И как удачно он стоит…»
Аврора ухватилась руками за стенки кабинки. Поджала ноги. И чуть оттолкнулась. Ноги ее, распрямляясь, ударили в грудь Варса, проламывая ребра и сокрушая легкие. Сила удара была такова, что курсант отлетел к стене душевой и сполз по ней. А Аврора уже упала на пол, подсекая ноги третьего парня. И в падении, оказавшись на его теле каким-то неуловимо змеиным движением, что есть силы ударила его ладонью по горлу, круша хрящи гортани…
Все это произошло настолько стремительно, что четвертый насильник даже не успел опомниться — и осознать, что остался один на один с разъяренной женщиной.
Не просто разъяренной.
С женщиной, которая уже не жалела себя, работая на пределе сил.
«Выложиться — и сдохнуть. Но сначала зарыть своих врагов».
Аврора сделала шаг к четвертому подонку. Второй. Третий.
Ей казалось, что она слишком медлит, почти плывет в сгустившемся воздухе, но человеческий глаз не был способен даже уследить за ее движениями. Серес Верт увидел только, как отлетает к стене Варе, как падает Дожин Герт, а потом к нему скользнула матово-белая тень. Что-то взорвалось в его голове. И наступила — БОЛЬ.
Аврора брезгливо отряхнула руки и ноги. Четвертого она уложила прямым ударом ноги в шею. Перелом позвонков обеспечен.
И вдруг состояние холодного гнева и отстраненности прошло. Ее начало дико трясти. Все тело скрутили судороги. Девушка рухнула на колени, прижимая руки к животу — и ее начало жестоко рвать.
Она — убила?!
Это вообще была ОНА?!
Так ее и нашли — на полу, в луже рвоты и в окружении четырех полудохлых тел. Хорошо хоть у сержанта хватило совести дать ей одеться, а потом уже отправить на гауптвахту.
Там Аврора просидела около трех часов. Пока сняли записи с камер слежения, пока допросили тех, кто мог говорить, хотя и так все было ясно.
Попытка изнасилования. Обычно о таком молчат, но в этот раз вряд ли получится. Слишком жестокий был дан отпор. Слишком действенный.
А потом Аврору вызвали к начальнику академии.
Алексис был поражен. Просмотрев записи, он вообще ничего не мог понять. На тренировках она и четверти такого потенциала не показывала.
Но… там она сражалась. Здесь — убивала.
Девушка, уже более-менее оправившаяся от потрясения, постучала в дверь, дождалась разрешения войти и шагнула в комнату.
Четыре уставных шага. Отдать честь и замереть по стойке «смирно».
— Курсант Вайндграсс по вашему приказанию прибыла.
Аврора чуть расслабила левую ногу. Вольно — это вовсе не значит, что можно развалиться, как министр в кресле. Это просто чуть большая вольность в стойке «смирно».
Генерала она видела всего пару раз. Издали. И сейчас рассматривала с интересом. Старый уже вояка. Лет восьмидесяти, не меньше. Седина в рыжеватых волосах, шрамы на левой щеке, как от когтей, мускулистое тело, чуть погрузневшее за время кабинетной работы…
— А теперь, курсант, расскажите, что произошло в душевой.
Аврора глубоко вдохнула. Выдохнула. И отрапортовала:
— Курсанты хотели вступить со мной в неуставные отношения против моего желания. Я сопротивлялась, тэр генерал.
— Хорошо сопротивлялась. Раздавленная мошонка и почти оторванный член у одного, сломанный позвоночник у второго, у третьего разбита гортань, у четвертого сплющены легкие. Все они проведут не меньше стандарт-месяца в регенераторе. Защищалась, говоришь?
— Так точно, тэр генерал.
— Тогда объясни, как соплюха без боевого опыта могла уделать мало не насмерть четырех матерых парней. Я смотрел твои записи с тренировок. Там ты так не дерешься. Халтуришь?
— Никак нет, тэр генерал. Не халтурю. Я и сама не знаю, как такое получилось. Испугалась очень, тэр генерал.
— Вот как? И ничего не помнишь?
Аврора выпрямилась еще сильнее:
— Никак нет, тэр генерал. Помню, что резко заболела голова. А потом мне казалось, что я очень медленно двигаюсь. И все.
— Медленно? Да ты их размазала за десять секунд!
— Ясно. Твое счастье, курсант. Эти уроды пытались заблокировать камеры в душевой, но даже этого сделать не смогли. В памяти все отчетливо видно. И их предложения, и угрозы. Так что останешься учиться. И надеюсь, что такое больше не повторится.
— То есть?
— Я не нанесу удара первая, тэр генерал. Но если на меня опять нападут — буду защищаться. Меня так мать учила.
— Мать… Лерка Вайндграсс — твоя мать?
— Так точно, тэр генерал. Калерия Вайндграсс.
— Тогда понятно. Крутая была баба. Одна могла троих размазать. Когда у тебя увольнение?
— Через три стандарт-месяца, тэр генерал. Если меня его не лишат.
— Не лишат. Передашь ей от меня привет.
— Так точно, тэр генерал.
— А тебе — четыре наряда вне очереди. За каждого покалеченного по наряду — недорого.
— Так точно, тэр генерал.
— Свободна.
— Разрешите идти, тэр генерал?
— Разрешаю. Сегодня свободна, завтра — на утреннее построение вместе со всеми, поняла?
Аврора развернулась на каблуках и направилась к выходу. Внутри нее все пело и танцевало. Она — свободна! Ее не выгонят! Слава Великому Космосу!!!
Генерал проводил девушку взглядом. Джон вышел из комнаты отдыха, где и слушал весь разговор.
— М-да. Если бы не видеозапись… надо будет показать ее всем курсантам. И сказать, что если еще хоть раз, хоть одна сволочь… всю сволочь выцепить не удастся, это так. Но, может, хотя бы затаятся.
— Думаешь? Ну можем попробовать. А Аврору надо направить на дополнительные тренировки к Кугуару. Пусть погоняет девчонку. Задатки-то у нее есть. И замечательные.
Генерал с другом еще раз проглядели десять секунд записи боя — и переглянулись. На их лицах цвели одинаково довольные улыбки.
Они очень не любили насильников.
Не успела Аврора выйти из кабинета, как буквально за первым же углом на нее налетело что-то живое и объемное. Подхватило, завертело, ощупало…
— Ты в порядке?!
Каким чудом Рон не получил от нее ни одного удара?
Скорее всего, потому, что опасности не было. Было беспокойство за нее. Страх, тревога… а вот желания обидеть, напасть, причинить вред — не было.
— Они тебе ничего не повредили?
Аврора кое-как выдохнула.
— Пусти! Ты мне скорее ребра переломаешь!
— Ребра я этим четверым сурапсам[27] переломаю!!! — змеей прошипел Рон. — Вот пусть только выйдут… … и…
— Под трибунал захотел?! — Аврора дернула приятеля за руку. — Здесь же везде камеры!
— А ты думаешь, остальные им это простят?!
— Что простят? Что они пытались — или что не удалось?
Рон замер, словно налетев на стену. Аврора выскользнула из его рук и направилась по коридору. Подальше от административной зоны. А то наговорят сейчас… а лезть потом в сеть, чистить записи… Только не в таком состоянии.
Рон догнал ее уже во дворе.
— Аврора, подожди, пожалуйста.
— Жду.
Сейчас они были у всех на виду. Но говорили очень тихо.
— Ты и обо мне так думаешь?
Аврора посмотрела на него с удивлением.
— Тебя это волнует?
— Да. Ответь, пожалуйста.
Девушка помолчала. Вообще-то да. Рон вел себя странно. С самого начала учебы Аврора ловила на себе вполне определенные взгляды. И анализировала их не хуже компьютера.
Тип первый: «Шлюха на пару раз…»
Тип второй «Баба — здесь?!», плавно переходящий в тип первый.
Тип третий: «Уберите это, а то я сам уберу».
Рон же…
— Твое поведение не вписывается в общие рамки, — наконец сформулировала девушка. — Причин этому я не знаю, соответственно могу предположить до тридцати разных вариантов исходных предпосылок. В зависимости от этого надо формировать и последующее мнение.
— Линейное мышление? — попытался пошутить парень.
Шутку не приняли.
— Многовариантное. Если ты играл в трехмерные шахматы.
— Могу и с тобой сыграть.
— Проиграешь.
— Может быть. Аврора, ты и правда обо мне так плохо думаешь? Что я такой же, как они?
Аврора закатила глаза.
— Рон, я же сказала — в зависимости от…
— Нет, а просто по-человечески то, что ты чувствуешь?
Девушка чуть не плюнула. Вот ведь ловушка. Как ни скажи — все попадешь. Хотя…
— А я могу позволить себе такую роскошь, как чувства?
Синие глаза погрустнели.
— Но хотя бы разговаривать с тобой я могу?
— Ты со мной разговариваешь.
— Как друг…
— Ну да. Разве нет?
— Иногда мне кажется, что ты меня не понимаешь. Иногда — что не хочешь понимать.
— Рон, что ты от меня хочешь?
Вопрос прозвучал так, словно его задал какой-нибудь доисторический компьютер с оперативкой в двести мег.
Девушке было не слишком хорошо. Стресс, гауптвахта, лазарет — такое кого угодно подкосит. А тут еще разбирайся в тонкостях человеческой психологии!
Да пропади вы все пропадом!!!
Кажется, Рон это почувствовал.
— Давай мы с тобой потом поговорим. Тебя проводить?
— Нет.
Аврора развернулась и пошла к общежитию. Чего ей стоило держать спину прямо и идти четко, игнорируя злобные, удивленные, восхищенные взгляды…
Хотя последних тоже было немало.
Аврора знала от матери — тебя уважают и боятся, когда ты сильная. Прояви слабость — и тебя сожрут. Поэтому она выглядела так, словно каждый день размазывала по полу десяток парней. А что выворачивало наизнанку… ну, может, она перед этим съела что-то несвежее? Консервы-то с десятилетним сроком годности! Там концентратов — банка лопается.
И только в своей комнате Аврора позволила себе упасть на кровать, прямо в форме. И — отключиться. Сегодня она может не участвовать в общей жизни. Завтра — на построение. А пока — отключка.
Система перезагружалась. Для восстановления нужен полный покой.
Аврора не знала, что после ужина генерал объявил общее построение. Для всех. Курсантов. Преподавателей. Обслуги. Даже секретарей! Впрочем, невоеннообязанных на базе просто не было.
— Здравия желаю, курсанты, — начал он. — Что ж вы так?
Изумления на лицах не отразилось. Про историю с Авророй за это время не узнали только кухонные комбайны.
— Охотимся на беспомощных девчонок в душе. Да еще с таким потрясающим результатом.
Алексис кивнул помощнику. И на большом голоэкране за его спиной загорелось изображение драки. По его просьбе техники потерли самые впечатляющие детали обнаженной Авроры — и выходило, что девушка в чем-то вроде купальника.
Зато сама драка сохранилась в полном объеме.
А наблюдали за ней — расширенными от ужаса глазами.
Соплячка с первого курса в долю секунды превратилась в хищную опасную гадину. Которая может одна уделать четверых. И это не монтаж. Больше-то из душевой никого не вынесли, да и травм было бы больше.
Мужчины дрались бы. А она просто убивала. С максимальной жестокостью. Не добила сразу просто потому, что с такими повреждениями и без вовремя оказанной помощи — на базе образовалось бы четыре трупа.
Сцену после боя, где Аврору выворачивало наизнанку, генерал также обрезал. Лично. Но… что бы она изменила?
Девушку уже боялись. А судя по взглядам…
— Если кто-то рискнет еще раз — я его в лазарет класть не буду. А кто из вас станет жертвой, решайте сами. Девушка за себя постоит и останется безнаказанной. У половины из вас и десятой
