окна, так поняла, что нахо-жусь где-то на уровне второго-третьего этажа.
Но…
Надо отвлечь внимание! Не дай бог склизень туда взглянет. Сейчас он стоит к окну боком. А если по-вернется ко мне…
— Слушай ты, свинский выкидыш, а ты ко мне как приходить будешь? Потрахались, тут же пописали на палочку, тут же по второму кругу, если что не так?
Склизень покачал головой.
— Весь месяц, каждый день. Пока у тебя не начнутся месячные.
— А потенции хватит?
— можешь не сомневаться.
— Могу. И сомневаюсь. И вообще — ты на себя-то погляди!? Так любую женщину фригидной сделать можно!
Вампир за окном исчез. Вместе с решеткой. И я удвоила усилия, стараясь не косить в ту сторону слишком рьяно — еще догадается, гадина…
— Ты хоть пузо бы подтянул. Болтается, как мусорный пакет!
— Ты говори, говори, Юленька, — глумливо пропел склизень. Подошел к кровати почти вплотную и уставился мне в глаза. — Я люблю, когда девочки разговаривают. И когда кричат — тоже.
— Какое совпадение. А я люблю, когда кричат мальчики, — огрызнулась я. — Последний шанс тебе даю — уходи по-хорошему. Ведь сдохнешь.
— А я рискну. Мне очень нравится…
Что еще нравится подонку я услышать так и не смогла. Окно разлетелось на сотню мелких кусочков. Вампир бросился вперед одним невероятным, невозможным движением. Сверкнули белые клыки на черной тени. И Склизень оказался в крепких объятиях. Одна рука вампира легла ему на шею, вторая на голову…
— До свидания, зайчик…
Хруст свернутых позвонков был почти не слышен. Я злорадно оскалилась. Вот почему-то НЕ ЖАЛЕ-ЛОСЬ мне Михаила. Абсолютно.
Тело склизня мягко осело на пол. А вампир очаровательно улыбнулся мне.
— Добрый вечер. Вам не надоело это негостеприимное местечко?
— Чертовски надоело!!! — рявкнула я. — Вытащите меня отсюда, а?
Мне было плевать на все! Кто то, как он может находиться на освященной земле, как он нашел меня -НА-ПЛЕ-ВАТЬ!!!
Все, что угодно, лишь бы убраться отсюда.
— У вас есть отмычки?
Вампир остановил взгляд на моих оковах.
— Мне это не нужно.
— Нужно. Это серебро, — мрачно поведала я. — Этакая насмешка. Да еще и освященная.
— Вот как? А цепь?
— Металл. Посеребренный.
— Замечательно.
Он шагнул вперед, осторожно дотронулся до цепи — не обжигает ли, а потом обмотал ее простыней и просто разорвал, как гнилую нитку. Я тут же обмотала небольшой ее конец — сантиметров пятнадцать вокруг ноги, чтобы не мешала двигаться.
— Одежда, вещи?
— Они все забрали. Уроды.
Вампир зашипел.
— а позвать охрану?
Я задумалась. Побуянить? Действительно, в пижаме, да на морозе — не комильфо. Я живая и хочу та-ковой остаться. Но где гарантия, что прибежит подходящий человек?
— Ладно. Сделаем проще. Человеком ты побрезговала. А его одеждой?
Я перевела взгляд на склизня.
Его одежда?
Почему бы и нет! И плевать на брезгливость! Чтобы выбраться отсюда, я и с ассенизатора комбине-зон стащу!!!
Вампир меня понял без слов. Халат полетел мне в лицо.
— Закутайся. На пару часов сойдет, а там доберемся до машины.
Я повиновалась и подошла к вампиру.
— Дальше что?
— Дальше ты садишься мне на закорки. И обхватываешь руками и ногами. Сможешь?
Вампир чуть пригнулся — и я уселась, как было предложено. А в следующий миг мы уже вылетели в окно. Мне показалось, что он сделал какое-то движение рукой… что-то бросил? А, какая разница! Главное — выбраться отсюда! Остальное — ЧЕПУХА!!!
— Не возражаешь? Или ты хотела задержаться и слегка отомстить?
Я задумалась. С одной стороны — хотелось бы. И гори оно тут все синим пламенем! С другой сторо-ны…
— А сколько невиновных пострадает здесь?
— Тебя это волнует? — вампир приземлился на землю. — Невиновные всегда страдают. Больше, мень-ше…
— Не хотелось бы, чтобы страдали все.
— А отдельные представители?
— Одному ты уже свернул шею. А вторая… хуже смерти племянника для нее и быть не может. Я это поняла. А если мы с ней еще раз встретимся — я сама оплачу свои счета.
Вампир посмотрел на меня с веселым изумлением.
— Даже так?
Я тряхнула головой.
— А разве может быть иначе? Где машина?
— Отложено, но не забыто. Идем?
— Идем.
Мы отлично поняли и сказанное — и несказанное. Я не хотела подвергать нас опасности. Хотя вампир был бы не против. Я не хотела убивать. Несмотря ни на что. Хотя и желала мести. Но…
Не знаю. Что-то внутри меня противилось этому. И вампир молчаливо принял мое решение, возлагая на меня всю ответственность за последствия.
Скоро мы сидели в кабине здоровущего ‘Хаммера’. Я жевала бутерброд с колбасой, запивала чем-то спиртным из фляги — и ощущала себя безнадежно счастливой. А вампир уверенно вел машину по про-селочной дороге, или, вернее, грунтовому направлению.
Хорошие все-таки у ‘Хаммера’ амортизаторы!
Да и машинка не из дешевых. А бензина жрет столько… у этого вампира точно нет проблем с налич-ностью. Или есть собственная нефтяная скважина. Иначе такой джип не прокормить.
Но тишина в кабине продлилась недолго. Разговор начала я. Все равно бутерброды закончились.
— Давайте знакомиться? Юля. А вы?
— Меня называют Палачом.
— Хм-м… — не могу сказать, что я испугалась, но и бешеного восторга не ощутила. — А Мечислав мне не рассказывал?
— Подозреваю, что он еще многое тебе не рассказал.
— Тем больше повод продолжить мое образование, разве нет? Почему вас так назвали?
— Говори мне ‘ты’.
— Хорошо. И кто тебя так назвал?
— Так кто — или почему?
— И то, и другое. И еще ‘когда’, пожалуйста.
Вампир фыркнул. Кажется, он решил на меня не сердиться.
— И почему я не добавил снотворного в вино?
— Потому что во сне я храплю, пою и ворочаюсь.
— Бедный Мечислав.
— Не переводи тему!!! До Мечислава мы еще доберемся — во всех смыслах!
— а если я не хочу отвечать?
— Почему? Ну, палач!? И что!? Не придурок же!
— Только этого еще не хватало! Ладно, заноза. Палач — потому что меня всегда приглашают убивать вампиров. Довольна?
— А кто приглашает?
— Совет вампиров. Я могу убить любого. И из Совета — тоже. Я прихожу к тем, кто нарушил правила — и уничтожаю их. Или ты думала, что вампиры слушаются Совета просто так?
— Судя по тем, кого я видела — им пугало не нужно.
— А я и не пугало. Я — палач. И когда я прихожу — не остается ни живых, ни мертвых.
— Только насекомые?
— И пепел.
Меня передернуло от этого слова. Но…
— И давно ты… работаешь ужасом вампиров?
Палач улыбнулся. Получалось у него на удивление живо для бесстрастных вампирьих лиц. Я привыкла, что они носят свою надменность, как маски — и вот! Первый вампир на моем пути, который не считает нужным скрывать свои эмоции.
— Давно. Еще до того, как финикийцы придумали деньги, до того, как поставили великие пи-рамиды, до появления первых букв…
Я хлопнула ресницами.
— Ты совершенно не похож на кроманьонца или неандертальца?
— А я и не они. Но чтобы ты знала, вампиры старше десяти тысяч лет обретают способность меня свою внешность по своему желанию.
— Десять тысяч лет!?
Мне чуть не стало дурно. Пропасть веков. Пропасть столетий…
— Поэтому ты можешь спокойно входить в церковь?
— Ну да. Крест не властен надо мной, потому что я древнее ваших символов веры.
— А Альфонсо да Силва…
— Юля, ему не было еще и трех тысяч лет, когда он погиб. Печальная участь. Но могу тебя заверить — через пару тысячелетий он обрел бы способность выходить на солнце. А христианство… когда появится новая религия, Мечислав, например, не будет бояться ее символов.
— Новая религия?
— Ну да. Люди сами придумывают богов, сами обставляют их ритуалами, сами забывают их…
И в голосе Палача проскользнула горечь.
Несколько секунд мы молчали. А потом я не выдержала.
— А как тебя зовут?
— Я же сказал…
— Нет! Палач — это работа, профессия, должность, но ведь не имя?
— Не имя. Но это мало кого интересует. Мое имя забыли.
— Так скажи, чтобы его помнил хотя бы один человек!
Вампир на миг повернул ко мне голову. Глаза блеснули красным.
— Не стоит. Можешь называть меня прозвищем.
— Нет стоит, — передразнила я. Странно, но мне было спокойно и уютно с этим вампиром. Что-то внут-ри меня заставляло относиться к нему, как к Шарлю. Или к Вадиму. Я понимала, что это может быть страшной ошибкой. Но…
— Цыц, мелочь. И не спорь со старшими.
— а нас… куда это мы?!
Джип так запрыгал по грунтовке, что я чуть без языка не осталась.
— Куда-куда… полагаю, что скоро за нами снарядят погоню.
— Да!?
— а ты не поняла, что в комнате стояли камеры?
— Откуда бы? Я не Джеймс Бонд.
Не поняла. А когда дошло, покраснела так, что… вот суки!!! Это за мной что — круглосуточно наблюдали!? И когда я… это самое … даже в туалет ходила… СУКИ!!!
Для вампира мои эмоции не остались тайной.
— Надо будет сказать Мечиславу — пусть наймет тебе нормальных учителей.
— А мы…
— А мы сейчас к нему и направляемся. Только окольными путями. К завтрашнему дню как раз прибу-дем на место.
— Дню? А ты… я водить толком не могу.
— а я могу не спать сутками. Да и окна затонированы.
Я тут же успокоилась.
— а тебя не штрафуют за тонированные стекла?
— у меня есть разрешение.
— Да?
Вампир фыркнул и кивнул на бардачок. Я открыла его и присвистнула.
Бардачок был заполнен пачками стодолларовых купюр в банковских упаковках. Сколько тут было? Ну тысяч сто — точно. А может и больше. Пересчитывать было неловко.
— с таким разрешением ты и Путину на голову нагадить можешь.
— Лучше держаться подальше от политики. Там так обмараешься… навоз покажется золотом.
— в том числе.
Телефон на панели робко пискнул, напоминая о себе. Вампир остановил машину и поднес трубку к уху.
— Да…
— Да, так.
— Не твое дело.
— Завтра.
— Если тебя там не будет — послезавтра тебя вообще не будет. Ясно?
Палач или нет — он определенно мне нравился. Я прищурилась, разглядывая его лицо из-под ресниц. Оригинальность.
Это было первым и единственным словом, которое приходило в голову.
Очень необычное лицо. Когда он появился — мне было не до его внешности. Когда ты тонешь и тебе бросают веревку — плевать из чего она сделана. А вот сейчас…
Черные волосы рассыпались по плечам мужчины. Но если у Мечислава пряди ложились красивыми локонами — так и тянуло провести ладонью, тут было совсем иное впечатление. Резкие и острые, как росчерки меча. Я и не думала, что такое возможно. Но казалось, что эти волосы должны оставлять кровоточащие следы на его лице. Высокий лоб мужчины переходил в длинный, чуть изогнутый нос. Слишком длинный для такого лица. Резко
