еще и не того насмотрелись. Во-вторых, сам напросился. Юля им была не чужая. А очень нужная и полезная. Её любили. И похитителей жалеть не собирались.

Дамарис опустилась на колени перед своей жертвой.

— Какой милый мальчик, — пропела вампирша, скользя пальчиком по подбородку священника. — Ты же не откажешь мне, правда, пупсик?

И нежно улыбнувшись, лизнула его в шею. Как раз туда, где на сонной артерии отчаянно бился пульс. Прикусила кожу зубками и чуть стиснула. Не больно. Но чувствительно.

В следующий миг лицо мужчины исказилось от ужаса, он задергался в руках вампиров — и беспо-мощно обмяк. Мечислав брезгливо поглядел на эту картину.

— Дэми, он твой. Полностью. Меня интересует только, кто отдавал ему приказы и как с ними связать-ся.

Вампирша одарила Мечислава еще одной улыбкой. Человеку с некрепкими нервами хватило бы ее, чтобы всю жизнь мучиться от нервного тика. Но вампир даже не поморщился.

— работай. Ребята, помогите ей донести игрушку до места.

Оборотни беспрекословно подняли обмякшее тело. Да, вампирша могла и двоих таких ‘игрушеч-ных’ унести. Но — зачем? Она и так не в лучшем настроении. Еще угробит отца Сергия раньше време-ни. А Мечиславу были нужны сведения о похитителях. Очень нужны.

***

Константин Сергеевич Рокин открыл глаза. Болело — все. Шея, руки, ноги, голова… последняя не болела. Было полное ощущение артподготовки между правым и левым висками. Что-то взрывалось, перекатывалось, затухало — и опять начинало гореть огнем.

— де… а…

Он хотел спросить ‘Где я’, но голос не слушался мужчину.

Впрочем, его услышали. Молоденькая медсестричка, дежурившая у постели больного (любой каприз за ваши деньги) подскочила и вмиг оказалась рядом с Рокиным.

— Вы очнулись!? Как я рада! Мы очень за вас переживали!

— де… я…, — еще раз попробовал Рокин. На этот раз его услышали и даже решили ответить.

— Вы — в ‘хирургии мозга’.

— Как?…

Вышло, мягко говоря, не слишком понятно. Но медсестричка кивнула.

— Вас привезли сюда почти неделю назад. У вас было сотрясение мозга, смещение позвонков в шей-ном отделе, хорошо хоть это не затронуло спинной мозг, несколько синяков, а про кровопотерю я и вовсе молчу. Если бы вам срочно не сделали переливание крови — вас бы и господь бог не спас. Но у нас одна из лучших клиник по России. Ваши друзья… коллеги… оплатили ваше месячное пребывание. И заходят каждый вечер. Так что через… да, уже через час-два вы сможете с ними побеседовать.

— …ак…?

Рокин едва мог ворочать языком. И понять его можно было, только обладая обширной практикой.

— а вот попить хотите? Вам легче будет…

Рокин ощутил что-то холодное и твердое у своих губ. Глотнул раз, другой — и в горло ему потекла самая восхитительная вода в мире. Теплая, чуть солоноватая, но такая… прекрасная, она смачивала иссохшие стенки горла, живительным теплом проливалась в желудок, волной бодрости разливалась по организму.

— …оро… шо…

Теперь слова давались легче.

— аси… по…

Медсестричка ласково погладила его по голове.

— Не пытайтесь пока говорить. Лежите, отдыхайте. Чуть позже я дам вам еще воды. Вы учтите, вы почти неделю на внутривенном питании, это тяжело…

Слова лились с языка девушки сплошным потоком. Рокин прикрыл глаза — и попытался вспомнить.

Девушка, нападение, руки, с нечеловеческой силой сомкнувшиеся на его горле, зубы, вспоровшие вену… вампир, да. Но… почему его не убили сразу?

Глупость какая-то! Хотели напугать? Смешно! Нашли чем пугать! Его, офицера!

Убить?

Вампир вообще-то может свернуть человеку шею одним движением. И почему не свернул? Не успел? Но крови-то напился! Бред какой-то! Все совершенно нелогично.

И кто послал эту вампиршу? Или это случайная охота? Но есть добыча получше! Зачем было поку-шаться на него?

Играла музыка по радио. Потом стали передавать местные новости.

И вдруг Рокин услышал ЭТО…

— … сегодня, примерно в одиннадцать утра, было совершено дерзкое покушение на Константина Са-вельевича Леоверенского. Неизвестные буквально в упор расстреляли главу компании ‘Леотранс’ и двоих его телохранителей. Чудом удалось спастись только зятю покойного. Давно наш город не знал такого…

Дальше Рокин уже не слушал.

Юлин дед мертв.

Твою мать!!!

Константин Сергеевич отлично знал, как Юля привязана к своей семье.

Но кто!? И как!?

Вообще-то была вероятность…

Рокин постарался отогнать от себя страшную мысль но она раз за разом возвращалась, слово ввин-чиваясь в измученный разум.

‘Это я виноват… если кто-то хотел выбить у нее из-под ног опору, ничего лучше и не придумаешь. Вампиры не стали бы заниматься чем-то подобным. Им легче просто убить ночью. Неужели ИПФ? Но зачем!? Неужели это Я ее подставил?’

Задумавшись, Рокин даже не услышал, как в палату вошли отец Михаил и отец Петр.

— Нам сказали, ты пришел в себя, сын мой? — вопросил отец Пётр.

Рокин резко открыл глаза.

— Да, отец…

Вышло плохо. Но священники не смутились.

— Пока тебе лучше не говорить. Я расскажу, что с тобой случилось, а ты опуская глаза, если решишь подтвердить мои слова, хорошо?

Рокин хотел что-то сказать, передумал и опустил ресницы.

— Замечательно. Стоило тебе поведать нам о грехах Леоверенской, как почти сразу на тебя было со-вершено покушение. Полагаю что это — вампир, с которым она связана. Да?

— Н…е…

— Не вампир?

— О..на…

— Юлия? — ахнул отец Пётр.

— Вам…

Отец Михаил догадался быстрее.

— Вампирша?

Рокин поспешно заморгал. Священник нахмурился.

— Странно. Зачем!? Или ее послала Леоверенская?

— Н…е…

— Я тоже думаю, что это нереально. Люди не могут приказывать вампирам. Наоборот. Но как же Юлия связана с этой тварью? Надо будет позвонить сестре Марии и попросить ее…

— Ма… рии!?

Рокина подкинуло с кровати, но он тут же упал обратно, задыхаясь от жестокой боли во всем те-ле.

— Что вы, лежите! — всполошился отец Михаил. — Да, пока вы были без сознания, руководством было принято решение — заняться этой женщиной вплотную. Она сварлива, непокорна, неуступчива, вос-питана вдалеке от света истинной веры… собственно, она вообще ни во что не верит. И договориться с ней не представляется возможным. Она не осознает величины своего дара и своей ответственности перед Богом. Поэтому мы приняли тяжелое, но необходимое решение. Единственное, на что она го-дится — это дать нам детей, которых мы сможем вырастить как истинно верующих.

Рокину чуть не стало дурно. Но усилием воли он все-таки справился с собой — и слушал, вцепившись в простыню, что есть сил.

Лишь бы не заметили его стиснутые кулаки под одеялом…

А отец Михаил продолжал разглагольствовать. По его словам выходило, что Юлю похитили сегодня утром. И перевезут в монастырь. Ей хотели заблокировать возможность пользоваться даром и не уво-зить далеко, но она начала умирать. Поэтому — монастырь и только монастырь, где на святой земле невозможно никакое колдовство, противное Богу.

Рокин закатил глаза, хотя бы так выражая свое отношение к происходящему. Потом опомнился, пока под нос не сунули нашатыря — и что есть силы захлопал ресницами, стараясь остановить токующего, как тетерев, священника.

— Что случилось, сын мой?

Рокин выдохнул и попытался высказаться.

— Не… зя…

— Нельзя? — удивился отец Пётр. — Не стоило этого делать?

Рокин усиленно заморгал.

— Почему же, сын мой?

— М…е… ссст…

— Месть?

Горло пока еще плохо повиновалось Рокину. Но главное — они поняли! Мужчина опять заморгал.

— Вряд ли. Кто она? Одна из многих. Таких у вампиров — тысячи заблудших душ. Вот увидите, она еще будет нам когда-нибудь благодарна. Никто не будет о ней беспокоиться. А с ее родными мы побеседуем. Или она сама побеседует, когда начнет адекватно воспринимать действительность! Да и кто будет искать ее — в монастыре!

Рокин замотал головой, попытался сказать еще пару слов — и закашлялся… приступ свел мышцы гортани в тяжелейшем спазме. Отец Михаил ловко обхватил его за плечи, поднес к губам чашку с от-варом и заставил сделать несколько глотков. Горло успокоилось, но говорить Рокин еще не мог.

Отец Пётр достал из сумки небольшой планшетный компьютер и протянул Рокину.

— Пишите. Не напрягайте горло. Вам вредно.

Рокин закивал. Вышел в нужную программу — и непослушные пока еще пальцы набрали несколько слов.

— С ней так нельзя. Она сама отомстит. Это убийство.

— Не понимаю?

Рокин стиснул зубы и попытался объяснить. Но прошло лишь несколько минут, прежде чем на экране появились аккуратные строчки.

— Вы совсем ее не знаете. И ее родных. Ее обязательно будут искать. И подчинить ее не удастся. Она слишком сильна и независима. Отпустите ее, пока не поздно.

— Поздно. И потом, вы неправы. Нет таких людей. На каждого можно чем-либо воздействовать. На каждого. И она — не исключение. Возможно, она будет сопротивляться чуть дольше. Но монастырь ломал и более сильных.

— Вы неправы — набил Рокин. — Отпустите ее. Я поговорю с ней. Она не станет мстить.

— Нет, Константин Сергеевич.

— Так нельзя, — еще раз попытался Рокин. — Это неправильно. Это… убийствен-но!!!

У него мягко забрали планшетник.

— Лежите и поправляйтесь. Мы видим, что случившееся печально повлияло на ваш разум.

Рокин сверкнул глазами, но что толку?

— Лечитесь. И мы надеемся скоро увидеть вас в наших рядах.

Мужчина кивнул, соглашаясь со всем сказанным. А перед глазами, как живая, стояла Юля. И улы-балась.

‘Константин Сергеевич, я сделала свой выбор. Пусть неправильный, но он — мой. Вы сделали свой выбор. Что вы мне предлагаете? Убить тех, кого я люблю, с кем дружу, кому спасала жизнь, и кто спасал жизнь мне!? Убить просто потому, что ТАК НАДО!? Вам надо? А Гитлеру евреи мешали. И все кто не арийцы.

— Все кто не арийцы не убивали людей.

— А сколько погибает каждый день в катастрофах? В пьяных драках? От бытовых причин? Не надо передергивать. Ни один вампир не изобретал атомную бомбу. Они убивают, но далеко не все. И не всегда. А если и… вы тоже не вегетарианец! Спросим у коровы — кто вы в ее глазах?’

И откровенно обожравшаяся и разросшаяся мысль не хотела уходить.

Это тоже ИПФ… Леоверенский — это работа наших. Наверняка.

Больше некому. А лучше отвлекающего маневра и не придумаешь! Кто там будет ее искать, когда речь идет о заказном убийстве ее деда? Решат, что ее тоже убили!

И даже искать не станут.

Рокин примерно знал, куда ее могли увезти. Но — примерно. Было всего три места, в которых Юле могли обеспечить надлежащий ‘уход’.

Но… как сообщить об этом?

И может ли он сообщить?

Вообще-то у него есть долг перед ИПФ…

А как насчет того, что он не желает убивать ни в чем не повинных людей?

Плохо было, с какой стороны ни посмотри. Константина Сергеевича просто рвало на части между чувством долга, приязнью, отвращением к убийцам, возмущением…

Будь он здоров, имей возможность выплеснуть возмущение хотя бы в движении — и ему стало бы легче.

Увы… Травмы были слишком серьезны. Оставалось только лежать, ощущая, как буквально закипает разум, захлестываемый