узорами. Художественно получилось…
— Уберите отсюда эту тварь и заприте где-нибудь, — распорядился невесть откуда взявшийся Вадим. — Мечислав ей сам ноги вырвет. Юля, ты в порядке?
Я была в полном и боевом порядке. Невроз умер не родившись. По венам гулял адреналин. А на лицо наползала наглая и злая ухмылка.
Где тут Альфонсо!?
Пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю! РРррррррррррыыыыыыыыы!
***
— Жестоко ты, — заметила появившаяся из толпы Надя.
Я тряхнула головой.
— Заживет, как на собаке.
— Да я не о серебре, — подруга цапнула меня за руку и оттащила в угол.
— А о чем тогда? — я не сопротивлялась. Прибережем завод для вампиров.
— О тебе самой… Юля, с тобой точно все в порядке?
Со мной не было все в порядке. С той самой зимы, когда погиб Даниэль, я не была в норме. Я была какой угодно, но…
— Ты бы никогда так раньше не сделала. Не ударила бы человека при всех.
— Человека я и сейчас не ударила бы, — вздохнула я. — Надюш, неужели ты не понимаешь? Исключая то, что Катька — или Анна, неважно, виновна в смерти моего любимого человека… Если бы мы с ней столкнулись просто где-то на улице, и она бы мне нахамила — я бы прошла мимо. Я не любительница расковыривать коровьи лепешки. Здесь и сейчас все по-другому. Она хамила не Юле Леоверенской, а фамилиару Князя Города. И должна быть наказана за это быстро и решительно. Иначе Альфонсо узнает о нашей слабости, о том, что можно с нами так поступать… я всего лишь защищаю свое. Тех, кто мне доверяет.
Надя покачала головой.
— Защищаешь — или ищешь для себя оправданий?
Оправданий я не искала. И еще меньше в них нуждалась глядящая сейчас на свет женщина с глазами дикого зверя. Но сказать об этом я не успела.
Прибыл Альфонсо да Силва.
Мы все высыпали на улицу. Аккурат во двор клуба.
Выглядело все очень торжественно.
К крыльцу медленно подкатили один за другим четыре здоровущих джипа и три мерседеса. И из них посыпались вампиры. То есть выплыли с полным осознанием собственного достоинства.
Сначала выпрыгнули шесть смутно знакомых вампиров и окружили все место высадки, сверкая глазами по сторонам. Потом из одного джипа вышел Мечислав. Поискал меня глазами и махнул рукой. Я сбежала к нему по ступенькам.
— Кудряшка, ты просто очаровательна, — шепнул вампир, касаясь губами моей шеи в том месте, где под сонной артерией бешено бился пульс.
Я резко выдохнула. А уж насколько очарователен был сам вампир…
