— уши надеру.
— Лера… если что — ты моего ребенка возьмешь?
Калерия аж задохнулась.
От необходимости отвечать ее спасло то, что Дина выгнулась в новом жестоком спазме. А Лера с присвистом смогла выдохнуть сквозь зубы.
Это ж надо!
Вот тебе и избалованная великосветская капризница!
Вот тебе и лак для ногтей по пятьсот галактов за тюбик!
Вот тебе и платья от-кутюр!
Ребенок — от пирата, из-за которого она умирает… и все-таки…
Дина застонала — и Калерия опять обратила на нее все свое внимание. Вытерла ей пот со лба, попробовала влить вина сквозь стиснутые зубы.
— Вот так, дыши, маленькая, все будет хорошо.
— Лера, обещаешь?
— А твои родители?
— Они от меня отказались. Я не отдам им ребенка! Не хочу! Они его в приют сдадут!!!
Калерия ничего не сказала вслух. Но…
Могут и сдать. Если сенатор от родной дочери отказался, то что он сделает с отродьем пирата?
Хорошо если не убьет.
— Лера!!!
Калерия Вайндграсс вздохнула.
— Дина, я обещаю. Ребенка я воспитаю. И выращу. Но, думаю, ты и сама этим займешься.
Голубые глаза закрылись. На миг. А когда Дина их открыла — в них светился покой.
— Лера, ты замечательная.
Две женщины смотрели в глаза друг другу. И что-то такое проходило в них… дни плена, унижений, боль и страдания, горечь и отчаяние… вот отчаяния уже и не было…
Они молчали, но так много можно сказать одними глазами… так много…
«Дай слово…»
«Клянусь».
«Верю. Ты замечательная».
«Ты обязательно выживешь».
«Нет, я знаю… Больно…»
Дина выгнулась и закричала, отчаянно, как раненая птица.
И в руки Калерии скользнуло крохотное красное тельце, покрытое чем-то вроде слизи… от тельца куда-то внутрь тянулся жгут пуповины…
— Девочка! Дина, у тебя девочка…
На один миг голубые глаза стали осмысленными. А потом помутнели… из влагалища Дины хлынул поток ярко-алой крови, выскользнуло что-то темное… Калерия вскрикнула, заметалась, ища хоть что-то… но и сама видела — это смерть. Не остановить, не удержать…
Она не врач.
Был бы здесь медик, регенератор, да хоть кто! Так нет же…
Калерия не знала, как обращаться с биолабораторией. А Эрасмиус почему-то не оставил инструкций.
Оставалось только смотреть, как подруга уходит… Но все было кончено за какие-то секунды.
Дина дернулась последний раз и замерла в луже алой крови.
Калерия всхлипнула.
Больно, боги, как же больно и как жалко несчастную девчонку, погибшую на пороге свободы.
Калерия не знала, что Дина умерла бы в любом случае. Опыты Эрасмиуса Гризмера не были рассчитаны на хрупкое человеческое тело. За эти девять месяцев организм Иридины износился настолько, что состояние ее внутренних органов соответствовало состоянию внутренних органов стопятидесятилетней женщины. И даже старше.
Ничего этого Калерия не знала. Она просто плакала, держа на руках младенца.
Опустилась на колени, закрыла голубые глаза подруги… Требовательно запищал ребенок.
И женщина пришла в себя. Слезы — потом!
Перевязать пуповину, перерезать, обтереть ребенка, проверить пальцы на ногах и руках… без патологий?
Но девочка была замечательная. Не слишком крупная, но без внешних дефектов.
Только вот глаза…
Калерия не сразу заметила, а когда увидела, чуть не задохнулась от шока.
У человеческих детей, на какой бы планете они ни появлялись на свет, глаза голубовато-серые, бессмысленные…
У этого ребенка глаза были черные.
Черная радужка, такая черная, что не видно зрачка.
Первым порывом женщины было брезгливо отбросить от себя вот это. Человек ли это вообще? Или?..
Но девочка запищала жадно и требовательно, как котенок, задергала кулачками… и на Калерию вдруг накатила волна нежности.
Да будь эта девочка хоть черт с рогами! Это единственное, что осталось на земле от Дины Видрасё. И Калерия не бросит малышку.
Рико довольно улыбался.
Да, база была хорошо защищена. Но… кому это поможет, когда крейсер выныривает из гипера в каких-то десяти световых годах от станции и первым же залпом разносит в щепки половину орудий?
Рико уже в гипере шел в полной боевой готовности. И не собирался брать пленных.
Разве что ненадолго.
Надо сказать, солдаты разделяли его мнение. От пиратов страдали все, а паскудина Сарн вообще стоял костью в горле у всех войск, еще и издевался. Так что его базу разносили от всей широкой души. Если бы полковник попросил сдерживаться и брать пленных — его бы просто не поняли.
Рико и не просил.
Он с удовольствием наблюдал, как его крейсера разносят в хлам остатки защиты, как один направляется к базе на поверхности планеты, чтобы высадить десант, как осиным роем снуют истребители, не давая уйти никому из пиратов, как высаживаются на космическую базу Сарна десантники с фрегатов…
Кружили в космосе астероиды и обломки базы.
Главное — чтобы ее не разнесли до потери жизнеспособности. Пока…
Пиратов Рико не жалел, его бы воля — вообще бы десант не высаживал, залил бы все плазмой. Но…
Пленные.
Рико сильно переживал за кхонку.
Как-то она там?
Только бы уцелела.
Получив жесткий отпор, пираты призадумались. Их осталось всего трое. Это не так страшно. Но доктор оказался умелым стрелком. Не сдохни Маки одним из первых, точно бы ему сейчас вломили — оружия доктор, видите ли, в руках не держал… т-трепло!
— Тут мы не пройдем, — наконец высказался Маргарита, прозванный так за любовь к коктейлю и буйность во хмелю.
— А надо.
— Сдохнем раньше.
— И что ты предлагаешь? Вернуться и русским сдаться? Так тоже сдохнем!
— Система вентиляции.
Пираты прищурились. Вентканал действительно был удачной идеей. Но…
— Вы вдвоем отвлекайте этого сукина сына. А я попробую пролезть, — решил Маргарита.
Поскольку он был самым тощим, вопросов не возникло.
Том выстрелил еще пару раз. И крикнул, чтобы заглушить любой шум:
— Эй, док! Сдавайся! Не убьем! Гарантирую!
Ответом ему была тишина.
Аврора молчала. Что-что, а разговаривать с пиратами она не собиралась. Может, еще и с унитазом пообщаться? Пфи!
Главное было продержаться.
Пираты лезли как тараканы на кухню. А зарядов оставалось все меньше и меньше…
Она не знала, что пираты надеялись добраться до доктора и предложить его в качестве выкупа за свою свободу. Ей было плевать на это. За кого бы ни принимали — стреляют-то в нее…
И стреляют достаточно метко. И отойти нельзя.
Хоть бы Лерка догадалась батарею принести.
Но вряд ли.
Аврора ни разу не принимала роды, но подозревала, что это всерьез и надолго.
Очередной выстрел залил коридор плазмой.
Чтоб вас всех Чернобог побрал!!!
Маргарита полз по трубе. Узкой и подозрительно влажной. Но не наплевать ли?
На что способен человек, спасающий свою шкуру? Да на все!
Он бы и в прямую кишку пролез! Не то что в вентиляцию.
Если за дока их оставят в живых — значит, нужно добраться до Эрасмиуса Гризмера.
Преодолев нужное расстояние, Маргарита нашел решетку вентканала и начал осторожно откручивать держащие ее болты. Можно бы и выбить, но поднимется шум. Сразу вылезти не удастся, и док вполне успеет сделать из него жаркое по-вельдски.
Увольте…
Ребята стреляли. Маргарита медленно откручивал болты. Док отстреливался.
С этого места его видно не было. Только дверь лаборатории… закрытую дверь.
Калерия кое-как обтерла ребенка и завернула в какую-то тряпку.
М-да. Найти тут детское питание? Нереально. Тогда что?
Правильно. Отдать подруге оружие и сидеть здесь. Помощи от нее — никакой. Особенно с ребенком на руках. Но бросить здесь младенца?
Калерия поежилась.
Ни за что.
Лаборатория производила такое мерзкое впечатление, что хотелось залить здесь все плазмой к чертовой бабушке! Эти стены, похожие на внутренности громадного животного, розовые шевелящиеся выросты, какие-то щупы, отростки… кое-где капли слизи… бэ-э-э…
Бедная Дина.
Калерия несколько секунд подумала — и толкнула дверь лаборатории.
Маргарита наконец отвинтил решетку и посмотрел вниз.
Высота не меньше трех метров. Головой вперед?
Расшибиться ему было неохота. Поэтому мужчина прополз вперед — и полез в люк уже ногами. Так были неплохие шансы спуститься тихо и без синяков.
Десант шел по базе, убивая всех и каждого. Сарн настолько осточертел всем своей неуловимостью, что пленных не брали даже для допроса. Оставляли в живых только рабов. И то… если те докажут свою полезность. А нет — война все спишет.
Допрашивали кое-кого уже на ходу.
— Где Сарн?
— Не знаю.
— Где он обычно бывает?
— Дока?
— Эрасмиус Гризмер…
Стоило прозвучать этому имени, как десантники буквально ощетинились стволами. А командир отдал команду двум десяткам солдат отправиться в сторону лазарета.
Калерия толкнула дверь — и почти нос к носу столкнулась с пиратом.
То есть — нос к тылу. Пират спускался из люка задом наперед — и поэтому пока не видел женщину.
А она — она просто замешкалась. Удобно ли целиться и стрелять с младенцем на руках? Да еще и попасть?
Ну-у… чемпионом мира на таких условиях вам точно стать не грозит.
Калерия просто промазала.
То ли рука дрогнула, то ли ребенок дернулся, но женщина выстрелила в стену буквально в метре от пирата.
Негодующе заверещала девочка.
Пират откатился в сторону. И Лера поняла — второго шанса у нее не будет.
Аврора услышала шум и выстрел за спиной — и не раздумывая рванулась обратно. В лабораторию.
К беспомощной Лерке и рожающей Дине. Чернобог с ними, с пиратами, если что с девчонками случится — она себе век не простит.
Она не думала, что ее окружили. Не боялась. Не сомневалась.
В ее голове осталась одна мысль: убить врага.
Жестоко и быстро.
Она завернула за угол вовремя.
Лерка стояла как статуя. Пират целился в нее из плазмера.
И совершенно не следил за своей спиной.
Одного выстрела Авроре хватило. Обгорелая мумия упала на пол. Но женщина спиной ощущала, как приближается опасность.
— В лабораторию!!! — рявкнула она на Калерию. — Живо!!!
И рванулась следом.
Не успела.
Выстрел ударил ей в спину, сбивая на пол, распластывая по серым плитам… плевать.
Краем глаза она увидела, как закрылась дверь лаборатории за Калерией с ребенком на руках. И обмякла. Скафандр не смог защитить ее полностью. Просто подарил пару минут жизни. Но руки не слушались. Тело словно онемело. Боль была такой страшной, что разум не воспринимал ее.
Аврора Варина, солдат Русины, выполнила свой долг до конца.
И перед глазами умирающей женщины поплыли белые стволы березок.
Калерия рванулась в лабораторию, захлопывая за собой дверь. Может, сразу не выломают?
Она видела, как упала Аврора. И понимала — после такого не выживают… Слезы застилали глаза… Девочки, как же так?! В последний момент?!
За что?!
Она ожидала стука в дверь, штурма, выстрелов… Но за дверью было тихо.
Мик с недоумением тронул носком сапога тонкую фигурку в неуклюжем скафандре.
— Баба? А где док?
Том пожал плечами:
— В лаборатории?
— Проверим…
Но проверить пираты не успели. Выстрелы превратили их в головешки мгновенно. Им повезло намного меньше, чем Авроре. Или больше?
Они даже не успели осознать, что умирают.
— Что тут?
— Лаборатория.
— А эти?
— Два мужика и баба.
— Живы?
— Мужики сдохли. Баба вроде как еще дышит.
— Не выстрелит?
— Нет. Ей тут минут пять осталось. Добить?
— Погоди пока. Может, она для доктора особо ценна…
Капитан Александр Карин прищурился на дверь.
За ней скрывался один из самых страшных преступников последнего столетия. Эрасмиус Гризмер.
