станешь переносить свою обиду на вампиров — на Дайра. Он хороший парень, хотя и глуповат немного.
— Ёлка! Да что ж это такое!
— Голая правда, Дайр, голая правда! Был бы ты умным, не учился бы на факультете самоубийц!
— Ты тоже там учишься!
— А кто сказал, что я намного умнее!? Просто я не ставлю свои эмоции выше дела!
— Вот и переходи к делу, пока все расслабились.
Спасибо за разрешение! Лезут тут, понимаешь, всякие элвары, даже сапог не снимают…
— И нечего на мне срываться!
— Нет, ну еще ты надуйся и откажись со мной работать!
— Не дождешься!
Знаю. И ничуть не возражаю. Ладим мы как-то с этим королем. Просто ладим.
— Ребята, не забывайте, что пока мы тут дурью маемся, там могут перерабатывать на фарш одну маленькую драконочку.
Это подействовало на всех. Даже Азэлли перестала разыгрывать из себя несправедливо обиженную. Все-таки драконы были самым большим ее увлечением. После Дайра, конечно.
— Конечно…
Я стиснула зубы и промолчала. Мысленно. А вслух…
— Итак. Отправляемся в тех же направлениях, что и вчера. Маги идут по проторенным маршрутам, элвары следуют за ними и охраняют от опасности. Прошу всех быть внимательными и осторожными. Если что-то найдете — не фиг корчить из себя героев. Лучше быть живым дураком, чем мертвым Дельхаузом.
Дельхауз — имя, ставшее нарицательным. Дело было что-то около двух тысяч лет назад. Ужасно благородный, храбрый и отважный рыцарь, которого выдернули прямо с церемонии бракосочетания. На войну. Король собирался воевать, и выступал в день свадьбы. А вассал обязан следовать за сувереном. Дельхауз и последовал, бросив невесту на свадебном пиру. И так и не вернулся. На отряд, сопровождавший короля, напали из засады. Причем напал дракон. Король и придворные ломанулись в разные стороны, а храбрый рыцарь бросился на ящера. И был героически испечен прямо в доспехах и съеден. Эту историю в мире магии рассказывают не ради романтики. Обычно ей пытаются объяснить, что геройствовать надо там, где от твоего геройства будет польза.
Кстати, жена Дельхауза полностью согласилась с этим утверждением — и через месяц после смерти «мужа», не тратя времени на долгие стенания, повторно вышла замуж. На этот раз — за его Величество, который приехал сообщить несчастной о смерти мужа. Сообщил. Утешил. Второй брак леди Дельхауз оказался долгим и счастливым. А потомки легендарной парочки и до сих пор правят в Сетеларе.
— Уж кто бы говорил, — огрызнулся на меня Лютик. — Сама ты летом из себя кого корчила?
— Ну уж точно не Дельхауза, — окрысилась я. — У нас пол разный. И вообще, кто тут командир!? Значит так, встали — и пошли. К, в и на. Точнее выразиться? И если вы, бараны безмозглые, будете задираться, и сорвете мне поиски — я все-все расскажу Лаванде! Ушами клянусь! Своими личными!
Азэлли! Тебя это особенно касается! Будешь в случае чего изучать дракона изнутри! Поняла?
Вампирша оскалилась, но спорить не решилась. Кивнула головой и отправилась в свою сторону, пыхтя, как кипящий чайник.
— Эстанор!
Элвар обернулся — и я перебросила ему магоскоп.
— Ни пуха! И не реагируй на Азэлли! Собака лает, ветер носит!
— Ёлка!!! Я тебе еще покажу собаку!
Но возвращаться ради этого Азэлли явно не собиралась. И правильно. Плохая примета.
— Ни пуха, ребята, — пожелала я всем остальным.
Мы похватали мешки с магоскопами и разошлись в разные стороны. Сейчас можно было отойти на двести метров от места стоянки, а потом начинать поиск. И я смогла задать вопрос, который мучил меня уже двадцать минут.
— Тёрн?
— Да?
— А почему ты сам поперся искать драконочку? Не королевское это дело!
— А что — королевское?
— На троне сидеть, на послов глядеть…
— Я скоро дырку в этом троне протру.
— Так новый закажешь? Не настолько же Элварион обеднел?
— Не настолько.
Тёрн вздохнул, словно собираясь с силами — и выпалил.
— Надоело!
— Что?
Я даже сразу не поняла — что он сказал.
— Да надоело мне все это, Ёлка! Осточертело! Или, как ты выражаешься — осточертехренело!
Я только глазами захлопала от такого взрыва ярости.
— Что — это?
— А все, — невразумительно ответил элвар. — Все!!! Королевство поднимать, мысли читать постоянно, рожи эти придворные — знаешь, каков на вкус страх, смешанный с благоговением!? Нет!? А если еще с омерзением и с жалостью!? И с желанием получить свой кусок мяса!? Мерзко, Ёлка, мерзко и тошно!
Я слушала, не перебивая. Тёрн сейчас просто фонтанировал эмоциями во все стороны — и меня невольно затянуло в водоворот.
— Знаешь, я всегда понимал, что рано или поздно окажусь на троне! Что такой талант не должен пропасть зря! Меня готовили к этому! Но почему никто мне не сказал, как это одиноко!? Я знал, что это случится, но я думал, что отец передать мне посох и корону только через полторы тысячи лет — не дай боги раньше! Мы ведь живем долго, а отцу только тысяча шестьсот третий год шел. И вот вокруг толпа народу, — а я один. Один и мне безумно тоскливо. Пока ты была со мной, было еще не так. Лето прошло в делах, но когда ты уехала, меня просто скрутило. Ни одного друга рядом! Ни одного элвара — или человека, с которым можно просто поговорить, который не начнет выпрашивать у тебя милости, учить тебя или опасливо коситься, в ужасе от моих способностей! Никого! Ёлка, приезжай к нам на каникулы?
Просьба прозвучала слишком неожиданно. И я попалась.
— На зимние? Приеду.
— Это всего пятнадцать дней!
— Полагаю, что этого достаточно на первое время, — я уже оправилась от потрясения — и теперь могла рассуждать здраво. — Я уверена, что все не так плохо.
— Все еще хуже!
— Тёрн, не надо, а? Есть Клаверэн, есть и другие твои советники. Они-то тебя с детства знали! Или у них тот же бзик?
— Если брать Клаверэна, то у него бзик другой. Старик просто озабочен Элварионом. И из меня старается выкроить что-то похожее. Объясняй ему хоть год, что у меня есть и что-то еще кроме короля элваров, не объясняй — он твердо уверен, что я на службе государству с полуночи — и до полуночи.
— Бедняга!
— Хорошо хоть бабы ко мне не липнут. Знают, что со мной обычные номера не пройдут, а врать еще и мыслями никто пока не научился.
— И ты живешь монахом? Бедный!
— Ёлка!
— Ладно, — отмахнулась я. — Сейчас мы поможем твоему горю.
— Это в каком смысле? — подозрительно уточнил элвар. — Ты учти, мы с тобой просто друзья. Лучше Кана попроси, если уж так припекло…
В следующий миг ему пришлось уворачиваться от метко брошенного магоскопа.
— Учти, если он сломался, я все спишу на тебя, — нагло заявило мое магичество. — Во-первых, ты на этой фиговине не разоришься, а во-вторых, не надо меня провоцировать!
— А я тебя провоцировал?
— А разве нет? Так! — я вспомнила, что хотела сказать, когда элвар сбил меня с мысли, и ухмыльнулась. — Королем тебе быть не нравится? Так снимай корону!
— Ёлка!
Элвар все отлично понял. И возмущался больше из принципа.
— Снимай — снимай, — подбодрила его я. — Спорим, до вечера не продержишься!?
— А вот спорим — продержусь! — взъярился элвар.
С тех пор, как Лаванда подарила ему древнюю корону, элвар просто не мог без нее жить. Иногда он даже спать в ней ложился. Я примеряла — неудобно. Лоб натирает, на уши давит.… А его клыкастость доволен и счастлив. Вон, сегодня даже на ночь ее не снял.
— Спорим! — мы сцепили руки. И тут же подозрительно посмотрели друг на друга. — А на что мы собственно спорим!?
— Готов поставить на спор свои любимые конфеты, — подначил элвар, вытаскивая из кармана яркую коробочку. И откуда что взялось? Я только облизнулась.
Конфета против — чего? А что у меня такого есть?
— Если проиграешь — завтра час будешь ходить в короне. Идет?
— Она мне на затылок съезжает!
— А я ее попрошу, чтобы не съезжала.
— Корону?
— Корову. Согласна?
Я облизнулась и кивнула. Конечно, согласна. Ради настоящих элварионских конфет я еще и не на то пойду. Элвары, чтоб вы знали, монополизировали производство сладостей. Удивительно, как они сами при этом не разъелись до свинских размеров. Однако…
Все элвары были жуткими сластенами. И я — тоже. Если я и не разъелась в Элварионе, то только потому, что постоянно колдовала. А вообще, у нас с Тёрном была общая любовь. К конфетам особого элварского рецепта.
Вишня, вымоченная в коньяке, заливалась вкуснейшим мармеладом на основе какого-то ликёра, сверху все это обливалось горьким шоколадом и посыпалось толченными орешками. Вкуснятина — язык проглотишь. Стоили эти конфеты дикую сумму. Одна коробочка — как две моих стипендии. Поэтому первый раз я попробовала их именно в Элварионе. И полюбила раз и навсегда. И Тёрн об этом прекрасно знал.
— Ууууу, искуситель!
— Есть немного. По конфете перед тем, как разобьем?
— Договорились.
Элвар протянул мне коробочку. Я откинула крышку, достала из нее конфету и сунула в рот.
— Мерси.
— А мне? — возмутился его величество.
Я хлопнула глазами.
— А у самого — руки отвалились?
— Ёлка! Мне же неудобно!
— А мне мои пальцы дороги. Привыкла я к ним как-то…
— Успокойся, я пока не рискну отравиться. Вот, если уж очень корона достанет…
— А кто мне пять минут назад жаловался?
— Ты еще вспомни, что в прошлом году было!
— А что там было?
— Ёлка!!!
— Учти, если ты меня укусишь, я тебя… тоже укушу!
— Боюсь и падаю, — огрызнулся элвар. И тут же получил в рот конфету.
Но поквитаться он сумел. И на несколько секунд сжал зубами мои пальцы.
Я тоже оскалилась и припомнила уроки нашего институтского стоматолога. Да, есть и такая специализация. Маг — стоматолог. И очень популярная. Конечно, все медики умеют работать с любой частью организма, но специализируются по двум-трем, реже по пяти специальностям. И уж тут они профи. Как Джеки Чан и Ван Дамм в своих боевых искусствах.
А наш стоматолог — особенно. Здесь был только один метод лечения зубов. Удалить зуб. Удалить причину болезни — и вырастить новый, молодой и здоровый зуб. Дешево и сердито. Правда, дешево. Стоило это — если на деньги мира техники, то рублей двести. Или шесть — семь баксов. Поэтому на первый урок стоматолог пришел со здоровенными клещами в руках, бухнул их перед собой на кафедру (едва не проломив дерево) и громко возвестил:
— Прежде чем вырастить новые зубы у пациента, надо ему удалить
