до чужого войска до середины ночи…. кого я вызвал себе в помощь?
Разумеется, Ак — квира.
Демон приходит практически сразу, забыв, что на дворе вечер, голый череп довольно скалится.
— Рад тебя видеть, некромант.
— Поработаешь, нечисть?
Не зло, нет. Но… нечисть ведь! Ак — квир понимает, что я не желаю его оскорбить — и продолжает скалиться. Потом без приказа приносит клятву и я вспрыгиваю ему на спину. Мы мчимся к теваррскому войску.
В лагере противника тихо и спокойно. Два дня пути — не то расстояние, которое можно преодолеть внезапно и обрушиться на противника. Что б и не отдохнуть?
Не долго думая, я выбираю подходящую полянку и расстилаю на ней плащ. Прибиваю к земле метательными ножами, чтобы не собирался в складки и не портил рисунок. Расставляю черные свечи.
Вот так.
Теперь…
Да, самое неприятное. Для некоторых ритуалов нужны жертвы. Придется наловить. С другой стороны, теваррцев двадцать тысяч, мне нужно пять человек — не справлюсь?
Должен. Обязательно кто‑то пойдет по нужде, или часовых наловлю…
Так, собственно, и вышло.
Трое солдат, решивших в недобрый час удобрить кустики, даже не поняли, когда я их оглушал. Долго ли?
Дать по голове, спутать руки и ноги заботливо прихваченной веревкой, взвалить на Ак — квира…
Шум?
Да кто услышит демона в лесу, когда тут рядом двадцать тысяч человек?
Перед часовыми, вконец обнаглев, я явился в своем истинном облике.
Взмаха рукой они не выдержали — и попадали в обморок. Не верите? Ладно, вру. Я им немного помог. Ак — квиром, который сзади подсек их под коленки, А уж когда они обернулись и увидели… да, вот тут был обморок.
В себя они приходят уже на поляне. Хорошо, что я им рты позатыкал, а то вопли были бы в Риолоне слышны.
А так…
Пентаграмма установлена. Свечи зажжены. Пять тел корчатся по углам, я стою в центре.
Что я собираюсь сделать?
Да пригласить в гости Аргадона со свитой! Он мой отец? Вот и ладненько. Я не требую с него ни любви, ни денег, я просто приглашаю его в гости — поразвлечься. И поужинать.
Зачем нужна пентаграмма?
Вот представьте, вы собираетесь выпустить в мир кучку демонов и демонических животных. Пусть до утра, но с кого они трапезу начнут? Да с некроманта!
А вот чтобы этого не произошло, надо себя обезопасить. Потому и стою в пентаграмме.
И медленно начинаю читать заклинание.
— T´he araassha le dghraan….
Слова медленно падают с губ. Мне не нравится это решение, видит Бог, не нравится, но и выбора у меня нет.
Вокруг пентаграммы медленно начинает клубиться дым. Даже на вид темный, холодный, этакими щупальцами…
Ак — квир следит и облизывается, слюна падает на землю, оставляя выжженные проплешины. Ему бояться нечего, его не тронут. А вот меня…
Едят ли демоны — полудемонов?
Конечно, едят! Они всех едят! И делают исключение только для тех, кто ест — их.
Мужчины перестают дергаться, они следят за его движениями, словно завороженные. Я начинаю обходить пентаграмму по кругу. Против хода солнца.
Пять шагов.
Пять движений кинжала.
Я просто перерезал им глотки — и на землю лилась кровь. Алая, соленая, горячая кровь невинных людей.
Кровь льется, мерзко облизывается Ак — квир, дым все густеет и густеет — и наконец свивается в черную петлю. И — раскрывается.
Внутри черного пятна зажигаются алые огни — и я тихо зову.
— Аргадон! Твоей кровью призываю….
Для себя я кинжалом не пользуюсь. Просто стискиваю руку — и когти распарывают ладонь. Я вытягиваю ее за пределы пентаграммы и капли падают на землю.
Этого хватает.
И из провала, словно соткавшись из струй тьмы, выскальзывает Аргадон. Первый.
Я отчетливо ощущаю, что там, за провалом, еще множество демонов, но пока они пройти не могут. Пока еще я сдерживаю силу, не давая ей выплеснуться во врата. Мы еще не все обговорили.
Аргадон в боевой форме, с шипов сочится яд, глаза горят темным огнем, в руке плеть…
— Сынок?
Бросаться ему на шею и вопиять ‘Папаша!!!’ как‑то не хочется. Вместо этого я интересуюсь:
— Не проголодался сегодня?
Аргадон усмехается.
— Есть что предложить?
Я пожимаю плечами.
— Заклинание ты узнал, наверняка. Ты останешься здесь до утра — а рядом люди. Двадцать тысяч людей. Добыча. Твоя добыча.
Аргадон хищно усмехается.
— а твои кто — враги?
Я улыбаюсь в ответ, так, что все клыки видно.
— тебе не все ли равно? До моих людей ты добраться не успеешь…
— а если успею?
— Я тебя призвал — я тебя и обратно верну. Я могу закрыть ворота раньше.
— А потом тебя здесь обнаружат твои враги…. обессилевшего.
— Неужели, — усмехаюсь, — ты думаешь, что у меня нет путей отхода? Я же твой сын.
Привираю, конечно. Но… своих людей я этой твари не скормлю. Перебьется.
— Что ж. — Аргадон выглядит задумчивым. — Выпускай мою свиту.
— Клятву, папенька, — ухмыляюсь я. — клятву.
Демон показывает зубы, Но послушно произносит требуемые слова.
Не причинять ни прямого, ни косвенного вреда ни мне, ни тем, кто находится под моей защитой, ни моей стране. Уничтожать только моих врагов.
И то же самое в отношении его свиты. А ежели кто осмелится — пусть Аргадон сам их и карает.
Его демоны — его проблемы.
А чужие…
Вся ответственность ложится на Аргадона. И если их не покарает он — его покарает нарушенная клятва. Аргадон шипит, но повторяет подсказанное — и той частью меня, которая есть демон, я ощущаю, что возле портала их становится меньше. Гораздо меньше.
Чужие уходят. Остаются только те, кто подвластен Аргадону. Нет, ну не думал же он, что я разрешу выпустить здесь всю темную шушеру?
Только когда через мое тело сквозит холодок, означающий, что клятва принята, я разрешаю воротам открыться пошире. И через них проходит свита Аргадона.
Они… какие?
Страшноватые.
Химеры с огненными гребнями, змеи с человеческими головами, непонятные твари вроде челюстей с приделанными к ним телами осьминогов…
Их много — и смотреть на них неприятно. Даже мне.
Демон словно бы становится еще больше, наливается огнем… а потом кивает в ту сторону, где находятся теваррцы.
— Кормитесь!
И вся эта орава срывается с места.
Аргадон обращает на меня взгляд огненных глаз.
— Спасибо, сынок.
— У тебя времени до рассвета, — напоминаю я.
И демон исчезает.
Я сижу на плаще, в нарисованной пентаграмме и смотрю на пять трупов.
Наверное, это подло.
Я не испытывал угрызений совести, убивая в поединке, убивая храмовников, даже убивая дядюшку! Этого не было.
А вот сейчас…
До смерти буду помнить их лица. Второй — молоденький, лет семнадцати, у четвертого родинка на щеке, у пятого засос на шее — явно прошлая ночь не прошла зря. Я убивал… просто резал их, как баранов. Я знаю, что это подло. Да, они пришли к нам и были врагами, но ведь они пришли не убивать, а честно драться — и заслуживали честной схватки.
Я же….
Наверное, я буду проклят. Но можно ли проклясть полудемона?
С места привала теваррского войска доносятся дикие крики. Что там происходит?
Понятно, что. Пиршество демонов.
А когда эти твари жрут… не хочу даже думать, что я там потом найду.
Интересно, что бы сказали родные? Что надо не плакаться, раз взялся?
Да, скорее всего.
И все равно, мне почему‑то тошно. Гадко, мерзко, тоскливо… кошки на душе скребут.
С другой стороны — а что я должен был делать? Вот в такой ситуации?
Армия развалена, сосед ждет, когда б на нас накинуться, войска приведены, фактически, на убой. Других слов и не подберешь так сразу.
Про полководцев вообще молчу. Родня Абигейл двадцать лет убирала из армии всех, кто мог помешать им воровать. Разумеется, никого приличного там не осталось. А я?
Да какой я полководец, я просто некромант. И тот пока еще не самый лучший. Сильный — да. Но умелый ли? Не знаю…
Ничего я не знаю.
Я сидел на плаще, подперев руками голову, слушал доносящиеся крики — и такая смертная тоска накатывала…
Одиночество… неужели это мой удел?
* * *
Аргадон убрался с рассветом. Свита убралась вместе с ним. Выглядели они… и само по себе зрелище было жутким, а вот когда еще в руках и лапах, когтях и зубах они сжимают куски окровавленной человеческой плоти, когда они все измазаны в крови, а кое с кого лентами свисают человеческие внутренности… выглядит это откровенно жутко.
Ак — квир остается. Скалится окровавленными зубами.
— Что делать прикажешь, хозяин?
Я убеждаюсь, что кроме него ни одного демона нет — и разрываю защитный контур. Выхожу из пентаграммы, встряхиваюсь.
Теперь — уборка.
Тела я оставляю там, где они и валяются. Плащ — с собой. Кинжал, свечи… больше ничего не оставил?
Ак — квир послушно принимает меня на спину — и срывается с места. Я отпускаю его недалеко от границ лагеря, получаю преданный взгляд — еще бы, столько пищи каждый раз и далее иду пешком. В лагере мое отсутствие, правда, заметили и в палатке меня ждут полковники общим числом шесть штук.
Ну…
— Чего расселись? — приветствую их я.
— Ваше величество? А вы… это…
Спросить, где я был, они не решаются. Но…
— Вы со мной по бабам ходить будете? — издевательски уточняю я. — Может, еще и подержите, направите, там в нужный момент? Советом подмогнете?
Лица чуть проясняются, ситуация‑то житейская… Ну, пошел король за любовью… бывает. Рудольф, считай, только туда и ходил, а не в походы. Почему не предупредил?
Предугадывая этот вопрос, я рявкаю что есть сил:
— Я вам что — еще отчитываться должен?! Почему до сих пор полки не построены!?
Все вылетают из палатки, а я раздраженно швыряю узел в угол. Потом все‑таки перекладываю его в сундук.
Плохо..
Кто‑то обязательно свяжет мое отсутствие с гибелью армии Теварра. Но был ли у меня выбор?
— Ваше величество… там….
Командующий разведчиками бледен и руки у него трясутся.
— Там… разведчики.
— И?
— У них донесение…
— так ведите их сюда…
А в следующие пятнадцать минут я готов плеваться и ругаться. А еще — совершить отцеубийство.
Ну, Аргадон.
Ну, с — сука!
Так меня подставить!
Разведчики же мои! Мои люди, мои подданные, соответственно, эта скотина их не тронула! И что они видели?!
Что явился демон. Мелкий, но страшный! Серый такой, с хвостом, верхом на другом демоне! Вызвал еще прорву демонов — и те начали уничтожать теваррское войско!
Я едва удерживаюсь от ругательств, но потом начинаю расспрашивать подробнее.
Оказывается, что все не так страшно. Нас с Ак — квиром они заметили, когда мы снимали дозорных — и решили проследить. Парочка‑то своеобразная…
Хорошо, что я был в своей демонской форме — и менять ее не менял. А остальное…. остальное они все видели.
И призыв демонов, и указания, и клятву Аргадона…
Хорошо хоть дословно не запомнили, но сам факт! Демон вызывает своего отца, чтобы помочь Раденору!
ДЕМОН!!!
Он что — РАДЕНОРЕЦ!?
Этого быть не может! Потому что не бывает никогда! Бред!!!
Я выслушал — и уточнил, а
