посмотрелся в зеркало. Адмиральский мундир чуть обвисал на нем.
М-да. Он сильно похудел за этот год. Очень сильно.
Год был, мягко говоря, тяжелым.
После того как эта стерва сбежала, оказалось, что до денег Видрасё он дотянуться не может. Их словно бы и не было. Растворились. Исчезли в нетях.
А еще…
О, у него был большой счет к бывшей жене.
Разорила. Это первое.
Опозорила на весь свет. Это второе.
И в довершение всего выложила по всем сетям заявление на развод. Сопроводив его подробным разъяснением, как женятся адмиралы. Это третье.
И одного хватило бы, чтобы ее убить. А уж сочетание всех трех параметров…
Убил бы!
Но эта дрянь исчезла. Словно ее и не было никогда.
Она не улетала с планеты, никуда не прилетала, ее нигде не было. Вообще нигде…
Она не болела, не снимала деньги с карточки… словно приснилась ему однажды.
Только вот сон этот дорого обошелся семье Висен.
Отцу пришлось подать в отставку. И вскоре у него случился инфаркт.
Про рауты, светские вечеринки и даже мундиры на заказ пришлось забыть. Аврора выпотрошила все, до чего добралась, — примерно 99,9 %.
Спасти удалось ничтожную часть — и про Интаро Висена забыли практически сразу.
Нет, кое-какие связи оставались, но их было так мало… слишком мало…
— Адмирал Висен, адмирал Каллайси просит вас зайти к нему…
Голос секретарши заставил Интаро оторваться от отражения в зеркале. Встряхнуться.
Каллайси был одним из оставшихся друзей. Он помог Интаро удержаться на своем посту, когда все начало рушиться.
Ну и невольно им помогла сама Аврора.
Если бы она просто убрала все деньги с их счетов — это одно. А она перечислила все на благотворительность. Поэтому отрицательный пиар был уравновешен положительным. Интаро быстро это просек и научился улыбаться, когда его приходил благодарить всякий сброд: «Что вы, что вы, просто я однажды подумал, что вам нужна помощь, вам — определенно…»
Удержаться он удержался. Но о политической карьере и думать не приходилось…
Интаро стиснул кулаки, словно мечтая сжать чью-то шею, — и вышел.
Каллайси принял его приветливо, как и всегда.
Усадил в кресло, налил рюмку коньяка, сам придвинул тарелку с лимоном, не вызывая секретаршу.
— Тар, у меня серьезная новость.
— И какая же?
— Обнаружена развитая гуманоидная цивилизация.
— Да их столько…
— Дослушай. Эта цивилизация гуманоидная, такие же люди, как и мы, они недалеко от границы НОПАШ, в области 312-В.
— Так-так?
— Мы обнаружили ее почти год назад. И исследовали все это время. Как оказалось, это потомки русских переселенцев. Мы засылали беспилотные разведчики, у них какое-то странное правительство…
— И что с того?
— Зато в их системе большие залежи террикона.
— А это уже интересно…
— На самом высоком уровне было принято решение присоединить их к нашим территориям.
— Они согласились?
— Сначала мы направили к ним беспилотник. Его взорвали.
Интаро подобрался, пристально глядя на Каллайси.
— Потом попытались отправить радиограмму — и получили ответ.
— И весьма хамский. Почитаешь?
Интаро кивнул.
В коротком ответе было всего несколько предложений. Суть — пойти в черную дыру вместе с НОПАШ и демократией.
— То есть…
— Мы решили атаковать.
— И?
— И ты мне нужен. Сам я уже стар. А ты можешь повести нашу эскадру. На определенных условиях.
— Какую эскадру?
— На самом деле их несколько. Мы собираемся отдать под твое командование Шестую, Седьмую и Восьмую эскадры. И назовем этот ордер «Непобедимая армада».
Интаро усмехнулся.
— Мне это ни о чем не говорит.
— И не надо. Важно другое. Ты не против?
— Я — за.
— Тогда обговорим условия?
Интаро довольно ухмылялся. Судьба давала ему шанс опять подняться. И высоко.
Почему бы нет?
Надо этим воспользоваться…
Аврора с омерзением смотрела на себя в зеркало. Это — она?
Всегда подтянутая, стройная…
Сейчас женщина выглядела ужасно. Коса была небрежно заплетена, лишь бы не мешалась. Но волосы словно потеряли свой блеск и цвет. Лицо осунулось, глаза горели лихорадочным блеском, а в мешки под ними можно было картошку складывать.
Про фигуру лучше умолчать.
Живот — и скелет. Иначе и не выразишься.
Одни кости. За время беременности она потеряла почти пятнадцать килограммов веса, а его там было и так немного. Потом начала набирать, но всем было видно, что это — прибавка не матери, а ребенка.
Детей.
Аврора уже знала, что ждала близнецов. Наверное, именно поэтому ей было так плохо. До боли, которая иногда скручивала ее в тугую пружину…
И все же, все же…
Авроре предлагали сделать аборт.
Роман был против.
Но и она сама… Когда ее спросили, хочет ли она оставить ребенка, она ни секунды не колебалась.
Она — хотела.
Даже не так.
ХОТЕЛА.
Этот ребенок был ее частью, ее сущностью…
Тошнота? Плевать! Ради своих детей она бы и не такое вытерпела!
Страшнее было другое.
Она не объясняла Роману, но самым страшным в ее жизни стали сны.
Сны, в которых ее звало к себе что-то невероятно огромное, страшное, непонятное… и она ощущала себя частью этого.
Да, такого ужаса, как в первый раз, не было.
Но…
«Иди ко мне, ко мне, ко мне… я тебя жду, жду, жду… мы с тобой одно целое, целое, целое… в нас одна кровь, кровь, кровь…»
Иногда Авроре казалось, что она сходит с ума.
Но это ведь ничего не меняет, правда?
Сейчас самое важное для нее — это доносить и родить детей. Благо на них материнские кошмары никак не сказываются, дети здоровы и счастливы.
И она их ощущает даже внутри. Как если бы к большому компьютеру присоединили два маленьких.
Аврора не говорила Роману, но почему-то была уверена, что дети будут такими же, как она. С невероятными способностями.
Но разве это плохо?
Даже сейчас она продолжает заниматься любимым делом, пишет программы, разрабатывает курсы для кораблей — и ей за это неплохо платят. Ей ведь для таких мелочей ничего не нужно. Только планшет и ее разум.
И если дети окажутся такими же, как она…
А разве это плохо?
Она их уже любит.
Что еще надо для счастья?
Когда начались схватки, Аврора даже не сразу это поняла. Ну спазмы. И что?
Она уже столько боли пережила за это время, чуть больше, чуть меньше… Но когда к боли добавилась здоровущая лужа, женщина поняла, что отошли воды.
Кто напугался больше, она или Роман, так и осталось загадкой. Достоверно она помнила только, как бледный муж цепляется за руку врача, а тот недовольно ворчит: «Мужчина, вы что, сами рожаете? Не мешайтесь!»
Или что-то в этом духе.
Самих родов Аврора вообще не запомнила.
Только общее ощущение дурноты, боли, спазмов где-то внутри, и резкие крики врача: «Тужься! Сильнее, девочка, черт возьми!!!»
И крик младенца.
Когда ей в руки легло что-то мокрое, красное, покрытое ошметками всякой пакости и громко орущее от возмущения — она сразу и не поняла, что это — ее ребенок.
Смотрела в тихом шоке.
А потом легло второе существо. И они как-то одновременно замолчали.
Открыли глаза и посмотрели на мать.
И Аврора задохнулась. Три черных взгляда встретились. И женщина твердо осознала, что дети — ее копии. Они такие же, как она сама. Они — иные.
Проект безумного ученого до сих пор действует. Вот что страшно…
Что же будет с ее детьми?
Но, глядя на два тельца в своих руках, Аврора поняла так же отчетливо и другое.
Она небо и землю пройдет.
Понадобится — сама сдохнет.
Но с ее детьми не случится ничего плохого.
Как описать это непередаваемое чувство любви и нежности?
Как рассказать о том, что выше любой силы?
Аврора не знала.
Но за своих детей… она готова была на все.
Предать, продать, солгать, убить, умереть…
— Они замечательные…
Фраза, произнесенная тихим голосом, была полностью созвучна ее мыслям. И Аврора повернулась к мужу.
— Ты будешь переживать из-за этого?
— Нет, — тихо рассмеялась женщина. — Они прекрасны…
— Еще бы. Они так на тебя похожи…
— А как назовем?
— Мы же договорились, разве нет?
— Михаил и Маргарита?
— Михаил Романович Варин. Маргарита Романовна Варина. Мне нравится. А тебе?
— Мне нравится все, что нравится тебе. Я вас всех люблю.
— Спасибо тебе, родная… спасибо за детей.
Медперсонал умиленно взирал на парочку.
Красавцы.
И любят друг друга.
И дети замечательные, здоровые, крепенькие, каждый по три с хвостиком килограмма, вон уже грудь просят…
Как говорится — дай вам Бог.
Целых два месяца Аврора кормила грудью детей, встречала с работы Романа, играла с малышами, болтала с Калерией, Тамарой и Александрой — и была полностью счастлива.
Целых два стандарт-месяца.
А потом…
Она проснулась с диким криком.
Роман обхватил за плечи, заставил сесть на кровати…
— Роша! Ро, родная моя!!! Что случилось?!
Аврора замотала головой.
— Роман, оно опять зовет меня.
— Оно?
— Да! Я думала, все прекратилось, но нет! Оно существует. И проснулось! И зовет меня к себе!
— Как? Что оно говорит?
— Ты моя. Я твой, ты моя, я твоя часть, ты часть меня, мы можем жить только вместе, ты создана для меня, я только твой…
— Глупости! Ты — моя. И я никому тебя не отдам!
Аврора прижалась к мужу как можно крепче. Ощутила жесткие, до синяков, объятия.
— Рома, не отдавай меня никому.
— Никому и никогда. Клянусь.
Аврора спала в объятиях мужа, а Роман смотрел на нее и думал, что надо разбираться в происходящем, попробовать свозить ее в Институт сна, разобраться под гипнозом… незачем его любимой так волноваться. Еще молоко пропадет…
Но поволноваться пришлось обоим.
— Ваша жена не поддается гипнозу.
— Вообще?
— Абсолютно. На редкость ясное сознание и потрясающая адекватность. Я сам чуть себя не загипнотизировал, а ей хоть бы что.
— Аврора у меня умница…
— Да, но сейчас это не в тему… лучше бы она была чуть поглупее и поддавалась гипнозу. А так — проще море ложкой вычерпать.
Роман кивнул, забирая Аврору из института.
В катере женщина прижалась к его плечу.
— Рома, а если я схожу с ума?
— Чушь ты несешь!
— Но тем не менее… мы не знаем, что и как, мы не знаем, для чего меня делали…
— Да мне плевать! — разозлился Роман. — Ты — моя жена. И меня не волнует, кто и что там делал еще до твоего рождения…
Аврора промолчала. И уже на подлете к дому попросила:
— Рома, если я сойду с ума…
— Не сойдешь.
— Рома…
— Ну слушаю, слушаю… нет, все-таки женщины после родов гормонально неустойчивы…
Аврора только фыркнула. Ее гормональным балансом гвозди забивать можно было. Идеально здорова, другого слова и не подберешь.
— Рома, если я сойду с ума — дети не должны меня видеть.
— Как?
— Вот так. Вы их воспитаете, я знаю. Но видеть меня безумной они не должны.
— И знать о тебе?
— А вот это — нет. Знать — обязаны. И что, и как, и зачем… но не видеть. Это для них будет слишком тяжело.
Роман только головой покачал. Казалось бы, все наладилось, только жить и радоваться — так на тебе! Радостей в копилку.
— Ро, ты не
