действует. Даже когда я знаю, что это исключительно вампирская магия, мне хочется не выдираться, а развернуться в его руках, обнять за шею — и целовать алые губы, насколько у нас обоих хватит дыхания. Пока не закружится голова, а мир не приобретет совершенно понятные очертания. В которых я и он…
Стоять!!!
— Пусти, сволочь, — прошипела я. — покалечу!!!
Ответом мне был тихий смех, пробежавший по моей коже, как метелочка из перьев. Руки прижали меня еще сильнее.
— Хотел бы я на это поглядеть. Как ты меня покалечишь. У тебя ведь рука не поднимется — из-за красоты. Ты художница — и будешь обостренно ее чувствовать. Всю оставшуюся жизнь. А покалечить меня — это все равно, что порвать полотно да Винчи. Ты никогда на такое не пойдешь.
— От скромности ты не умрешь…
Одна рука вампира совершенно провокационно переместилась мне на талию, вторая гладила шею. Чуть-чуть, едва касаясь кончиками пальцев, так, что я и сама не знала, чего мне хочется больше — вывернуться из-под наглой руки — или наоборот, прижаться еще сильнее…
Если я поддамся Мечиславу, все будет намного хуже.
Не потому, что это соревнование — кто кого перетянет.
Не потому, что спать с кем-то без любви — это… суррогат. Вроде кофе из цикория. Пить можно, но противно. И разница ясна сразу.
А потому что для вампира это еще одна плетка. Мечислав действует на всех, как мощный наркотик. Из тех, которые рекомендуют для «страстной бурной ночи». И я — стоит мне один раз поддаться, как будет и еще один раз. И еще. Но для него это — математика. Голый расчет. Он-то будет ложиться со мной (или с любой другой женщиной — на его выбор) в постель с холодной головой. Это я буду сходить с ума и требовать дозу. Еще и еще. Чем дальше, тем чаще. А он будет использовать свою сексуальность и наши отношения для моего контроля.
Спокойно и жестко. Прыгнула через обруч, детка? На, возьми конфетку.
И никак иначе. За семьсот лет у него было много шансов научиться.
У меня шансов не будет.
— Пусти!!! Немедленно!!!
Я рванулась, что было сил — и оказалась на свободе. Мечислав взирал на меня с грустной укоризной. Все тело словно кололо иголочками. А внизу живота — особенно. Мне хотелось… так, не думать! А дома сделать сто… двести отжиманий!!! Пятьсот!!!
— Пушистик, сколько ты будешь отказывать и мне и себе в том, что необходимо нам обоим?
— Как-нибудь переживу и без постели с вампиром-нимфоманом, — окрысилась я. — Неужели так трудно относиться ко мне как к человеку!? А не как к резиновой кукле из секс-шопа!?
— Кукла хотя бы не сопротивляется, — огрызнулся вампир.
Я поискала глазами подходящую вазу. Согласна даже на…
— Не надо разносить мой кабинет, — вампир поднял руки вверх словно показывая, что сдается на милость победителя. И даже это движение вышло провокационным. Вот он, я, повелительница. Что ты хочешь со мной сделать!?
Хотела бы я многое. Но боюсь, что вампир отнесется к моим идеям без понимания. А как бы ему пошли кляп и железная маска! А лучше — бинты, саркофаг и пирамида сверху! Для такого дела можно и Хеопса выселить!
Я вдохнула и выдохнула. Так, провентилировать легкие. Пусть кровь несет кислород к мозгу. Мозги мне нужны — незамутненные.
— Мечислав, хватит проверять меня на вшивость. Ты мне не нужен. Это я тебе нужна. И если хочешь, чтобы у нас был какой-нибудь контакт, изволь не тащить меня в постель каждый второй раз.
Вампир взирал на меня абсолютно невинными глазами.
— Но что я могу с собой поделать? Я всего лишь мужчина! И ты для меня постоянное искушение. Ты настолько красива и очаровательна, у тебя такая восхитительная кожа, такие потрясающие глубокие глаза…
— а еще зубы и уши. Исключительно очаровательные в любую погоду, — съехидничала я.
— Да. И про твои ушки я многое могу сказать…
— пока они не повяли? Хватит мне лапшу вешать… на уши!
Я невольно фыркнула. Вампир, поняв, что гроза прошла стороной, выглядел довольным, как кот, слопавший сметану и не получивший тапкой по лбу.
— Ладно. Хватит этой чуши. Зачем ты меня сегодня вызвал? Кровью я делилась только позавчера. Что опять случилось?
Вампир мгновенно преобразился.
— Первое. Звонил твой друг Рауль. Он просил называть его Петром. Его признали на Совете ронином. И как свободный вампир он просил у меня разрешения поселиться в нашем городе. Я согласился при условии, что он поможет тебе в работе над амулетом для оборотних. Ты им не акушерка. Вполне будет достаточно, если ты разработаешь амулеты, и будешь заряжать их вместе с Петром. Скажем, раз в две недели. Или раз в месяц.
— Лучше, если у меня получится заряжать их самостоятельно. Или вместе с любым вампиром.
— или просто — у любого вампира?
Я пожала плечами. Второй раз, закрывая Насте, возможность превращения, я заметила кое-что, о чем не стала тогда говорить Мечиславу. Сейчас, пожалуй, можно было.
— Дело в том, что магия оборотней — это магия жизни, леса, вольного ветра, если хотите… А магия вампиров — это смерть. Искренне сомневаюсь, что смерть можно поставить плотиной на пути жизни. Сметет и не заметит.
— Вампиры сильнее оборотней, — нахмурился Мечислав.
— Безусловно. В своей сфере. Сравнивать ужа и ежа — нелепо. И тем более нелепо сравнивать их способности.
— Тогда при изготовке амулета нужны только твои способности?
— Нет. У меня не хватит ни ума, ни сил. Тут обязательно нужна вампирская помощь.
— а как же скрещивание ужа и ежа? — припомнил мне вампир. Но если он надеялся меня смутить такой мелочью… Ха!
— получается вполне приличная ехидна.
— и ее впечатляющий экземпляр я вижу перед собой, — не удержался вампир.
Я ухмыльнулась и склонила голову в поклоне.
— Завидуй молча.
Вампир ответил аналогичной ухмылкой. Да, когда он прекращает строить из себя рокового соблазнителя, становится похож на человека. Жаль, что он всегда не может быть таким. Или нет. Не жаль. Был бы он более человечным — и мне станет намного труднее противостоять ему. А надо. Не хочу быть собачкой в секс-ошейнике. Не хочу.
— Я сама пока почти ничего не знаю. И не умею. А из всех вампирских сил его — самая живая. Останься он в свое время живым — и без проклятия — стал бы потрясающим… хотя нет. Не стал бы. Не те времена, чтобы восхищаться дедушкой Дуровым. Но его дар — это понимать любых животных. И даже не приказывать, нет. Это ты можешь приказать тиграм — и они исполнят приказ. А ему стоит только попросить. Неважно — разумное или неразумное животное. Оборотня — или самую обыкновенную змею. Это его дар.
— Это природа его силы?
— а можно сказать и по-другому?
— А еще он может направлять, поддерживать… мне нужен его опыт и его сила, чтобы держать свою под контролем. И какие-нибудь заготовки для амулетов.
— Золото?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Возможно, что-то из природных камней. Мы с Питером обсудим. Просто так или в серебряной оправе.
— Серебро неприятно и нам и оборотням.
— Но это не делает его хуже. Заодно не забудут, что амулет надо носить. Когда приезжает… Петр?
— Вместе с Альфонсо да Силва. Как только тот, так сразу и этот.
— Очень мило с их стороны.
— Юля, ты сама знаешь, что нам сложно передвигаться по стране. Когда примерно половину суток с тобой можно хоть что сделать. Убить, выкинуть на солнце, сжечь на костре…
— Даниэль вполне прилично действовал под солнцем. Да и ты.
— Во-первых, зимой, когда оно неактивное. Во-вторых, у Даниэля это было его свойство — действовать днем. Даже как вампир, он прежде всего оставался художником. И не мог ограничиться только ночной стороной мира. Я подозреваю, что он был настолько слаб в других областях именно из-за своего таланта. Но оставим эту тему. Хорошо? Мне, например, было намного труднее. Если бы не наша связь, не полученная от тебя сила…
— Оставим эту тему, — согласилась я.
Даниэль умер. А я вот жива. Зачем? Даже Клара не стала колебаться, когда пришла пора делать выбор. Она пыталась унести меня с собой, но к своему Диего ушла. В надежде когда-нибудь родиться — вновь и встретиться. А я… я даже и этого не могу. Пытаюсь хотя бы увидеть любимого человека, позвать его, но все, все бесполезно. Не докричаться. Либо он ушел слишком далеко, либо его больше нет.
И от этого еще больнее.
— Я вызвал тебя еще по одной причине. К нам прибыл очередной кандидат на роль Князя Тулы.
— Опять?
За последний месяц нас посетило уже три вампира. Всех их объединял возраст — ни одного младше тысячи лет — и сволочизм — если бы любого из них укусила собака — бедное животное тут же издохло бы. Даже если бы это была собака Баскервилей. К ‘милому’ характеру прилагалось так же высокомерие и заискивание. Потрясающая смесь. Когда на тебя глядят, как на блоху и при этом цедят сквозь зубы ‘… не могли бы вы сказать своему хозяину, что я буду ему очень признателен…’
Мечислав забраковал всех троих.
Я тоже. Мне такая сволочь в соседях не нужна и с доплатой. Между нами, я надеялась спихнуть это дело на Совет. Но Мечислав уперся всеми конечностями. Ну, как же, сосед может быть и союзником. А кого нам подберет Совет — неизвестно.
— снова, — вздохнул Мечислав.
— что, такая прелесть?
— Рудольфо Агвилар.
Мечислав произнес это с таким видом, словно… ‘Адольф Гитлер’ или ‘Августо Пиночет’. Я тут же потребовала подробных разъяснений.
Вампир поглядел на меня с удивлением, потом вспомнил, что я — всего полгода как общаюсь с особо клыкастыми и кивнул.
— Если вкратце — проблем. Заносчивая самодовольная сволочь. Вот он кто. Силен, как черт. Но доверять ему — лучше спать с коброй на груди. Змеюка — такая милая рядом с ним, что просто расцеловать хочется.
— Его?
— Кобру, — огрызнулся вампир, расхаживая по комнате. — Если Рудольфо говорит, что на улице дождь — обязательно выгляни в окно. Вероятно, там уже три недели как засуха и пожар.
— Больше, чем у любого из тех троих.
— тьфу.
— Что ты предлагаешь?
— у тебя прекрасно получалось разыгрывать идиотку с Иваном Тульским. Да и с Рамиресом. Не хочешь сыграть еще раз?
Интересно, это комплимент — или хамство? А, почему бы и не сыграть. Только вот…
