безопасно. Не стоит меня боять-ся. Я вам сильно обязан за Юлю.
Рокин вздохнул.
— Ей с ва…и хо…ошо?
Мечислав поднял брови. И вдруг улыбнулся.
— Вы о ней тоже заботитесь. Не думайте, я ее не обижу. Я ее люблю…
Недоверие на лице Рокина прочел бы и трехлетний ребенок.
— Ну да, — покладисто кивнул Мечислав. — Мы очень разные. Но она — единственная женщина, с которой я чувствую себя — живым. Я никогда не причиню ей вреда. Они мне очень нужна. Я сделаю все, чтобы ее найти. И уж не обессудьте — я не спущу этого вашим начальникам.
Рокин кивнул.
— и я хотел бы знать — почему вы решили позвонить мне? Я понимаю, что вы искренни. Но — поче-му?
Рокин на минуту задумался. Как объяснить? Как лучше выразить то, что он ощущал в Юле?
Ее живость, ее искренность, ее любовь… И свое понимание, что ее нельзя ломать. Никак нельзя… это нечестно, неправильно… подло!!!
И сам он этого не сделает, и другим не позволит!
Мечислав внимательно наблюдал за его лицом. Потом кивнул, словно что-то поняв для себя.
— можете не отвечать. Когда Юля вернется, вы хотите ее видеть?
— Да.
— отлично. Теперь о вас. Лежите, отдыхайте, лечитесь. Я скажу Федору, чтобы он приставил к вам сиделку. И телохранителя. Вы мне очень нужны живым.
— За… ем?
— Вы — честный человек. Такие в ИПФ редкость.
Рокин вспыхнул от гнева.
— Вы… не…
— я вампир и не могу судить? Возможно. Но может быть, именно я могу судить? Видя все — снаружи? Подумайте над этим. У монеты две стороны.
Мечислав сказал бы что-то еще, но скрипнула дверь. В палату вошел Федор. И тут же напустился на Князя.
— Так! Ты мне пациента решил угробить?
Рокин и правда чувствовал себя не слишком хорошо. Но пока держался.
Мечислав изобразил раскаяние.
— Извините, Константин Сергеевич. Отдыхайте. До встречи.
И вышел из палаты.
Федор сверкнул глазами, подошел к пациенту и первым делом перевел кровать в положение ‘ле-жа’.
— Сейчас я вас опять усыплю. Пока не поправитесь окончательно, вы будете много спать. Вам полез-но. Что-то важное сказать хотите? Нет? На горшок? Тоже нет? Ну и ладненько.
Капельница была поставлена быстро и аккуратно.
Рокин вздохнул, глядя, как в его вены вливается неизвестное лекарство. Собственно, все что мог — он для Юли сделал. Остальное — в руках ее мужчины.
Да поможет им Бог.
***
Федор вышел от Рокина изрядно разозленным. Дай только волю некоторым князьям — кого хочешь доведут!
Хотя у Мечислава есть огромные плюсы. Он никого не мучает ради развлечения. Да и сейчас — ему это было необходимо для дела. Так что Федор готов был терпеть такие выходки.
Но Леониду, вынырнувшему из-за угла, не повезло. Вампир перехватил его за плечо.
— ты оставишь Леоверенскую в покое или нет?
— не оставлю, — огрызнулся оборотень. — Ты что, не понимаешь, что я волнуюсь!?
— понимаю. И это повод свести ее в могилу?!
Леонид побледнел чуть ли не до синевы. Глаза полыхнули гневом.
— да как твой мерзкий язык поворачивается…
— очень просто. Я тебе говорил — и еще раз повторю — займись делом! А не сиди над ней и не сопливь-ся!
— Ей рядом сейчас нужны тигры.
— Тигры! Не ты! Ты пару тигров выделил? Отлично! Вот пусть они с ней и сидят. А ты изволь заняться делом! Пойми, дурак, она сейчас особо чувствительна! Идет перестройка организма! И она может воспринимать окружающих людей весьма резко. Запахи, звуки… ты пахнешь отчаянием и страхом за нее. Это не помогает выздороветь!
Леонид опустил глаза.
— пойми… я все равно ни о чем, кроме нее, не могу думать…
Федор чуть смягчился. Болезни всегда были в его компетенции. Душевные ли, физические…
— понимаю. Сейчас я осмотрю ее. Скажу тебе, все ли в порядке. И перед сном — тоже. Если все в по-рядке — ты рядом с ней не сидишь. Сам понимаешь, помощи от тебя — ноль.
— но навещать…
— Ненадолго. Когда она придет в сознание — я тебе все разрешу. А пока — не обессудь.
— Это жестоко.
— Знаю. Но ты хочешь, чтобы она была жива и здорова?
— Да.
— Так следуй моим предписаниям!
Леонид вздохнул, как кит, вынырнувший с десятиметровой глубины. Федор отпустил его плечо.
— я не зверь, я врач. Так надо для ее пользы. Смирись.
— а когда ты ее осмотришь?
— сейчас.
***
Аля лежала тихо и спокойно. Пульс был ровным, сердце билось, как часы. Раны заживали. Это Фе-дор видел. Оставалась кровь.
Иголка вонзилась в кисть женщины.
Вампир слизнул капельку крови, распробовал и кивнул.
Вот так. Хорошо.
Кровь оборотня. Уже — оборотня. Слабого, раненного, но все-таки…
Надо сказать сиделкам, пусть ее зафиксируют на кровати. От греха подальше. А то еще разнесет пол-подземелья…
И сказать об этом Леониду.
Хуже пациента могут быть только его родственники!
***
Следующим пунктом в плане Мечислава были медведицы. То есть — пыточная камера.
Мерзко, противно, тошно… а надо.
Никто за него эту работу не сделает. А грязь, отвращение, брезгливость… Князья, позволяющие се-бе подобные чувства, долго не правят. Их убивают раньше.
Вампир шагнул в пыточную.
И порадовался, что кто-то когда-то приказал сделать здесь абсолютную звукоизоляцию. По ушам ударил жуткий вой. Человек такого не издаст при всем желании. Так может выть только замученный до последнего предела оборотень, которого удерживают между человеческой и звериной ипостасью и не дают ничего. Ни передышки, ни воды, ни вздохнуть без боли…
Всполохи огня над небольшой жаровней, раскаленные докрасна инструменты, о которых Мечислав предпочитал не задумываться, ведерко с водой, хирургический столик с различными приспособления-ми…
И три дыбы на одной из стен. Все — заняты. Справа — мужчина. Слева явно женщина. Посреди же…
Узнать кого-то в этом куске окровавленного мяса было просто нереально. Поэтому Мечислав кивнул Дамарис.
Проснувшись вечером, вампирша освежилась и тут же бросилась в пыточную. И сейчас уже была довольна и счастлива. Обнаженное (зачем портить одежду?), не считая нескольких кожаных ремней с кармашками для пыточных инструментов, тело было покрыто потеками и брызгами крови. Глаза све-тились удовольствием.
— Заткните им рты, — приказала она подручным. И повернулась к Мечиславу. — Шеф, разрешите доло-жить, ваше приказание выполнено.
— Да? — поинтересовался Мечислав.
— Вы хотели, чтобы эта дрянь назвала имя заказчика. Это Княгиня Елизавета.
— Она будет готова повторить это?
— Чтобы не встретиться со мной, она будет готова на что угодно, — нежным голоском прощебетала Дамарис.
Мечислав кивнул.
— Тогда поступим так. Я отдаю тебе эту… это верховная бера?
— Да, шеф.
— На эту ночь — она твоя. Но чтобы завтра она начала восстанавливаться. Убьешь — займешь ее ме-сто.
— Шеф, — обиделась Дамарис, — когда это я так лажала?
Мечислав пожал плечами.
— Я предупредил. Остальное — твоя забота.
Женщина кивнула. Ей предстояла ночь, наполненная развлечениями.
— И чтобы она от страха писалась при одном твоем упоминании.
— Хорошо, шеф. А что с остальными медведицами и медведями?
Мечислав сильно не колебался.
— Можешь развлекаться. Только чтобы никто не сдох раньше времени. Мне они пока нужны, как сви-детели. Потом я отдам их тебе. Или, если будут себя хорошо вести, подарю быструю смерть.
При этих словах мужчина и женщина завыли сквозь кляпы. Чего они хотели? Милости. Или хотя бы смерти. Но Мечислав был неумолим.
Они покушались на его людей. Его фамилиара. И заплатят. Страшно заплатят.
— Елизавета? Отлично… У Юли как раз есть к ней счет. Приятной ночи, Дэми.
Вампирша поклонилась. Мечислав развернулся и вышел, больше не обращая ни на что внимания. Ему предстоял разговор с Олегом. Подать жалобу в Совет можно с помощью одного из его членов. Вот этим он и займется…
***
Палач направил машину на обочину. Посмотрел на телефон — и чертыхнулся. Что может понадобить-ся именно этому вампиру и именно сейчас? Когда у него появился шанс закончить все одним уда-ром?!
Сейчас Палачу вовсе не хотелось возиться с мелкими вампирскими дрязгами. Но выбора все равно нет.
Вампир нажал кнопку телефона.
— Да?
— Господин, доброй ночи…
— Что тебе надо? — церемониться с этим вампиром Палач считал излишним.
— Господин, я хотел сказать, что Мечислав подал заявку в Совет вампиров.
— Вот как? И?
— На княгиню Елизавету. Он заявляет, что та подстроила покушение на его фамилиара.
— Вот как? — льдом в голосе Палача можно было заморозить всю Южную Африку.
— Да. Более того, он подал еще одну заявку.
— И?
— Он утверждает, что его фамилиара похитили и это сделали ИПФовцы.
Палач замысловато выругался.
— Когда?
— Вчера. Вчера утром, если быть точным. Это похищение ее и спасло. Потому что люди Елизаветы в тот же день устроили покушение на ее отца и мать…
— Деда.
— Ну да. Деда и мать. И успешное. Дед мертв, о матери почти ничего не известно. Приди Юлия в тот день домой — ее бы тоже убили.
— Очень мило, — теперь Палач не ругался, но его голос не сулил Елизавете ничего хорошего. — Я так понимаю, у Мечислава есть доказательства?
— И доказательства, и свидетели…
— Замечательно. У меня появляется еще одна причина навестить их город. А где Юлия — неизвест-но?
— У Мечислава есть четыре адреса. Он отправил туда группы захвата.
— Туда — куда?
— В монастыри.
— Адреса!? — Палач почти рычал.
— Мечислав не сообщил.
Вампир вздохнул — и кое-как вернулся в разум. Аккуратно, по одному разжал пальцы и посмотрел на крохотные вмятинки на металлическом корпусе. А ведь сталь. И неплохая. Специально заказывалось. Давно он настолько не терял над собой контроль.
— Дай мне номер Мечислава.
— Записывайте, господин.
Палач внимательно выслушал код города и шесть цифр — и повесил трубку. Не прощаясь.
Не до любезностей.
***
Мечислав как раз инструктировал Шарля, когда на его столе взорвался негодующим ревом теле-фон.
— Да? — холодно бросил он в трубку.
И Шарль впервые увидел, как в лица вампира в единый миг сбежали все краски. Даже губы, каза-лось, поблекли и выцвели. Мечислав явно был испуган. Не до истерики, нет. Но страх он ощущал. И это было видно.
— Да, господин.
— …
— Нет, господин.
— …
Мечислав продиктовал все адреса, сказанные ему Рокиным. И через минуту повесил трубку. Выдох-нул. И Шарль с удивлением обнаружил, что пальцы вампира — дрожат.
— Твою …. И …!!!
Впервые Шарль слышал от него настолько грязную матерщину.
— Что случилось?
— Да уж мало хорошего. Этим делом заинтересовался Палач.
Теперь матерился уже Шарль. Об ужасе вампиров он слышал. Не встречался — и на том спасибо. Но был наслышан. Ужас вампиров. Карающая рука. Если кто-то из вампиров осмеливался на бунт — Палач не заставлял себя долго ждать. Не будь его — общество вампиров не было бы так жестко структурировано. А кое-кто поговаривал, что Палач — тесно связан с церковью.
Правды не знал никто.
Точно было одно. Палач — вампир. Ну или частично. Потому что он
