чего.
Явно готовились, были в курсе всех переговоров, всей переписки… с — сволочи! Решили, что при таком, как Рудольф грех себе кусок не оторвать?
Оно и верно, сам бы воспользовался. Но сейчас я на другой стороне.
Его величество Микаэль показался мне похожим на мелкого лавочника. Невысокий, толстенький, с добродушным румяным лицом, намного уместнее он смотрелся бы за прилавком, или где‑нибудь на базаре с корзиной рыбы… но — король?
И наверняка этим пользуется.
Ну да…
Добродушно похлопал меня по плечу…
Угу. С каких это пор кончина принца недружественной страны для тебя горем стала? Но слезинку я тоже смахнул.
— Ваше величество, это… просто ужасно! Это такой кошмар, эти убийцы…
Король внимательно приглядывался. Играю? Честен?
Остановился на втором впечатлении. И тоже горестно вздохнул.
— Сынок… ты позволишь тебя так называть?
— Да, ваше величество…
Аргадону расскажу, вот тот конкуренту порадуется! Вдруг даже в гости зайдет… для выяснения?
— У меня старший сын почти как ты по возрасту…
А дочери нет. Не свезло. А то б не стал герцога припутыывать… или стал?
Вампир в королевской семье вещь ненужная. Это у моей матери выбора не было, а Микаэлю — что? С таким соседом, как дядюшка, можно особенно не напрягаться. Сидеть и ждать, пока он сам страну развалит.
Рудольф справится… если я не вмешаюсь. А что там мне на уши вешают?
— для родителей это всегда горе, тем более, что Андрэ даже не успел оставить наследника…
— Да, ваше величество….
— Можешь называть меня просто дядюшкой. Наши семьи породнились…
Ага. Вспомнила шлюха, как девкой была! Это ж было лет триста назад, да и то… темная была история. То ли теваррская принцесса тогда померши, то ли наша… история точно была.
— Да, дядюшка…
С другой стороны — не все ли мне равно? Один дядюшка, два дядюшки… говорят, после первого привыкаешь. Интересно, а риолонский король мне туда же не набьется? Лучше — с наследством.
— С другой стороны — у них остался ты. Почтительный племянник, это ведь как сын….
Тем более, что других наследников и нет. Разве что Абигейл срочно затяжелеет. Но….
У нее возраст. В таком зачинают только с помощью или Бога — или мага. Ей сейчас около сорока лет, теоретически, она может забеременеть. Но сколько времени на это потребуется? Дядюшка‑то уже не так прыток, поистратился…
А магически зачатые дети, к сожалению, имеют большой недостаток. Примерно половина их рождается ущербными умственно или физически. И часто мать может умереть при родах. Абигейл, конечно, поддержат магией, но — риск. Серьезный..
А ждать‑то и нельзя, королевство не может без наследника.
И кто?
И то…
— Я сделаю все, от меня зависящее, дядюшка.
Микаэль закивал, подхватил меня под локоть и повел к замку, рассуждая, что Лавиния теперь тоже страдает. Я лишился брата, а она — любимого жениха.
Я послушно соглашался.
Почему бы нет. Но приданное… ах, это страшное слово….
Его величество кивал — и тоже соглашался, что приданное должно быть. И те рудники… да, конечно, это потеря для наших государств, но ежели подписать договор о намерениях, то это будет куда как лучше.
Я тоже соглашался, но заметил, что договор будут прорабатывать опытныке дипломаты. А я…
Я в этом не разбираюсь. Вот стихи…
Скажите, а вы читали Авриэля Риолонского? Правда ведь, это был великий Поэт!
Увы… не читал.
Но мы его обязательно обсудим!
* * *
С Лавинией мне тоже удалось переговорить. Она приходит ночью. И я едва успеваю остановить шаловливую ручку с кинжалом.
— Сукин сын!
А вот за хамство — н — на!
От пощечины полувампирша отлетает в другой угол.
Не знаю, смог бы я ударить женщину — или нет? Но Лавиния — это не женщина.
Это нечисть. И с ней дозволено все. Понадобится — я ее серебряной цепью поперек хребта отхожу.
— Мать мою не тронь, подстилка общественная.
Бью наверняка. Такие полудемонессы весьма блудливы, это я еще с уроков некромантии помню. Лавиния шипит, но язычок прикусывает. До крови.
Киваю на кресло.
— Сядь.
Повинуется.
— Ну и какого Искушающего тебе тут надо?
— Зачем ты согласился на брак?
Я усмехаюсь.
— Экзотики захотелось?
— Неубедительно.
— А что ж ты папочке не сказала, что мое согласие тебя не возбуждает? То есть не убеждает? — издеваюсь я.
Опять шипит. Может, змеюшник завести?
— Ему нужен трон….
— Странное совпадение. Мне он тоже нужен.
— Так откажись на мне жениться!
— Размечталась! Кто ж от такого предложения откажется?
Лавиния мрачнеет.
— Тогда я хочу знать, что ты затеял!?
— Собираюсь жениться вместо моего погибшего брата, — усмехаюсь я. — А что?
— Ты знаешь, кто я…
— знаю.
— Но сам ты кто?
— Я же говорил. Маг огня…
— Я пробовала… с магами. На них тоже действует. Так кто ты?
— Маги, девочка, — подцепляю ее за подбородок, — бывают разной силы.
Лавиния опускает глаза. Этого она не учла, и возразить ей нечего.
— А вот почему ты соглашаешься выйти за меня замуж?
— Я хочу быть королевой.
— К тому же — свободной от давления отца — и его величества Микаэля, так?
Лавиния бледнеет.
— Ты… знаешь?
— Я так похож на дурака?
Судя по лицу вампирши — похож. Но возразить она не осмеливается, еще бы.
— А кем ты собираешься питаться?
Лавиния шипит, показывая зубы. Я усмехаюсь.
— Значит так. Преступников я тебе обеспечу. Но попробуешь сожрать кого‑то не того — и я тебе сам щипцами зубы выломаю. Ты поняла?
Всерьез она меня явно не воспринимает. Но попользоваться готова.
— Ты мне предлагаешь договор?
— Мы женимся. И я, скорее всего, становлюсь наследником престола. Ты — соответственно, принцессой. Веди себя хорошо — и останешься жива и довольна.
Лавиния кривит губки..
— А ты… будешь мной доволен?
Шаловливая ручка тянется вниз, к моим брюкам. Я ловко перехватываю ее.
— Перебьешься.
— Но….
— Или ты еще девственница?
Явно нет, судя по показывающимся клыкам. Злится, но держится в рамках. В этом вся нечисть. Покажи им силу — и управляй, как пожелаешь. Только вот удара в спину придется ждать ежеминутно. Привычное для меня состояние.
— Брак объявим состоявшимся. Если будешь работать на меня — получишь свое.
— Будешь держать меня в целомудрии?
— там посмотрим. Учти, я настою на осмотре, и если узнаю, что ты в тягости — вырву с корнем. Поняла?
Поняла. Но всерьез не принимает. А зря.
Она просто привыкла крутить мужчинами в свою пользу…
— Как скажешь… любимый.
Я усмехаюсь.
— Любовь моя, вы прекрасны.
Лавиния делает реверанс, улыбается, потом чуть морщится.
— Ты не мог ударить не так сильно? Синяк останется.
Вторая пощечина относит ее в угол.
— Будешь мне лгать — будешь новые клыки выращивать. Поняла?
Вот теперь она смотрит на меня чуть уважительно. Аргадон, что это за женщины, которым для уважения нужны пощечины?
Но когда Лавиния уходит, я откидываюсь на подушки и вздыхаю чуть спокойнее. У меня еще будет время объяснить ей, кто тут главный. А пока…
Лишь бы игру не поломали.
* * *
И мы играем.
Лавиния — страдающая невеста, я — страдалец, который потерял любимого брата, герцог — благородный отец, его жена — заботливая матушка, Микаэль — строгий но справедливый король…
Роли расписаны, как в театре — и мне ужасно хочется вырвать глотку автору пьесы. Или хотя бы части ее участников.
Томми смотрит насторожено, ему приходится тяжелее всего. Если я ллгу, как дышу, как и любой полудемон, то он спотыкается — и потому играет неодобрение.
Жениться на невесте погибшего брата….
Это не слишком…. благородно.
Конечно, На него начинают давить и подкладывают в постель какую‑то графиню. Ну… что б и не попользоваться, если дают и стараются? Если б еще и деньгами…
Так что к концу десятого дня поссле смерти Андрэ мы подпписываем два договора.
И в первом получаем столько…
Здоровущий кусок земли, рудники, скидки по торговым пошлинам… я постарался.
Зато второй договор чисто схематичен. Да, не будем нападать друг на друга. Мир, дружба, вино…
Не верится. И чем дальше, тем больше.
* * *
Сам брак будет заключен у нас, в Раденоре.
Рудольф в курсе и уже прислал гонца, что ждет нас с телом сына… ну и с невестой.
Но убийцу нашли, правда?
Да, конечно, правда. Я в курсе переписки.
Поднять призрака несложно, а пообещать ему хорошее упокоение и посмертие — тем более. А я теперь могу смотреть его глазами.
Он в курсе всей дипломатической переписки как герцога, так и короля, а заодно и переговоров, так что большую часть ночи я трачу на его отчеты.
Он ведь может только показать увиденное. И я смотрю, как Микаэль пишет своему наследнику, приказывая готовить войска, как приказывает герцогу подготовить кортеж, как ругается на того же герцога — мол, ты, сукин сын! Почему сбежал убийца?!
Как теперь замазать риолонцев!?
Впрочем, долго они не размышляют. Пользуются тем, что я видел убийцу считанные секунды и находят какого‑то несчастного. Обещают ему золота для семьи — и он показывает на допросах все, что им надо.
Потом его казнят, но не зря. Можно отписать Рудольфу о коварстве соседей и готовиться к войне.
Я все подтверждаю. И даже делаю Лавинии предложение по всей форме.
На балу, с розой, коленопреклоненный…
Зрелище — убиться люстрой! Принц с белыми волосами, весь в черном, в честь траура, опускается на колени перед прекрасной светловолосой девушкой в белом платье. В честь траура на платье присутствует черный шарф — он же пояс. И принц предлагает ей белую розу, любовь и верность до гроба.
Я и не лгал, я просто не уточнял, чей будет гроб.
Лавиния принимает цветок, а принц поднимается и целует ей руку.
Красивая романтическая сказка.
* * *
Обратная сторона медали — убийца по имени Кайл, который наконец поправился после пытки и собирался переправиться через границу. На всякий случай он записал для меня свои показания.
Кто нанимал, зачем, как он убивал, каким ножом — все от и до.
Конечно, таким признаниям цена меньше, но ведь и то неплохо.
Если он доберется до Раденора, он придет к Моринарам и будет ждать меня там. Я написал ему рекомендательное письмо к Рене. Полагаю, Кайл прочитает его еще до того, как перебраться через границу. Очень умный человек, жаль, что однажды ошибся с дичью.
А еще — герцог Ратавер, который едет с посольством в Раденор. Его величество страну оставлять не собирается, во всяком случае пока. Он будет собирать войска, чтобы отомстить подлым риолонцам.
Мы тоже будем собирать войска.
Месть — благородное занятие и оно достойно полудемона.
* * *
Это было в Теварре.
А в Раденоре бурлили… настроения.
К Моринарам началось настоящее паломничество, Рене мне потом все рассказал. Как наиболее приближенные к принцу Алексу, они получали предложения о дружбе, кое‑что в подтверждение предложений…
Герцог — брал.
Телегами и возами, объясняя, что он, как верноподданный, обещать ничего не может, но принцу Александру будет доложено — все! Вплоть до числа заклепок на бочке.
И все это отправлялось
