отвечать за свои поступки. И никак иначе. Не нравится? А жизнь вообще такая штука. Жестокая и даже очень.
А самое жестокое в этой жизни — мои способности в создании одежды. Почему-то, сколько я не считала и не меняла коэффициенты, получалось только одно — семейные трусы гавайских расцветок. Яркие, красивые, а иногда и в попугаях. Здорово, правда?
Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра.
Директор вернулся только через два дня. И все эти два дня я провела как на иголках. Хотя и не совсем. С одной стороны — Ёлка точно жива. Я попросила Кана погадать на ее носовом платке — и гадание дало положительный результат. Объект жив. Но где именно жив!? Вот в чем главный вопрос! И потом, жив — не значит, цел, здоров и на свободе! А если сейчас в том мире, куда попала моя девочка, правят бал какие-нибудь фашисты!? А если ей при переносе оторвало руку или ногу!? А если, а если, а если… Все эти ‘а если’ довели меня до истерики за рекордное время. А как вы хотели!? Ёлочка — моя внучка. И я за нее очень-очень волнуюсь.
Конечно она там с этим милым молодым человеком, но Тёрн далеко не всемогущ. Да и нет приема против лома, если нет другого лома.
Лютик первым вернулся из Элвариона и рассказал мне в подробностях, что ВОРОТА были открыты не самой Ёлочкой, что моя девочка просто повернула чье-то чужое заклинание и что сплетено оно так хитро, что концов не найти. Особенно после Ёлочкиных дополнений. Лютик сообщил мне, что Виктор с группой таких же одержимых учеников остается в Элварионе, пытаясь распутать заклинание, а остальные студенты, из избранных, так сказать, элита факультетов, будут ездить на помощь своим коллегам. Очень мило с их стороны. Но дело-то с места из-за них не тронется! Я искренне сомневалась, что они смогут распутать все, что напутала моя внучка. Если ее что-то напугало или разозлило… Я готова была поклясться чем угодно — если они сразу не разобрались, то и потом ничего у них не выйдет. В такие минуты моя внучка творила на высшем уровне. И сама себя боялась.
Директор вызвал меня сразу по возвращении.
—
Лоррелайн ан-Астерра! К директору!
— прогремело по коридорам.
И я молнией рванулась в кабинет.
Директор сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он оторвался от документа и кивнул мне на кресло.
— Присаживайся.
— Да я и так повишу.
— Ну и виси. Лорри, у нас большие проблемы.
А то я сама не знала!
— Ёлочка пропала всерьез?
— Хуже.
— Да что может быть хуже!? — вознегодовала я.
— То, что она пропала вместе с правителем Элвариона. Эйверелл у них почти что бог, они его любят и обожают, и обидеть не позволят! Элвары поняли, что Ёлка спасала правителя от какого-то заклинания, но нам от этого не легче. Они твердо уверенны, что Его Величество Дейлион ан-Амирион упустил кого-то или что-то, а теперь эти недобитые злодеи решили отомстить их обожаемому правителю. Очень плохо то, что следы магии на месте происшествия — исключительно человеческие.
— Да. Но с другой стороны колдовала элваресса, а магия, опять же, человеческая! Более того, магия крови!
— Не знаю! Элвары заявили, что никого к себе не пустят кроме магов, а если их обожаемый правитель в ближайшее время не найдется, то они сами начнут войну с нашим несчастным Кейротоллом и покажут всем, где раки зимуют!
— А Кейротолл-то за что!? — искренне возмутилась я.
— А было бы за что — вообще бы убили!
— Очень мило.
— Знаешь, Лорри, я искренне надеюсь, что твоя внучка оправдает свое звание самой зловредной ведьмы Универа.
— Напраслину возводите на ни в чем не повинную девушку, — тут же отозвалась я.
— Ага, напраслину! А кто умудрился натереть маслом пол и тапочки в комнате Вистара Решегланского?
Я потупила глаза. Ну, было дело! Мальчики и девочки даже магию не использовали. Добавили пару капель снотворного в кувшин с водой, а потом влезли в окно и тщательно промазали весь пол губками. А не надо было Селии — это новенькая на факультете стихий — непристойные предложения делать да еще за коленки хватать! Сам напросился! Знал же, что она с Лютиком встречается! Вот и пожаловалась приятелю сердца! Тем более, что у них все очень серьезно. Селия девочка хорошая, даже Лютик с ней только за ручку пока гуляет. Да и я за ней присматриваю — ничего такого она себе не позволяет! Да что там! Бедная девушка просто в истерике прибежала после его авансов! Вот Лютик и рассердился. А как в таком деле без Ёлочки!? Она — мозговой центр всех проделок! Составила план — и преподаватель попался!
Встал он рано поутру, тапочки одел — и поехал, и помчался он по спальне утром ранним, и отчаянно ворвался лбом в закрытое окно. Окно, конечно, вылетело. Преподаватель — тоже. Едва откачали, шрамы всем факультетом лекарей сводили, у них как раз практика началась по этой теме. И ведет он себя с тех пор очень вежливо и пристойно! Очень действенный метод воспитания оказался!
— А при чем тут Ёлочка?
— А то ты не знаешь!
— Ничего не знаю! — с самыми честными глазами соврала я.
— Ага, я поверил! Нет, Лорри, вся наша надежда только на Ёлку. Сумела она их туда затащить — сумеет и вытащить! Что-нибудь придумает! Надеюсь…
Оптимизма в его голосе не наблюдалось — и я поспешила утешить директора.
— А то вы не знаете вашу же студентку! Да Ёлка в клочья разобьется, но домой — вернется!
— Хорошо бы еще целой, невредимой и в прежней компании.
— И это — тоже. Я в нее верю!
Директор только закатил глаза. Я развернулась и величественно выплыла из комнаты.
Надо слетать к Кану. Пусть еще раз проверит, жива ли эта безмозглая девчонка! Я ей голову оторву, когда она вернется домой! Ноги вырву! Побрею налысо…
Высшие силы, смилуйтесь, помогите ей…
ГЛАВА 4.
Романтика лесной дороги.
Тёрн, казалось, был даже рад тому, что мы остались в лесу. Несколько дней прошли для нас под знаком мира и покоя. Элвар сделал пращу, чтобы не утруждать меня созданием продуктов и оружия и довольно успешно охотился. Мы жарили на костре дичь, а я накапливала силу, чтобы просчитать наше положение в пространстве, нащупать путь домой, а там — кто знает, что будет дальше. Я старалась не заглядывать слишком далеко. Как-то это было страшновато. Элиссиана вообще увяла.
Я впервые видела такой полный распад личности. Наверное, она и правда любила этого козла Мэвиса, или как там его на самом деле. И сейчас, убедившись в предательстве близкого человека, просто затухала. Ничего не хотела, ничего не ела, сидела у костра, как мертвая, отвечала, только если к ней обращались и двигалась по требованию — но и все. Пустота и тишина.
Надо было выводить ее из такого состояния… но
Не хотелось! Да и не умею я. Я же не психолог. А попросить Тёрна?
Попросить его помочь той, которая его едва не убила?
Мню-мню.
Одним словом, Элиссиану оставили в покое.
А я была даже немного счастлива. В эти дни Тёрн стал ближе ко мне, проще и понятнее. Мы и раньше были друзьями, но жизнь в лесу разорвала все цепи условностей. Раньше между нами всегда кто-то был. Теперь мы были вдвоем. Элиссиану я не считала даже за человека, не то, что за элвара. И потом, был еще тот поцелуй… Я успокаивала себя, уговаривала, но ничего не помогало. Как ни убеждай себя, что это было просто по дружбе, но ничего не получалось. Я знала, чем отличаются друг от друга поцелуи. Можно поцеловать, чтобы успокоить, можно поцеловать, чтобы убедиться, что мы живы, а можно и по-другому. Так, как целовались мы с Тёрном. Как… как любовники!
Это раздражало. Не давало покоя. Нервировало, как камушек в сапоге.
И Тёрн все понял. Еще бы, с его-то способностями. На пятый вечер, который мы проводили у костра, он протянул мне руку и поманил за собой.
— Ёлка, нам надо поговорить.
А то мы здесь поговорить не можем. Слушай о чем я думаю — и отвечай!
— Здесь — не можем. Пожалуйста…
