на него, я смотрела бы на произведение искусства. На любое произведение искусства. И это чистая правда. Я умею ценить красоту. Кстати, ты не пробовал его рисовать?

– У него есть пара портретов моей работы.

– Даниэль, а меня ты нарисуешь?

– Обязательно, – лицо его смягчилось, стало почти человеческим. – Я хочу нарисовать тебя, лежащей на кровати, на алых шелковых простынях, совершенно обнаженной.

В голосе его было столько тепла и нежности, что я улыбнулась в ответ.

– И вывесить этот портрет в гостиной?! Или где вампиры вывешивают такое творчест-во!?

– У себя дома, в гостиной. Или в клубе. Чтобы все смотрели, облизывались и безумно завидовали мне. Потому что ты – моя женщина, а не их.

– Докажи, – потребовала я.

Поцелуй вышел долгим и влажным. Клыки чуть кольнули губу, но не оцарапали. Но на-долго это не затянулось. Даниэль отстранился.

– Как мне жаль, что у нас мало времени. И сейчас день. Лучше завершить все до того, как вампиры проснутся. Вот ближе к вечеру…

В его голосе было тако-ое обещание этого самого… Я покраснела. Вампир улыбнулся мне.

– Неужели гроза оборотней смущена? Смотрите-ка, у нее даже уши заалели!

Я ткнула его кулачком в грудь.

– Нахал!

Вампир как-то ловко перехватил меня за запястья и притянул к своему телу. Под моей ладонью глухо и отчетливо билось его сердце.

– А за распускание рук, госпожа, с вас штраф – еще два поцелуя!

Я не возражала. Действительно, что за пакость! На такое важное дело – времени не хва-тает. И хорошо бы еще машину с тонированными стеклами! Джип почему-то пока не был затонирован. Недавно куплен? Даниэль первый оторвался от моих губ и посмотрел на меня чуточку шальными глазами.

– Юля, или мы идем сейчас, или мне будет просто наплевать на все приличия.

– Идем, – решительно выбрала я.

– Тогда попробуй отлепиться от меня, – ехидно предложил этот кровопийца.

Ушам стало как-то подозрительно горячо. Я и не заметила, когда успела сомкнуть руки за спиной вампира. Пришлось отпрянуть и изобразить сплошную невинность. Хотя полу-чилось плохо. Даниэль откровенно насмешливо разглядывал меня.

– Ну что, сможешь выбраться? Ты вообще-то двигаться сможешь?

– Пять минут назад ты у меня об этом не спрашивал, – не удержалась я. Вот язык чер-тов!

Даниэль тут же помрачнел и холодно посмотрел на меня.

– Идем, прелесть моя?

– Ой! – вспомнила я полезную вещь. – Подожди минутку, Даниэль! Отвернись!

– Что еще!?

– Я должна достать кресты!

– Что?

– Ну, кресты же! Там три вампира в гробах. И каждый из них меня на фарш для блинчи-ков переработает! Отвернись, чтобы я могла достать их и переложить без торжественной иллюминации!

– Как прикажешь, кудряшка!

Даниэль отвернулся. Я только головой покачала. Обиделся. Если Даниэль употребляет

прозвище, данное мне Мечиславом, значит, точно обиделся. Черт бы побрал мой слиш-ком ядовитый язык! Но не выдирать же! Да и вампир хорош! Мог бы и мимо ушей про-пустить! А он словно без кожи – и не скажи при нем ничего такого, и не сделай – все сразу на нервы! Только вот сейчас мне некогда его самолюбие таблетками лечить. Перетопчет-ся. В этом отношении с Мечиславом лучше. Тому, что ни скажи – он просто посмеется. А у Даниэля все всерьез, все к душе! Ужас!

Я достала из бардачка пакетик с крестами. Двадцать штук. Лучше, больше, чем меньше. Но видели бы вы, какая рожа была у попа в церкви! Да-да, я покупала крестики именно там, справедливо рассудив, что мне нужен освященный товар. Или хотя бы такой, при котором прошло не одно богослужение.

– Зачем вам столько? – поинтересовался несчастный.

Я дала дурацкий ответ на дурацкий вопрос.

– А я с ними огурцы солю. Оченно вкусовые качества улучшает! А если еще с чесноч-ком, да с хреном…

Этого хватило. Кресты мне продали, и я с удовольствием покинула церковь. У меня все-гда от церковной вони… ну ладно, пусть – благовония, голова раскалывается. И не фиг на меня шипеть! Вы сами-то давно нюхали, чем в церкви пахнет!? Ладан – раз! Испарения плохо вымытых тел – два! Спиртное (непонятно откуда, но воняет же!) – три! Гарь от све-чек – четыре! Мало? А в смеси это просто убойно. Я уж не говорю про бомжей и одеко-лоны прихожан. Для меня, с моим тонким обонянием – так вообще рвотная смесь!

– Ты убрала эту гадость?

– Кресты? Убрала.

Я поспешно засунула их в карман дубленки, Даниэль помог мне выйти из машины и мы отправились к домику. Вампир обнимал меня за талию, как самый пылкий влюбленный. Я не возражала. Ноги меня почти не держали, подкашивались и норовили подломиться в коленках. И в таком состоянии я куда-то иду!? Голова моя головушка садовая, жизнь моя – колода дубовая.

Глава 15.

Что делать с раненными вампирами.

Даниэль остановился в паре шагов от домика и принюхался.

– Знаешь, Юля, мне кажется, что ты не соврала.

– А раз кажется, то шевелись! Времени нет!

Вампир пнул ногой дверь. Казалось, что он и не приложил особых усилий, но косяк про-сто рухнул внутрь, подняв облако пыли.

– А этой дверью давно пользовались!? – спросила я у воздуха.

Никто мне ничего не ответил. Даниэль шагнул внутрь, увлекая меня за собой. Внутри все было, как я и видела, когда была призраком.

– Внизу должен быть подвал, – объяснила я. – Там они и лежат.

– А вход в него где?

– А я откуда знаю? Я здесь была призраком. Летай – не хочу!

– Понятно. Тогда посиди здесь, – вампир очень невежливо свалил меня в угол. – А я пока поищу вход.

Даниэль отправился куда-то вглубь домика. Я попыталась собрать себя в кучку. Надо действовать. Если я так буду себя и вечером чувствовать, лучше мне из дома не выхо-дить. Меня Дюшка одним словом в дугу согнет. Хм, а я ему тогда мышей нагоню со всей округи. Пусть своих лис тащит! Испорчу торжество!

Я даже не знаю, долго ли я просидела. Когда себя хреново чувствуешь, время как-то те-ряет актуальность. Вопль Даниэля оторвал меня от самоанализа и дурацких размышлений на тему: ‘где больше болит?’. Болело везде одинаково, поэтому я даже не обиделась на вампира.

– Юля! Ты можешь подойти ко мне!?

– Нашел!? – крикнула я.

– Нашел!

Я рванулась к нему, позабыв о боли. Да какое там плохое самочувствие, когда такие но-вости!? И вообще, подумаешь там – на поворотах заносит и ноги как ватные. Мелочи жизни! Вампира я нашла в самой дальней комнате. Он стоял над люком в полу. Большим таким люком, солидным, размером метр на два.

– Что это?

– То, что нам нужно.

Даниэль взялся за кольцо на одной из створок и с усилием потянул вверх.

– Что, не заперто!?

Мышцы под свитером вампира ходили волнами. Он сумел ответить, только когда отва-лил в сторону тяжелую крышку. Не уронил, но аккуратно положил, хотя это и стоило ему немалых усилий. С другой стороны – не грохать же ей об пол!? От такого шума мертвый проснется. Или не проснется? Но проверять это нам не хотелось.

– Эту крышку запирать не нужно, – пожал плечами вампир. Упруго выгнулся назад и по-тянулся всем телом. – Тяжелая, зараза! Ее только такие как мы и отвалят.

– А если люди втроем или вчетвером?

– А за что им тут ухватиться? Кольцо маленькое!

Это точно. За кольцо можно было ухватиться одной рукой, в крайнем случае – двумя. Не более того.

– А если веревку продеть?

– Юля, здесь же всегда охрана! Кто им даст время с веревкой возиться?

– Никто, – согласилась я. – Идем?

В темном отверстии виднелась лестница. Широкая, удобная. Но пахло оттуда такой га-достью! Отврат! Кровь, крысы, какая-то еще пакость, затхлый запах, который всегда идет из-под земли… Хорошо, что призраки запахов не чувствуют! А то меня бы просто стош-нило! Хотя это и сейчас не поздно!

Даниэль первым наполовину спустился в подвал и протянул мне руку. Меня еще немно-го пошатывало, но нам ли бояться таких мелочей!? Все равно вампир меня поймает, если я упаду.

Мы медленно спускались вниз. Темнота здорово действовала мне на нервы. Даниэлю все было до фонаря. Ну да, вампиры же видят в темноте. Увы, его это не спасло. Не было никаких спецэффектов, которыми так любят пользоваться режиссеры. Ни красных глаз в темноте, ни шороха, ни тревожной музыки. Просто Даниэль вдруг вскрикнул, отпустил мою руку и начал куда-то падать. Или не падать!? Послышались звуки борьбы. Я замета-лась, но потом пришла в себя. Враг только один. Если бы их было два, я бы металась уже на том свете. А я пока жива и относительно невредима. А вот что теперь делать? Что мог-ло произойти? Кто-то из оборотней быстренько оброс плотью? Да нет, это уж полная чушь. Как их крысы обожрали, тут уже не воскреснешь. А кто? Вампиры? А вот это вполне.

Кто-то из той троицы в гробах. Учуял опасность, кровь или смерть – и встал полюбо-ваться. До или после моего ухода? После. А может, мы просто не столкнулись. И хорошо. А вот что теперь делать? А то, что можешь! Я достала из кармана крест – и подняла над головой. Прости, Даниэль, но тебе ведь этим крестом по загривку не достанется, а свет ты переживешь. Это я знаю точно.

– Отче наш, иже еси на небеси…

Крест полыхнул белым холодным огнем в моей руке. Я на миг зажмурилась – глаза не выдерживали перепада после темноты, и это едва не стоило мне жизни. Что-то темное бросилось на меня и придавило к полу. Я так навернулась спиной о ступеньку, что могла и не открывать глаза. Все равно перед ними было сплошное звездное небо. Чьи-то зубы впились мне в ключицу. Хотели в шею, но промахнулись, и пришлось ниже. Я заорала от боли. Хорошо хоть сквозь одежду, но больно же, елки! Машинально я вытянула руки вперед, стараясь отпихнуть противника. Махнула наугад крестом. Главное было не вы-пустить цепочку. Пальцы словно судорогой свело. Раздался дикий визг. Тяжесть куда-то отлетела с меня – и я откатилась в сторону. Я пребольно ударилась локтем о какую-то па-кость, самой косточкой, дико взвыла, но боль, как ни странно, прояснила мой разум. Я опять могла смотреть, видеть и оценивать обстановку.

Я лежала в стороне от лестницы. В десяти шагах от меня лежал Даниэль, уткнувшись лицом в земляной пол, закрывая голову руками. Это не без причины. Свет креста может ослепить вампира. Очень даже запросто. А в углу стоял тот самый ‘грузинский князь’ из гроба. Он закрывал глаза рукой, скалил клыки и тихо шипел. На шее у него виднелся след ожога, а подбородок был в крови. Моей крови? Я провела рукой по свитеру. Хреново. Кровь. Будем надеяться, что ничего важного мне этот Мцыри (пусть будет Мцыри – для удобства) не прогрыз. Как-то не тянет истекать кровью. Но что теперь делать-то!? При-кончить его? Чисто теоретически…