Видит Бог!
Я отвела левую руку чуть в сторону — и погрозила Мечиславу когтем.
— Обрезать? Я могу. И ударит это — по тебе.
Мечислав тут же отпустил струну.
— Юля, не убивай его!
— приведи хоть одну причину!
— За меня отомстят! Вас с земли сотрут, — прохрипел Альфонсо.
Я погрозила и ему пальчиком левой руки.
— Альфонсик, молчи, пока я еще сильнее не разозлилась. У меня нет твоей квалификации, но на пару дней я твои мучения растяну.
— Твой брат жив, — отчаянно крикнул Валентин. — И Мила жива!
Я перевела взгляд на него. Валентин стоял на коленях рядом со Славкой и был бледен, как смерть.
— Ты мне не врешь?
То ли человеческий голос, то ли рык…
— Юля!
И возмущение в его голосе убедило меня. Он не лгал. Но зверь требовал крови.
‘Не убивай’ — шепнула женщина со звериными глазами. — ‘Просто порви. Что ему важнее шкурки?’
Я коротко рассмеялась.
Взвизгнув, на меня бросилась Глорианна. Зря.
Зверь, управлявший моим телом, был необыкновенно быстр. Я взмахнула рукой раньше, чем она долетела до меня.
Я понимала, что мои когти почти полностью нематериальны, они могут воздействовать только на ауру вампира, но…
По комнате понесся дикий вой. Когти перечеркнули лицо вампирши — и я увидела, как буквально за несколько секунд, ее лицо покрывается чем-то похожим на волдыри. Я покалечила ауру напротив ее лица и по-моему сильно повредила чакру. Женщина отлетела в сторону — и ее перехватил Вадим. Умничка.
Владимир скользнул к Годвину и поднял пистолет, заряженный святой водой.
— Юля — фамилиар моего господина. Окажи помощь своей сестре, но к Юле — ни шагу. Иначе…
Годвин оказался разумным вампирчиком — и нарываться не стал.
Мое внимание полностью переключилось на бледного Альфонсо. Давно ему видимо, не доставалось по рогам!
Что ж, надо, надо вспомнить старый опыт. И понять, что женщин обижать не рекомендуется. А то ведь разозлятся — и тогда останки вампира даже по зубам не опознают.
— Альфонсик, ты хочешь жить?
Я медленно провела по его телу когтями левой руки. Медленно и чувственно. Разрывая ауру и самыми кончиками царапая одежду. Я ощущала их так хорошо, словно они были частью меня с рождения — и не боялась, случайно дернув рукой, получить выпотрошенного вампира. Все было на самой грани. Все было безумно точно. Сейчас я могла бы снять слой энергии с ауры толщиной ровно в миллиметр — и не повредить большего. Вампир задохнулся. От гнева? От страха? Надо помочь ему сделать правильный выбор.
— Ты чувствуешь, что я могу с тобой сделать? — Мой голос был нежен и медоточив. Я просто мечтала, как сдеру с этого фашиста шкуру.
И он осознал мои намерения. Тем чувством, которым хищники узнают себе подобного.
— Ты не посмеешь!
Я взмахнула свободной рукой. Невидимые когти чуть коснулись тела вампира. Аура просто распадалась под ними, как гнилая тряпка. И Альфонсо взвизгнул. Еще бы! В вырезе черной рубашки было видно, как его тело покрывается чем-то вроде кровоточащих стигматов[8]
— Продолжим? Я не стану тебя убивать. Я просто настругаю тебя на гуляш, засуну в мешок и спущу куда-нибудь в канализацию. Как ты думаешь, кто доберется до тебя раньше? Крысы? Черви?
Я поглядела ему прямо в глаза. И — я точно это знала, — на миг зверь выглянул из меня по-настоящему. Не улыбкой. Не походкой или взглядом. А всей своей сущностью. И тут-то Альфонсо проняло.
— Пустииииии!!! — завизжал он, как свинья под ножом мясника. Я подмигнула ему. И улыбнулась. Нежно-нежно.
— Отпустить? А что мне за это будет!?
Несколько секунд Альфонсо просто смотрел на меня непонимающими глазами. И он был не одинок. На меня смотрели все. А я ждала, пока до Альфонсо дойдет. Ждала. Смотрела. Улыбалась. И моими глазами улыбался тот самый зверь-из-зеркала. Хищный и жестокий. И Альфонсо дрожал под его взглядом.
— что ты хочешь?! — наконец выдавил вампир.
Я улыбнулась еще ослепительнее.
— Ты не причинишь нам вреда. И уедешь через три дня.
— Хорошо.
— А чтобы моя душа была спокойна — я забираю — его.
Я указала на Шарля, молча сидящего в углу.
— Н… е…, — захрипел Альфонсо.
Я встряхнула левой рукой.
— Альфонсо… помни… крыыыысы… чееерви… канализаааация, — я нарочно растягивала каждое слово. И — улыбалась. И глядела ему прямо в глаза. Не знаю, что видел он. Знаю только, что зверь в моей душе — улыбался. Ему нравился чужой страх и чужая боль.
Ему?
Мне?
— Забирай, — прохрипел вампир.
Зверь в моей душе облизнулся. Он был доволен. И медленно уходил назад.
Я резко разжала руки и встряхнула кистями.
— Свободен!
И развернулась к двери. Идти не хотелось. Зверь уходил внутрь. Расход сил был невероятным. Хотелось упасть на пол, расслабиться — и чтобы никто, и никогда… и вообще…
Я с трудом прошла мимо вампира. На миг наши глаза встретились.
И только тогда Мечислав решился обнять меня за талию.
***
Юля была в бешенстве. Мечислав это чувствовал. Но сделать ничего не мог. Альфонсо словно специально нарывался на неприятности. Но когда он впечатал в стену Юлиного брата — Мечислав понял — это последняя капля. Он дернулся к своему фамилиару, но остановить ее уже не успел.
От Юли словно повеяло горячим ветром. Ее сила взвилась вихрем, обжигая всех присутствующих — и она скользнула к Альфонсо. Попутно она что-то сделала, как будто тряхнула рукой, но Мечислав не понял — что. Его внимание было полностью приковано к выражению лица девушки. Он не удивился бы клыкам, выросшим из-под Юлиных губ.
Юля шагнула к Альфонсо да Силва — и неуловимо изменилась. Вампир не мог понять, в чем заключаются изменения, но ему вдруг стало страшно.
Лицо красивой женщины вдруг помутнело, словно на него надели полупрозрачную маску. Оно было тем же, но сверху подернулось туманом, расплылось — и проглянули звериные черты. Те же глаза, лоб, нос, но сверху — словно хищная звериная морда. Не оборотень, нет. Но… нечто, вроде одержимости. Безумие ярости. Звериная ярость и безумие.
Мечислав не испугался бы так полному превращению, или даже частичному — что он, оборотней не видел? Но вот это — плывущее, искаженное, яростное — напугало его, как когда-то, в детстве страшный бука. И страшнее всего на этой маске были человеческие — Юлины, черт возьми! — глаза.
Он пытался остановить женщину, даже попробовал приказать ей через связь, но куда там! Представьте, что вы связаны с кем-то толстым канатом. И в любой момент можете потянуть его на себя, заставляя второго в связке следовать за вами. Так это должно было быть. А на самом деле…
Канат прозвенел истончившейся конопляной веревочкой — дерни и оборвется. А потом его словно подцепили когтями — и на вампира взглянули звериные желтые глаза.
— Оборвать?
Голос Юли? Или того чудовища, которое владело ей сейчас? Он так нежно шепнул вампиру это слово, что Мечислав понял — она оборвет. В минуту. Сейчас ее сила и ярость так велики, что она сможет — всё. А жалеть об этом будут — все. И он положился на судьбу. Что будет — то и будет. Хотя если бы не Валентин — был бы шашлык из Альфонсо. Но слава богам — Юлин братец оказался жив! И эта девчонка — как ее там — тоже. Хотя — как они остались живы? Оборотни существа живучие, это так. Но проклятие Альфонсо сбоев не давало! Мила должна была умереть в течение пяти минут. А поди ж ты!?
Какие еще способности скрываются за невинными глазами Юли Леоверенской? И откуда взялся этот зверь? Мечислав тоже видел когда-то рисунок Даниэля, но предполагал, что это лишь метафора. Игра воображения художника. Но не сама Юля. А оказалось — это ее внутренняя сущность? Но — как!? Она же ни разу не оборотень! И не может быть! Она УЖЕ фамилиар вампира. Она никогда не станет оборотнем, даже если ее все присутствующие звери перекусают! Мухи — отдельно, котлеты — отдельно. Вампиры и оборотни — это две разные ветви паранормов. И сотрудничество вовсе не означает генетического сходства или даже совместимость вирусов оборотничества и вампиризма! Если уж на то пошло, оборотень может быть фамилиаром, только в одном случае — если он УЖЕ был оборотнем, до первой печати. В противном случае — поезд уехал.
— Шарля-то зачем?! — изумился он, когда Юля потребовала выкуп. Но спорить не решился. Что такое женщина в ярости? Ну-у… пара-тройка демонов ада была явно предпочтительнее. Те хоть просто убьют, а Юля была настроена поиграть. Помучить. Поиздеваться, как кошка над пойманной мышкой. И Альфонсо отлично это понимал. Но садисты — это не мазохисты. И подвергаться медленному сдиранию шкурки ему не хотелось. Почему-то.
Так что Шарля она получила без труда.
Сбросила Альфонсо, брезгливо отряхнула руки — и словно втянула внутрь себя горячий вихрь. А следом за вихрем исчезла и полузвериная маска, проглядывающая над ее лицом.
Она повернулась и пошла к двери. И только заглянув в ее глаза, Мечислав понял — она держится только на одной гордости. Что ж, не будем портить игру своему фамилиару.
Он обнял девушку за талию непринужденным жестом и кивнул Валентину.
— Брата госпожи — в его комнату. Приставь кого-нибудь позаботиться о нем. Имущество госпожи — кивок на безмолвного Шарля, который даже головы не поднял, — в машину, помыть его, одеть и приглядеть. Исполнять!
— Да, господин, — пролепетал Валентин.
Лепет и трепет удались ему на десять баллов по пятибалльной системе. Испугался он до икоты. И икал бы — да страшно. Еще икнешь, привлечешь внимание — и Зверь, проглянувший под лицом девушки, обратит на тебя внимание. И… что потом будет — даже помыслить страшно. И зверь — тоже страшен. А оборотни — существа чувствительные. Особенно — к чужой силе. Юля — же очень сильна. Еще порвет ненароком — и не заметит.
— Вадим! Помоги господину да Силва! Медпомощь, все такое… Живо!
Вадим кинулся исполнять.
Вампир придерживал Юлю за талию. Со стороны — красиво, на деле — девушка буквально висела на нем, через силу переставляя ноги.
Мечислав провел девушку в свой кабинет, усадил на диван — и грозно нависнув над ней, поинтересовался на последних остатках самообладания:
Сначала он приведет ее в порядок, а уж потом — оторвет голову.
— Ты позволяешь себе наливать даме водку? — ехидно уточнила его чокнутая фамилиар. — Фи, сударь! Где у вас чистый спирт?
Мечислав понял, что она вполне адекватна, контролирует себя — и все прошло без последствий для нее и ее силы.
А в следующий момент откат пошел у вампира.
Он ей… он ее… он сейчас голову ей оторвет!!!
Он схватил девушку за плечи и
