вздохнул.
— Том, пусти ее. Рано или поздно все равно придется.
Друг рыкнул что‑то нецензурное, но отошел и Карли просочилась внутрь.
— Алекс, я должна…
— Прости всем, кому должна и ступай с миром, — вставил Том. Я глазами на него сверкнул, друг стушевался и откланялся. Мы остались наедине.
Я смотрел — и сердце царапало.
Какая же она красивая.
Мой солнечный цветок…. уже не мой. Жена виконта.
Я молчал слишком долго — и Карли пришлось начать первой.
— Алекс, я хотела попросить прощения.
— Прощения?!
— Да. Я понимаю, я должна была тебя дождаться, но…
— Но?!
— Дион был так обаятелен…
Меня аж шатнуло в сторону, когда я понял.
— Карли, ты хочешь сказать, что если бы вас не застали, ты бы мне и не сказала об этом маленьком инциденте?
Пальцы сжались в кулак.
Только не потерять самообладания, только не перекинуться.
— Алекс, ты уехал, я осталась одна, а Дион был рядом. Все время. И…. рядом с ним я почувствовала себя любимой и желанной! Он замечательный!
Я смотрел внимательно.
— Ты его любишь?
— Да!
— А меня любила?
— Д — да… наверное. Мне кажется, что это было детское чувство. Алекс, пойми, рядом с Дионом я просто лечу! Он мне небо показал!
В алмазах, ага.
Что‑то я не понимаю…
— Карли, мне казалось, ты этого Диона знала еще до моего отъезда.
— Д — да… ты сам нас знакомил.
Как и с кучей другой придворной шушеры. И что‑то я не помню такой стихийной любви. Так, осторожно…
— Именно после моего отъезда Дион начал увиваться за тобой…
— он мне почти сразу признался в своих чувствах, заваливал цветами, сладостями….
Та — ак…
— И часто он у тебя бывал?
— Мы каждый день виделись. И я поняла, что не могу без него.
Мне было почти достаточно. Я осторожно взял Карли за руку. Вторая ладонь у меня так и была сжата в кулак за спиной.
— Ты позволишь?
— Алекс!!!
— Я клянусь, что не причиню тебе вреда.
— Н — но…
Я поднес ее руку к губам и коснулся кожи поцелуем, внимательно вглядываясь в ее глаза. Приворотное зелье?
Вполне возможно.
Только вот для него нужна квалифицированная ведьма. Очень хорошая. Вроде той, с которой я стал мужчиной.
А какие у него отличительные признаки?
Рене мне многое рассказывал и про два основных признака тоже. Кровь привороженного приобретает слабый привкус меда. Показалось мне — или кожа Карли тоже была чуть сладковатой?
Не знаю… сердце билось загнанным зверем. Этот разговор стоил мне больше, чем убийство Руфины. И второй.
Обычно у людей есть красноватые прожилки в глазах. Так вот, под влиянием приворотного зелья, глаза очищаются. Но это может быть и признаком здоровья.
Не угадаешь, не поймешь…
— Иди с миром, Карли.
— Алекс, ты меня отпускаешь?
— А что я могу сделать?
Я мог. И многое. И Карли об этом знала.
Украсть ее, убить ее мужа, шантажировать — да что угодно. Я — мог.
И в то же время…
Я уже не видел в этом смысла.
Карли уже была не моей.
Чужой. Оскверненной, если хотите.
Влюбленные не должны так думать? Я должен был простить бедную девушку, объяснить ей про приворот и все исправить?
Наверное.
Но… я не мог.
Не моя…
Этим все было сказано.
И я отпускаю ее, чтобы сжаться в клубок у окна. Там меня и находит Том.
— Алекс? Алекс, вставай немедленно!
Кое‑как он перетаскивает меня на кровать и ахает в ужасе.
— Ты с ума сошел!
Что случилось?
И только когда Том, ругаясь как пьяный сапожник, начинает заливать мою руку крепким самогоном, я понимаю, что ладонь вся в крови. Это я своими когтями, когда старался не перекинуться…
Карли…
Не мое рыжее солнышко. Уже не мое….
* * *
Второй раз я вызвал отца после этой истории с Карли.
Не просто так, нет. Видите ли, ее супруг, этот придурок, решил меня убить. Карли ведь была не девушкой, у нас все было, а ему это оказалось поперек шерсти. Вот и…
Убить меня — и честь как бы не страдает. Она наслаждается, ага.
Подослал убийцу, испортил отдых, порвал занавеску — последнее особенно раздражало. А вас бы не…?
Лежишь в своей комнате на кровати, отдыхаешь, печалишься о несложившейся личной жизни, на звезды смотришь, тут их закрывает силуэт человека — и в меня летит несколько стрел из многозарядного арбалета. Страшная штука, человек потом ежика напоминает…
Если попасть.
Ну так я же полудемон, у меня и скорость реакции, и вообще скорость намного выше, чем у людей, стоило тени окно закрыть — как я тут же упал на пол с кровати, трансформировался и бросился вперед.
Хвост — это полезная хватательная конечность. Им‑то я убивца за ногу и оплел — и затащил внутрь. Правда, по дороге он слегка головой об подоконник приложился, ну так что же? Мне бы по его плану больнее было! А я вот добрый, убью почти безболезненно.
Но сначала допрошу.
Парой пощечин привести недоумка в чувство (вот не надо мне говорить, что убийцы глупыми не бывают! Еще как — если берутся на полудемонов охотиться!) и ласково улыбнуться. Зубов у меня много, зубы у меня белые… проникся. Даже описался.
— И кто же тебя за головой принца послал?
После десятиминутной дружеской беседы выяснилось, что это — супруг Карли. Виконт Латур, скотина такая. Ну да ладно, до виконта я еще доберусь, еще мочой заплачет, а вот что с этим делать? Он ведь меня видел?
Вариантов было два. Либо свернуть ему шею и предъявить. Либо…
А почему бы нет?
В нормальном состоянии я бы с отцом общаться не захотел — сдался он мне. Но сейчас было уж очень тоскливо. Я быстро начертил на полу пентаграмму, капнул в центр пару капель своей крови и тихо позвал.
— Аргадон, в гости зайдешь?
Не приказ, нет. Просто — приглашение. Хочешь — принимай, хочешь — не приходи, твоя воля. Некроманты так редко поступают, только если договориться хотят. Ну и боятся, конечно. Но мне‑то чего?
Тоскливо было до того, что уши в череп втягивались.
Аргадон долго себя ждать не заставил. Вышагнул из столба красного света, удобно расположился на полу.
— Ну, здравствуй сынок.
— И ты здравствуй. Перекинешься?
Аргадон пожал плечами.
— А надо? Ты бы мне хоть стульчик поставил, думаешь, в человеческом теле на холодном полу удобно?
— Думаю, нет. Держи…
Я толкнул в пентаграмму стул, строго следя, чтобы не пересечь черту даже кончиком пальца. Аргадон поймал его — и тут же изменился. Разве что в этот раз розы не было. Уселся на стул, поджал одну ногу под себя, усмехнулся.
— Чего звал‑то?
Я пожал плечами.
— Не знаю. Угостишься?
Поднял убийцу — и перекинул его в пентаграмму.
Аргадон ловко поймал жертву, принюхался, ухмыльнулся — и опустил его на пол.
— Потом. За тобой приходил?
— А то ж. За мной…
— И кому ты куда не угодил?
Я фыркнул.
— Забавное выражение.
— Демонам открыт доступ во все миры. Если и не по своей воле, то по призыву.
— И часто призывают?
— Ты, вот, призвал… зачем?
— Не знаю.
Аргадон вгляделся. Серьезно вдумчиво…
— Тоскливо?
— Очень.
— Женщина?
Меня хватило на краткий кивок.
— Ты ее любил?
Любил. Люблю… горло перехватило.
— Так возьми свое. Убей ее мужа — и забери девчонку обратно.
Я задумался. Да, можно. И убить так, что меня никто не заподозрит, и создать для Карли такие условия, что сама прибежит… не хочу.
— Разбитую чашку не склеишь.
Аргадон утверждал, но я и сам с ним согласился. А демон задал следующий вопрос.
— А убить ее не хочется?
Не хотелось. Хотелось, чтобы она ушла из моей жизни и памяти. Навсегда. Не хотелось вообще о ней думать. Ни хорошо, ни плохо — никак.
— Она под приворотом, кажется.
— И кому это надо?
— Да уж нашлось кому.
— А зачем?
Над этим вопросом я раньше не задумывался. Зачем?
Аргадон усмехнулся.
— Лопух ты, сынок. Сопляк пока еще. Сам подумай, если кто‑то что‑то делает, то не просто ж так, чтобы тебе насолить.
Над этим я как‑то и не задумался. Чужие раны не болят, а вот когда у тебя самого саднит…
— Это верно. Ну, кто — это понятно. Кроме Абигейл — некому. Рудольф — лопоушист, Андрэ не дорос до опаивания приворотным зельем, он бы так постарался Карли завалить…
— Причина?
— Скорее всего — месть.
— А есть за что?
Я пожал плечами и рассказал о смерти Руфины. И увидел усмешку на лице Аргадона.
Это покоробило. Я поступил… как демон?
Подумаю об этом потом. А пока…
А действительно, зачем это Абигейл?
Вариант первый — чтобы я не оставил наследников. Я ведь женился бы на Карли в ближайшее время. Но это — не критично. Есть куча методов, которые позволили бы сделать Карли бесплодной. Если уж есть ведьма с приворотным земльем — то и такое у нее найдется. Нашлось бы, кому подлить, здесь тот еще гадюшник. Но сейчас я точно не женюсь.
Зачем тогда оставлять Карли при дворе? Чтобы воздействовать через нее на меня?
Возможно.
Учтем, постараемся не поддаваться.
Вариант второй — чтобы подсунуть мне свою девку. И воздействовать на меня.
Третий вариант, месть за Руфину, я даже пока рассматривать не стал. Да, наверняка белесая гадючка посвящала мать в свои планы. И если бы Абигейл могла доказать мою вину — она бы меня и так уничтожила. Более того, даже если бы она была полностью уверена в моем участии — и тогда бы. Могла Руфина кое‑что таить от матери, чтобы потом похвастаться своим триумфом?
Может быть, это и месть. Но какая‑то странная.
Недостаточно информации для верных выводов, так‑то.
Аргадон, которому я изложил свои соображения, согласно кивнул.
— Похоже на то. Что бы сделать для твоей закалки? Хочешь, парочку суккуб позову?
Не хотелось. Аргадон усмехнулся.
— Тебе бы выпить…
— Мне нельзя. Я становлюсь просто бешеным.
— Оно бы и неплохо. Неужели тебе посидеть не с кем, что ты меня вызвал?
Было с кем. Но…
— Они же все всё знают. Они сочувствовать будут…
— А этого тебе и не хочется. М — да… — по губам отца скользнула коварная усмешка. — Хочешь, научу чему‑нибудь? Есть парочка ритуалов… черный мор или кровавый смерч, например. Не доводилось слышать?
Не доводилось. Но демон… а с другой стороны — что? Сидеть и в окно смотреть, как девушка из сказки — в ожидании принца? Не пойдет. И ведь применять их не обязательно…
— Или еще интереснее? Ты, как полудемон, можешь тоже ходить по мирам.
Вот тут мне стало любопытно.
Аргадон, будучи полностью в курсе моих переживаний, ухмыльнулся. Ногой отпихнул связанное тело, парализовал, чтобы не убежало — и принялся чертить ногтем прямо на полу. За его пальцем тянулся огненный след.
— Чтобы перейти в другой мир не под призывом, тебе, как полудемону нужно не меньше сорока жертв. Можно и меньше, но тогда не получится выдержать вектор. Теперь смотри формулы
