руками так, чтобы в декольте были видны все ее прелести…
— Слава, что за ерунда!? Чем я заслужила такое?
— Лиза, — поморщился Мечислав. — прекрати балаган. Ты знала, что Юля мой фамилиар. И пыталась ее убить. Полагаешь, я должен тебя простить?
— Глупости, — глубокий вздох. Словно вампирши нуждаются в воздухе… — Если бы я хотела убить эту девчонку, она была бы мертва. Давно мертва.
— Если бы ты нашла исполнителей. А вот с этим возникли проблемы, — ударил наугад Мечислав. — Оборотни не стали бы покушаться на Юлю по доброй воле. Она — единственная их надежда на детей! Она их будещее. И мое тоже.
И попал. На миг Елизавета потеряла самообладание. Глаза сверкнули алыми огнями.
— Довольно! Если ты настаиваешь на продолжении этого фарса — тебе же хуже! Ты выставишь себя идиотом перед Советом!
— Переживу. Твоя могилка скрасит мне это ощущение.
— И не надейся на мою смерть! Неужели ты думаешь, что у меня нет никаких связей?!
— а ты думаешь, я позволю тебе пакостить и дальше?
— и столько шума из-за какой-то малолетней твари, которая, кстати, угрожала мне. Первая. Где она сейчас?
— Не твое дело.
— А может мое? Я являюсь оскорбленной стороной. И могу вызвать твоего фамилиара на поединок!
Мечислав внутренне содрогнулся.
Никогда!!!
Демон — и тот был безопаснее.
Но ответить стоило спокойно.
— Я бы на твоем месте беспокоился не о поединке, а о достойном саване.
— Обеспечь его себе и своей сучке, — сбросила маску вампирша. — Она уже перестала плакать по сво-ему горе-художничку?
Мечислав брезгливо скривил губы. Удар не достиг цели. Он-то по Даниэлю уже отплакал.
— я не удивлен, что Даниэль предпочел погибнуть, лишь бы не возвращаться к тебе. — Ты омерзи-тельна.
— Ты еще повторишь мне эти слова. Ползая в пыли у моих ног.
— Я могу сделать это в любой момент. И Даниэль, и Юля — они видят твою натуру. Ты просто тошно-творна. Ты не вызываешь ничего, кроме брезгливости. И даже красота тебе не помогает, Елизавета. Ты воняешь, как разложившийся труп.
И этих слов Елизавета не выдержала. Бросилась вперед хищной кошкой, намереваясь выцарапать противнику глаза.
Мечислав перехватил тонкие руки с алыми ногтями в сантиметре от своего лица.
— Успокойся. Не то закую в цепи.
Но все было бесполезно.
Хорошо хоть тревожную кнопку можно было нажать и ногой. А когда влетят охранники во главе с Вадимом — передать им извивающуюся от ярости вампиршу.
— Эту — в цепи, пока не остынет. Она пыталась меня убить.
Елизавета разразилась потоком ругательств, но Вадиму было все равно.
В цепи?
Да хоть в кандалы! И заклепать наглухо!
Покушение на шефа и друга он никому спускать не собирался.
***
До утра мы разговаривали. Подозреваю, что в таком шоке Палач не был уже лет триста. Зато уж те-перь…
Сначала мне пришлось рассказать, кто такой Шарль и откуда он взялся.
Рассказала. Пусть и с тремя перерывами.
Потом про то, как выручала его у Альфонсо да Силва.
С двумя перерывами.
И про состояние Шарля.
Вот тут Палач впал в бешенство. Одна мысль, что кто-то из его… детей? Созданий? Посмел так по-ступить с ДРАКОНОМ…
Короче, повезло Альфонсо да Силва. Раньше сдох. Будь он сейчас жив…
Мне пришлось минут двадцать успокаивать вампира, только чтобы продолжить рассказ. Причем взбе-сило его еще и то, что он НЕ ЗНАЛ!!!
— слушай, ну ты же ужас и убийца вампиров, каратель, а не информационный центр!
— девочка, а сколько бы я пробыл ужасом, не умея работать с информацией!?
— Недельки две?
— Меньше. А тут… Столетия!!! И хоть бы одна скотина!!!
— А кто знал, что Шарль — дракон. Кроме Альфонсо?
Палач задумался. Почесал нос. И как-то растерянно развел руками.
— Может, и никто. Вампиры знают о драконах, но я считал, что я — последний.
— Угу, размечтался…
— Юля, драконы не могут постоянно находиться в человеческой форме. Физически. Нам надо прини-мать свой нормальный облик и довольно часто. Летать, танцевать среди грозы… Это я искалечен. Но нормальные драконы не способны прятаться. И хитрости даются им с большим трудом.
Я вспомнила Шарля и кивнула. Максимум, чему смог научиться дракоша — это молчать. В ответ на все. Что бы ни происходило рядом.
— Так что если бы были живые драконы — я бы знал.
— а что могло с ними случиться?
— Смерть, — пожал плечами Палач. — Люди безжалостны.
— Вот уж точно. А вампиры — квинтэссенция всего сволочного в людях.
— Не преувеличивай.
— я еще преуменьшаю. Сколько вампиров знает о тебе?
— Четверо, — вздохнул Нед. Да, конечно, Нидхегг, но ‘Нед’ звучало как-то спокойнее.
— Альфонсо знал, что ты дракон?
— Нет.
— А какова вероятность, что Альфонсо поделился информацией о своем ручном драконе с кем-нибудь из знающих?
— Нулевая. Члены совета живут между собой, как кошка с собакой.
Я тряхнула головой.
— Не сомневаюсь. И уверена — животные приличнее. Уж добрее точно. Я не удивлена, что эта инфор-мация прошла мимо тебя. Альфонсо тоже был не лыком шит. А Шарль… он был почти безумен.
— а сейчас?
— Сейчас ему легче. И проклятие я с него снимаю….
Я запнулась, когда в меня уперся горящий взгляд палача.
— Снимаешь… проклятие?!
Видимо, снадобье действовало не только сзади, но и спереди. На мозги. Потому что дошло до меня, как до утки. На третьи сутки.
— Да. А…
— Как ты думаешь, если поработать с моим проклятием?
Потом я сто раз обзывала себя дурой. Но язык без участия мозга ляпнул:
Палач странно фыркнул. Закатил глаза, словно сомневаясь в моей адекватности. И предложил:
— Хочешь, я подарю тебе Елизавету для этой цели?
Я подумала.
— Хочу.
Елизавету я терпеть не могла. И было за что. Если бы не она, Даниэлоь до сих пор был бы со мной. Или мне стоит поблагодарить вампиршу?
Если бы не она, что могло бы случиться?
— Мечислав не потерпел бы соперника. Рано или поздно он избавился бы от Даниэля.
Я захлопала глазами. Нед рассмеялся.
— Я знаю о ваших взаимоотношениях. А остальное — о чем ты размышляла, понять тоже несложно. У тебя очень выразительное лицо.
— Все равно благодарить эту сучку не за что, — буркнула я.
— Так и быть. Прикончишь ее без благодарности.
— Мечислава попрошу. Он не откажет.
— А сама?
Я пожала плечами.
— На моих руках тоже есть кровь. Но это — другое…
— Ты никогда не убивала хладнокровно. Так?
Я кивнула. Всегда — это были либо враги, либо я была в состоянии аффекта, в крайнем случае — мне надо было спасать своих друзей. Хладнокровно, рассудочно и жестоко я не убивала. И уж тем более не убивала ради своей жажды мести.
— Если хочешь — не убивай ее сама. Но рано или поздно тебе придется через это пройти.
— Лучше поздно. Не стоит спешить с некоторыми вещами.
Палач пожал плечами.
— Как пожелаешь. Так что ты можешь сказать о моем проклятии?
Я зачесала волосы назад всей пятерней.
— Не знаю. Надо посмотреть. Разрешишь?
— конечно разрешу.
— Тогда… о черт!
Очередной приступ скрутил меня, я взвыла и бросилась в кусты, ругаясь нехорошими словами.
Да что ж за зараза такая!?
***
Палач в полном шоке смотрел на кусты, за которыми скрылась девушка.
М-да.
Это и называется — дубиной по голове.
Оказывается, он не один в мире. Есть и еще дракон.
Шарль.
А еще… Юля может посмотреть на его проклятие.
Он уже знал, что откроется. Пустит ее посмотреть. Разрешит ей попробовать снять проклятие.
И он сможет опять встать на крыло.
Распарывать облака крыльями и кружить в кокетливом танце с ветрами.
Кто не ощущал этого, тому не понять. Но дракон без неба, дракон без крыльев…
Нет!!!
Не надо надеяться на многое!
Довольно уже, что род драконов не угас. А его проклятие… вряд ли Юле такое под силу.
Кусты зашуршали, и Палач принял самую непринужденную позу. Юле не стоит пока знать о его мыслях и чувствах.
Не надо.
Рано.
***
Когда я в очередной раз выползла из кустов, Палач возлежал возле костра как турецкий шах. Я даже позавидовала. Надо же так уметь! У меня-то вечно то ветка в бок воткнется, то уголек стрельнет… мо-жет все дело в том, что я живая? Но и Палач вроде как…
— Скажи, а ты живой или мертвый? — не удержалась я.
Палач замотал головой.
— Не понял?
— а что тут непонятного? Шарль явно живой. Мечислав умирал. А ты?
— Я не умирал, если ты об этом. Но я изначально был таким. Драконом и вампиром.
Упс.
— А почему? — задала глупый вопрос я.
Палач развел руками.
— Полагаю, порода такая. Почему одни собаки крупные, а другие мелкие? Почему ты брюнетка, а кто-то блондин?
— вопрос генетики. А твои родители?
— Это не тема для обсуждения.
Палач резко взмахнул рукой, не удержал равновесия и едва не воткнулся ухом в землю. Я покачала головой.
М-да. Умею я довести человека. И не-человека тоже.
— Ладно. Вопрос снимается как политически незрелый. Давай я пока посмотрю на твое проклятие? Пока есть время?
Палач поднялся на ноги.
— а тебе не будет слишком тяжело?
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но если что — будешь отпаивать водой. А ехать я могу и в состоянии бревна.
— Уверена?
— а надо отложить на недельку? — съязвила я.
— Да ничего. Сесть со мной рядом, — растерялась я. — Можно взяться за руки. И не пытайся откусить мне голову, если будет чуть больно. Хорошо?
Палач сделал два шага и послушно опустился рядом со мной.
Я взяла его за руки — и сделала то, чего боялась.
Внимательно посмотрела в черные глаза — и открылась.
***
Я падала.
Падала в непроглядную черноту, без ночи, звезд и дна.
Это был колючий и холодный мрак, пронизывающий каждую клеточку моего тела. Он впивался в меня колючими щупальцами, ввинчивался внутрь, пытался поглотить меня и растворить в себе.
Наползал, давил массой и ужасом, пронизывающим каждый сантиметр пространства… как я смогла собраться — я не знаю.
Но всего на миг в моей памяти, разодранной ужасом на клочки, мелькнули зеленые глаза.
И я вспомнила одно имя.
МЕЧИСЛАВ!!!
Этого оказалось довольно.
Зеленые глаза вспыхнули — и тут же надо мной качнулись зеленые своды моей поляны.
***
Мечислав глухо застонал от боли.
С ним впервые случилось такое.
Секунду назад он сидел за столом и проглядывал файлы в компьютере.
А потом…
Как удар молнии, пронзивший все его тело. Только молния была черной, холодной и ужасно болез-ненной.
Он очнулся на полу, сжимая в ладони крошево раздавленной мышки.
На полу блестели капли крови.
Мечислав провел ладонью по лицу… да…
У него очень давно не текла кровь из носа. Уже лет триста. А тут вдруг… больно…
ЮЛЯ!?
Мечислав прислушался к себе.
Нет. Там, где была их связь, он ощущал уверенное ровное тепло.
Его девочка была жива. Безусловно.
Но минуту назад с ней произошло что-то очень плохое.
Палач!?
Мечислава
