Третий — у самых стен дома. Мы работали слаженной командой. Тёрн был локатором дальнего обна-ружения. Я — гранатой со снотворным. И Тёрн добивал противников. Эрвас особенно не защищал свой дом. Он знал, что Аманда никогда не пойдет мстить женщине и ребенку. Но не учел одного. Для нас Вольгиана была врагом. А Дирмас…
А что?
Ребенка никто убивать и не будет. Мы же не живодеры. Отдадим куда-нибудь на воспитание.
В дом проникнуть было еще легче.
Да вы что! Мы ж не какие-нибудь грабители позорные! Мы честно вошли через дверь. А то, что от двери мало что осталось… Это я случайно огненным шариком промазала. Я вообще-то в окно цели-лась. Но после моего промаха нам только осталось войти, добить двоих несчастных и отряхнуть с сапог пепел. Добивал — Тёрн, отряхивалась — я.
— Вольгиана — там, — указал элвар.
— А еще?
— Еще пятеро. Там же. Умирающие. Бегом!
Мы рванулись по коридорам. Пробежали две комнаты, выломали запертую дверь — и оказались в большом зале. Надо полагать, раньше тут устраивали приемы. Сейчас же…
На полу зала смердела пентаграмма, кое-где закапанная кровью, а кое-где и залитая ей же. Вольгиана не мелочилась и не экономила. Сама я не связалась бы с подобным заклинанием и под угрозой смерт-ной казни. Все равно невелика разница. Заклятье Райделла, многокомпонентное, на крови, причем, добровольно отданной (хотя при этом ‘добровольную’ жертву можно обманывать, затуманивать ей голову и зомбировать. Вообще от жертвы требуется только согласие ‘добровольно поучаствовать в не-большом магическом опыте’.). Хорошо в нем только одно — отследить его практически невозможно. Оно переносит человека в какую-то точку планеты в зависимости от времени суток, течения магиче-ского эфира и еще пяти дюжин разных условий. Самое противное то, что двух одинаковых мгновений не бывает в принципе. И все параметры надо рассчитывать самостоятельно. С точностью до восьмого знака после запятой. Раз ошибешься — и получишь совершенно другую точку. Проще смириться и плю-нуть, чем все это вычислять.
На пяти углах пентаграммы лежали пять обескровленных элваров. В центре сидел мальчик. На вер-шине пентаграммы стояла Вольгиана, читая какое-то заклинание. А ведь красивая, зараза. Точеная фигурка, светлые волосы, голубые глаза, тонкое белое платье, не скрывающее ни одного достоинст-ва…
Прямо на наших глазах силуэт ребенка начал размываться, бледнеть… телепортация…
Я бы не погнушалась ее сбить, чтобы ребенок получился на выходе запчастями, но не успела. Милое дитятко швырнуло в нас черный шар, вроде бильярдного.
Я отпихнула Тёрна и вскинула руки, ставя защиту. Элвар послушно остался у меня за спиной. Потому что я уже знала, что в нас летит. Ага, шарик. Что-то вроде моего огненного, только этот — из тьмы и артефактный. То есть пользоваться можно, даже не обладая и искрой силы. Просто сожми, чтобы ак-тивировать — и бросай в противника. Увернется — все равно легко не отделается. Если летать не умеет. Потому что при попадании эта пакость разбрызгивается на пять метров вокруг.
Поэтому пришлось поработать мне. Поймать темную пакость в силовую клетку на высоте метра от пола, и сжечь огнем. Элвар тем временем добрался до пентаграммы. Но пару секунд мы потеряли. Вольгиана заканчивала заклинание, уже почти закончила, но второго темного шарика у нее не было — и элвар воспользовался этим. Свистнул клинок — и элваресса рухнула на пол. Кровь хлынула потоком. Голова Вольгианы, оскалившись, покатилась по полу. Тёрн бил насмерть.
Кровь хлынула на пол потоком.
Ребенок закричал — гневно и жалобно.
Пентаграмма вспыхнула.
Я схватила Тёрна за руку — и активировала самый мощный купол защиты.
Пентаграмма полыхнула, отзываясь на смерть своей повелительницы.
А когда ее свет погас, на полу в комнате лежали шесть головешек побольше — и одна поменьше, та, которая осталась от головы Вольгианы.
— Абзац, — подытожила я.
— Гарфова* победа, — согласился элвар.
Жил в этом мире такой кадр, Гарф. Пошел в лес. Наступил змее на хвост. И змея не долго думая, обвилась — и цапнула его за пятку. После чего парень оторвал ей голову. И померши. Вот и получилась Гарфова победа. То есть — размен один за одного. В мире техники ближайший аналог — победа Пиррова, прим. авт.
Ребенка мы упустили. Куда его занесло?
Ну-уууу, вы спросили! Знать бы! Куда угодно, от Арктики до Антарктики. Или, учитывая мир, от Кариема до Универа. Я могла бы высчитать примерный радиус попадания — только вы мне обеспечьте шесть книг по теории магических телепортаций, справочник констант магической телепортации (та-кая же гадость, как таблицы Брадиса в мире техники — полезная, конечно, вещь, но под расстрелом выучить не получится), издание от 35675-го года О.У. с подробными таблицами и еще пару полок цен-ных реактивов — для проведения экспериментов. А без них — никак.
Оставался один вариант — расспросить Мэнди, куда могли подевать ее малолетнего племянничка. А заодно хорошо бы поесть, переодеться, искупаться…
— Надо. И что? Ты будешь оспаривать мое право на ванну, колбасу и тапки?
Я сразу решила, что переворот — переворотом, а без ванны я в столицу Элвариона не отправлюсь. Представляете себе — я появляюсь, воняя конским потом, своим потом, кровью и гарью, в обтрепанных тряпках неизвестно с чьего плеча, волосы — как метелка, морда — смотреть страшно! Я ни одного крема для лица сколько времени не видела!? Смешно? Страшно! Да, я ведьма, но моя специальность — война. Вот морду троллю набить — это ко мне. А при попытке наколдовать крем для лица — в баночке может оказаться все что угодно — от серной кислоты — до средства от тараканов. У всех есть свои слабые сто-роны. И сейчас мне подвернулась возможность привести себя в порядок. В конце концов, я врагов должна убивать не внешним видом, а магией!
— Я же не самоубийца — становиться между женщиной и колбасой!
— Правильно. Здесь кто живой остался?
— Нет.
— Тогда я в душ. И подберу себе что-нибудь из шмоток твоей тетушки.
— Не побрезгуешь?
Я фыркнула.
— Я же не бальное платье подбирать буду. Тут главное, чтобы в груди сошлось.
Элвар прищурился.
— Сойдется. Вольгиана явно была полнее тебя… в некоторых местах.
От оплеухи нахал увернулся и уже от двери послал мне воздушный поцелуй.
— Я за нашими дамами. А ты пока можешь разобраться тут, а можешь поискать ванну.
— Шляпу надень, — крикнула я ему вслед.
— Так точно, любовь моя…
Паршивец. И за что я его только люблю?
Я посмотрела на пентаграмму. На Вольгиану. То есть на их остатки. Прищурилась.
Разбираться тут даже не стоит. Только сделать что-то вроде памятного снимка — и двигать дальше. Пошариться в кабинете и в личных покоях. И лучше это сделать мне. Вдруг там ловушки…
Элвар нашел меня в кабинете Эрваса, где я копалась в бумагах.
***
— что ищем?
— А то ты не знаешь!
— Знаю. Но лучше отдай это все мне. Это же не по твоей части…
— Магия — как раз по моей.
— а вот доказательства существования заговора против ма… Мэнди — нет.
Я вылезла из-за стола. Подошла к элвару и крепко обняла его. Прижалась лицом к плечу. Потерлась щекой об грязный запыленный плащ.
Тёрн крепко обнял меня. И несколько минут мы просто стояли — ничего не делая, не говоря и даже не думая.
— спасибо, малыш…
— Я знаю, тебе тяжело. Но ты справишься. Я в тебя верю.
— Ёлка, это подарок. Я так тосковал по отцу, по матери… я с ума сходил! И теперь я могу еще раз увидеть их. Хотя бы еще раз…
Я не стала ничего говорить. Тёрн и так знает, о чем я думаю. Скольких мы утрачиваем за свою жизнь?
Многих. И когда уходит кто-то очень близкий, мы надеемся, что он — там. И что там, за чертой смерти хоть что-то есть. Маги даже представляют, что именно. Я знаю, что встречусь с теми, кто ушел раньше меня. Знаю. Но… пока мы — здесь. И иногда хочется кричать от невозможности увидеть. Услышать. Хотя бы на миг заглянуть в родные глаза, улыбнуться и знать — там или не там, но тебя лю-бят. И знают о твоей любви. Ведь то, что близкий тебе человек ушел за
