грозный и черный Джек?
Звучало неубедительно. Джек насупился.
— Ну…
— А чего черный? Помыться лень?
Издевок мужчина точно не ожидал, стоял и смотрел ошалело. И я смотрел. А потом усмехнулся.
Умирать он не хотел. А я почему‑то не хотел его убивать. Наверное, потому, что он грабил только дядюшку. Любой королевский чиновник, любой королевский гонец, сборщики налогов — эти все становились его добычей. А вот купцов он почти не трогал. Странный какой‑то разбойник.
Вовсе даже и не разбойник, как выяснилось.
Говорят же, что в жизни многое повторяется. Вот оно и повторилось…
Джек был средним сыном, как легко догадаться, лоскут, то есть причитающаяся ему доля после смерти отца, оказалась невелика, но жить и радоваться хватило бы. Маленькое поместье, которое на всю округу славилось своим медом. Да что там, на все королевство. Именно потому, что там цвел медвяный вереск. И из него по старинному рецепту делали мед, как обычный, так и хмельной напиток. Вкусно — необычайно. Медовары свой секрет хранили истово, но Джеку его открыли. А почему бы нет?
Он ведь женился два года назад, на дочке одного из медоваров.
Парню не повезло с соседом. Пару месяцев назад, когда он по чистой случайности был в отъезде — у жены тяжело протекала беременность, он хотел привезти ей хорошего лекаря.
Вернулся он уже к пепелищу.
Что случилось?
Да сосед решил, что ему медовары больше потребны, чем захудалому баронишке. Ну и напал. Кого перебили, кого увели… Джек, конечно, кинулся в столицу, к королю…
Я‑то как раз был в Торрине.
А его милостивое величество на Джека изволил только рукой махнуть. Иди, мол, отсюда, наговорщик, иди… Напавший‑то был родственником королевы, хоть и дальним…
А дальше…
Сначала Джек запил. На целую неделю и в хлам. А потом плюнул, да и отправился домой. В мыслях у него было прирезать соседушку. А там уж и полечь не жалко. Не дошел. Наткнулся на ватажку разбойников — и сложилось все одно к одному. Прирезал главаря, взял их под свое крыло, потом грабеж, еще один…
Я понимал Джека. Им сейчас владели злость и ненависть — если со мной такое случилось, да провались оно все королевство пропадом!
Только вот и разбойничать ему дальше не следовало. И так порядка мало, нечего добавлять. Опять же, мне нужны были свои люди.
И я спросил. Вовсе не то, что он ожидал.
— Твою жену похоронили по всем правилам? Ее душа сейчас свободна?
— Д — да.
— А душа твоего ребенка?
Вот тут взгляд у Джека стал затравленным. И я кивнул.
— Хочешь — съездим с тобой туда, на кладбище. И я проверю.
И он мне поверил. Я тогда еще не знал, но это свойство мне досталось от демона. Те бывают демонски убедительны, когда им что‑то надо!
— А ты кто такой, проверять?
— Алекс.
— Это я…
— Знаешь. Александр Леонард Раденор.
* * *
До кладбища, где покоилась несчастная, мы добрались за два дня. Джек свою шайку взгрел перед отъездом, я своих вояк вообще бросил — чего с ними станется? Пусть сидят в деревне и нажираются до отвала. Благо, старосте я заплатил достаточно.
Простая, не особо ухоженная могилка…
— Как ее звали?
— Изабель Норрет.
Я, недолго думая, вытянул руку над могилой.
Да, умерла здесь женщина. И нехорошо умерла, с болью, с ненавистью. Недобрая, одним словом, могилка. Так кладбища и поднимаются. Когда боль лежащих в освященной земле перехлестывает через край… кстати, если холоп который освящал эту землю, больше думал о своем брюхе, чем о своем долге — это еще быстрее происходит.
И начинается ужас.
Для людей. Мне‑то все равно.
— Изабель Норрет, приди…
Бесполезно. Сила канула, как в пропасть. А чему меня учил Рене…
— А это точно она?
Уж что‑что, а мертвых я поднимал без усилий. Хоть бы и все кладбище. И лежи она здесь — пришла бы. А если не пришла. Если сила канула втуне…
— А там точно твоя жена была?
— А кто еще?
Я плечами пожал.
— Да кто угодно. Я тебе кровью своей отвечаю, если б она здесь была — пришла бы.
— А если не пришла…
— На мой призыв не отзываются живые. Только мертвые.
Пару минут Джек просто смотрел на меня, а потом аж задохнулся от радости.
— Живые?!
Понял.
Я пожал плечами.
— Не знаю, чьи вы тут кости закопали, но это явно не Изабель.
— А где она… та — ак…
Я едва успел ухватить мужчину за руку. Джек собирался на полном серьезе лезть в замок соседа и проверять, что там с его женой. Жива или нет…
Пришлось останавливать и уговаривать.
Сложно, конечно, но кое‑как Джек согласился дождаться следующей ночи.
И наведались мы в замок к соседу.
Найти Изабель было несложно — муж ее любил до беспамятства. И на шее носил медальон с прядью ее волос, я, помнится, подумал тогда, что надо у Карли такой попросить…
И выкинул мысль из головы, потому что надо было работать.
Вечером в замок барона явился Александр Леонард Раденор во всей красе и пышности. Мне ж дядюшка дал с собой пару сотен бездельников, вот я их и построил. И велел двигаться рядами и колоннами.
И шли они, и шли… и пришли к замку барона Пантина.
Как положено — постучали в ворота, сообщили, что такой‑то к барону — и через пять минут нас встречали караваем хлеба на роскошном полотенце — барон явно не бедствовал. И судя по фигуре — пух с голоду. Опухал прямо‑таки…
Этакий живчик с бегающими глазками и короткими ручками. Сам в бой не пойдет, но наемников на тебя натравит — три армии, еще и заплатить им забудет.
Барон кланялся, я сообщил, что мы пришли сюда ловить разбойников — и не успокоимся, пока не разберемся с негодяями. После чего нам был обеспечен радушный прием. В том числе и моему оруженосцу.
Нет, не Томми, тот остался на этот раз в столице, мало ли что. Не брошу ж я там Карли одну?
Роль оруженосца отлично сыграл Джек.
Мы его просто обрили налысо, изобразили на щеке синим замысловатую татуировку, и вторую — на затылке. Как итог — на лицо никто и не смотрел.
И сидел он за столом, и смотрел то на меня, то на радушного хозяина, разве что вилки не гнул.
Кинулся и прибил бы, но крепился и держался, помня мое обещание, что нынче ночью…
А обещания я привык выполнять.
* * *
Ночью я вызвал призрака. Местное старое привидение, которое знало весь замок и вдоль и поперек — и допросил. Для некроманта это пара пустяков.
Конечно, призрак не сможет ничего передвинуть, он даже напугать толком не сможет, но зато они любопытны и болтливы. И знают все, что происходит в их доме.
Вот и местный…
Это был призрак лакея, которого один из баронов застал в недвусмысленной ситуации со своей женой и немного покромсал кинжалом. Так, ерунда, шестьдесят два ранения.
Лакей, конечно, умер, жену заперли в монастырь, а тело бедняги сначала вывесили на стене замка, а потом скелет скинули в ров.
После этого и получился неупокоенный призрак, не питающий особой любви к поколениям своих хозяев. Смотрел, наблюдал, являться он так и не научился, поэтому и сделать ничего не мог. Но дорвавшись до некроманта, закладывал барона вдохновенно. Тем более, я пообещал потом его отпустить, а за спасение жизней, за мучительную смерть, за помощь Короне — ему так и так в посмертии зачтется. Как бы сразу на перерождение не пошел.
Джек присутствовал при этом, не пугался, просто смотрел. Без воплей о святости и светлости. Ему не до того было, ему бы жену найти…
И призрак рассказывал.
Да, есть подземелье.
Да, в нем есть пленные.
Подземный ход, ведущий за пределы замка?
Есть и такой. Кстати, начинается он из подвала рядом с темницей.
Есть ли в нем ловушки?
Нет. Ни к чему. Хватит и двух дверей на засовах. И маскировка там хорошая, но поди, спрячь что‑то от призрака…
Так и не отпуская пока лакея, мы спустились в подземелье. Охрана?
Ее там почти не было. Стражник, который не успел даже пискнуть, как осел с ножом в горле и двое тюремщиков, которые были пьяны в лоскуты. Этим перерезал глотки лично я. И не пожалел.
Найти‑то мы нашли всех, в том числе и Изабель.
Только вот…
На Джека смотреть было потом страшно.
Если кто не знает — люди в подземелье полностью зависят от милости тюремщиков. Хотят — покормят, хотят — даже воды не принесут. Пленник должен жить, а уж как….
С отбитыми почками, с отрезанными ушами, или, в случае женщин, изнасилованный… Кто будет разбирать?
Уж точно не барон.
Так что Изабель была едва жива.
Ребенка она спасти не смогла, к тому же тюремщики всласть ей попользовались. Представляете состояние женщины?
Меня, честно говоря, бешенство пробрало. А я ведь не был ее мужем. Вообще никем.
Но вспомнил свою мать….
Когда‑то, двадцать лет тому назад, другая девчонка так же скорчилась на соломенной грязной подстилке, баюкая сломанные руки. За что?
За то, что пыталась помочь и спасти. За оговор….
Внутри словно огонь пылал.
Жаль, что мы поторопились — и сразу убили тюремщиков. Подлая порода…
Ничего, я их и на том свете достану.
Полчаса потребовалось нам с Джеком, чтобы открыть все клетки и бывший, теперь точно уже бывший разбойник повел несчастных к выходу.
Да, медовары тоже были живы, хотя названть это жизнью…
Вы видели людей после пыток?
Раны от ожогов, мокнущие, гниющие язвы, вырванные ногти, изрезанные тела, вывихнутые после дыбы суставы…
У меня руки в кулаки сжимались, так хотелось запалить этот замок с восьми концов, но до утра я ничего делать не стал. Ни к чему.
Здесь и мои люди есть, еще заподозрят что… ни к чему.
Хватит и того, что мы едва успели вывести медоваров за стены замка — между прочим, не самое легкое мероприятие.
Джек поклялся отвести их в свой лагерь. Я пообещал ему, что погони не будет — и направился обратно.
Честно отпустил призрака, даже попрощался с ним…
И вернулся к себе, чтобы спустя два часа спустится к завтраку. Барон был спокоен — пока еще ему не доложили о побеге. Мне оставалось только ждать.
И я дождался.
Как раз подавали третью перемену блюд.
Я лениво ковырялся вилкой в тарелке, когда влетел перепуганный слуга и зашептал, склоняясь к самому уху барона.
Прислушиваться нужды не было.
— Подземелье… стражники мертвые…. побег…
Барон подскочил.
— Стража!!!
— что случилось? — осведомился я, откладывая салфетку.
Барон закашлялся, но куда ему было деться? Пришлось отчитываться перед принцем крови.
— Ваше высочество, из моей темницы был совершен побег…
— вот как? И кто же сбежал?
— Э… воры и разбойники!
— тогда я обязательно должен помочь вам поймать их, — воодушевился я. — Со мной люди, мы справимся вместе.
Барон поперхнулся, но крыть было нечем.
— Э… да, ваше высочество!
Не прошло
