Если Даниэль оправился от удара…

– Даниэль! – Неуверенно позвала я. – Ты можешь говорить?

– Могу, – ворчливо отозвался вампир. – Крест убери!

Ага, вот сейчас взяла и убрала!

– Тогда меня твой противник загрызет.

– …… я таких ……. противников!!! – от души выдал вампир. – А где этот урод сейчас?!

– И вовсе даже не урод, а очень симпатичный мальчик, – отозвалась я, разглядывая Мцы-ри. – В кавказском стиле, но очень даже ничего. Этакий пупсик.

Мцыри перекосило.

– Ты что – издеваешься надо мной, смертная!?

– А ты что – бессмертный? – едко отозвалась я. – То-то от креста шарахаешься! Пальчик обжечь боишься? Двадцать первый?

Вампир зашипел, но почему-то меня это не испугало. Дура, наверное.

– Убить его. Убери крест – и я ему голову оторву, – внес предложение Даниэль.

Я фыркнула.

– Даниэль, тебя что – башкой приложили!? Или по чувствительному месту наподдали!? Мы не можем его убивать. – Мцыри чуть шевельнулся в своем углу, и я тут же добавила специально для него. – Пока не можем. То есть нам это не нужно. Он же из вертикали Дюшки, так? Андрэ твой господин? – Теперь я обращалась непосредственно к своему противнику.

– У нас используется термин ‘протектор’, – подсказал Даниэль. – Если его господин не креатор, но повелитель. Мечислав – протектор Бориса и Вадима. Мой креатор и протектор – Елизавета.

– Отлично. – Я держала крест перед собой, как знамя. И обратилась прямо к вампиру. – Послушай ты, прости, не знаю твоего имени…

– Хасан его зовут, – подсказал Даниэль, так же, не открывая лица. Крест в моей руке го-рел маленькой сверхновой звездой.

– Так вы знакомы?

– Не так и много вампиров в городе, чтобы я кого-то не знал, – отозвался мой любимый вампир.

– Ну вот, знакомые, а чуть друг друга не загрызли! И не стыдно вам?

Стыдно вампирам не было. Поэтому я обратила свое внимание на Хасана.

– Мальчик…

– Не называй меня так, смертная!

В голосе вампира было столько праведного возмущения, что я поневоле фыркнула. Но не дедушкой же его называть!? Глупо как-то!

– Хорошо. Господин зубастик, убить мы друг друга всегда успеем. Или убить или по-пробовать. А пока давай поговорим. Мне не нужны никакие Дюшкины тайны, но это – патовая ситуация. Ты с нами не справишься, а нам не хотелось бы тебя убивать раньше времени.

Кажется, клыкастик был удивлен.

– Почему, смертная?

Ну, все, пробили вампира на разговор. Теперь главное, чтобы он не замкнулся.

– У меня имя есть. Леоверенская Юлия Евгеньевна, можно Юля, можно – ‘на ты’. Не слышал?

– Это ты нашего протектора козлом в глаза назвала?

– Я, – расплылась я в широкой улыбке. Приятно, когда о тебе слышали. Это облегчает работу.

– Ты или крутая или дура, – поставил мне диагноз вампир.

Я фыркнула. Я-то ответ давно знала.

– Я поспорила, – объяснила я. – У меня выбора не было. А как тебя зовут? Даниэль нас хоть и представлял, но все-таки…

– Можешь называть меня Хасан.

– Хасан, – попробовала я на вкус его имя. – Прости, но я о тебе раньше не слышала.

– Это не так страшно, – вампир вполне оправился от потрясения, облизнул окровавлен-ные губы и теперь старался выглядеть как можно более независимо. – Почему вы не мо-жете меня убить?

– Не хотим, – поправила я. А уважения в голосе прибавилось, прибавилось… К чему бы это? Не к

войне ли с Турцией? – Теоретически мы можем прикончить тебя прямо сейчас. Я уберу крест, и Даниэль вырвет тебе горло.

– Если сумеет, – усмехнулся Хасан.

– Сумею, – огрызнулся Даниэль, приподнимаясь на четвереньки и так же закрывая рукой глаза. – Сколько тебе лет, мальчик!? Сто!? Двести?! Не больше!

– Не твое дело! – огрызнулся мальчишка, отступая на шаг.

– Сто тридцать два, – вдруг сказала я. Сама не знаю, с какого перепугу. Но цифра словно всплыла у меня в голове. Ну, я и ляпнула. На божественное дурачество!

Хасан так шарахнулся в сторону, что ударился локтем об стену. Рука его пошла вверх и свет от креста полоснул его по глазам. Вампир зашипел и опять прикрыл их ладонью.

– Откуда ты знаешь, смертная!?

Как он мне надоел с этой ‘смертная’! Можно подумать, что его пришибить нельзя!

– Никто не бессмертен, Хасан. Меня зовут Юля.

Я решила, что пришло время надавить. Пусть будет хотя бы немного вежливым. Мы с Даниэлем сильнее и мы диктуем условия. Вот и пусть выказывает нам хотя бы мини-мальное уважение. А так мне безразлично кто и как меня называет. Как дедушка скажет: ‘Зови хоть унитазом, но не думай, что я позволю себя так использовать’.

– Откуда ты знаешь, Юля? – уважения в голосе прибавилось, но не намного.

– Я не просто смертная. Я еще и фамилиар.

– Ну и что? Фамилиары не имеют таких сил.

– А я вот имею, – это прозвучало немного по-детски, но иначе я не могла. – Я еще сама не знаю предела своих сил. И не хочу проверять это на тебе.

– Давай проверим, – предложил Даниэль.

– Помолчи!!! – Вконец озверела я. – Короче, Хасан, если я тебя сейчас пришибу и в под-вале закопаю, то твой протектор немедленно узнает радостную весть. А у него мой друг. И я не хочу, чтобы эта сволочь оттяпала Мечиславу что-то жизненно необходимое.

– Может еще и не оттяпает, – проворчал Даниэль.

– Ты замолчишь или нет!? – зашипела я не хуже вампира. – Так вот, Хасан, я предлагаю тебе такой вариант действий. Больше никто не проснулся?

– Никто.

– Не врет, – определил вампир.

– Тем лучше. Кстати, а почему ты проснулся? Ты не так силен, чтобы чуять опас-ность?

– А ты не так сильна, чтобы определить мой возраст, – отбрил вампир. – У всех свои та-ланты. Мой – просыпаться среди дня и делать что захочу.

– В том числе выходить на солнце?

– Вот это нет.

– Ну, хоть что-то радует. Итак, вернемся к нашим баранам. Простите, вампирам. Мы можем тебя убить. Для меня это несложно. Нас двое и у меня освященные кресты. Ты на-несешь нам какие-то раны, но это ненадолго. Но я не хочу раньше времени тревожить Дюшку.

Вампиреныш схватил все с полуслова.

– И что ты мне предлагаешь?

– Я оставлю тебе жизнь. Ты не передашь ничего Андрэ?

– До вечера – нет.

– А Дюшка не может общаться с тобой мысленно? – уточнил Даниэль.

– Нет, – тут же ответил вампир.

– Он – твой протектор?

– Да.

– И ни с кем другим ты мысленно общаться не можешь?

– Не могу.

– Не врет, – спокойно сообщил мне вампир. – Это хорошо.

Я захлопала глазами.

– Что – хорошо. Вы вообще о чем?

– Некоторые протекторы могут мысленно общаться со своими подчиненными. По сво-ему желанию – и в любой момент. Хоть днем, хоть ночью.

– А Мечислав может? – разгорелось у меня любопытство. – А ты?

– Я пока не протектор и даже не ронин, а Мечислав не может. Не мог, когда я общался с ним последний раз. У всех свои способности, знаешь ли.

– Теперь – знаю. А что такое ронин?

– Вампир – одиночка. Свободный и голодный.

– Ясно. – Времени отвлекаться не было. – Хасан?

– И что ты предлагаешь мне? – спросил Хасан.

– Ничего особенного. Ты вернешься в гроб и уснешь.

– А потом выйдет из гроба и нападет на нас? Это глупо! Не стоит ему доверять! – возму-тился Даниэль.

Я криво улыбнулась. Все тело болело, как пропущенное через мясорубку.

– Доверять? Я еще не сошла с ума! Скажи, а если закрыть гроб крышкой, а на нее поло-жить крест?

– Никогда! – рявкнул Хасан.

– Не выберется, – ответил Даниэль. – Если обвязать ее чем-нибудь покрепче. Крест лиша-ет вампира всех сил. Будет лежать, пока его не откроют! Главное – лишить его возмож-ности этот крест спихнуть.

Я попыталась улыбнуться еще раз.

– Ну вот. Мы укладываем тебя в гроб, закрываем его крышкой и привязываем сверху крест. И ты лежишь там до вечера. Это даст мне гарантию, что ты ничего не натворишь. А вечером сюда придут твои товарищи, тебя освободят и пожалеют. И даже поцелуют. Тогда ты сможешь что-нибудь наворотить. Что пожелаешь.

Мое предложение Хасану не понравилось.

– Я этого не сделаю!

Подумайте, какая цаца! Я ему жизнь предлагаю, а он еще и нос воротит!

– А у тебя есть выбор? Или так – или я заставлю тебя сожрать этот крест! Кровью кля-нусь!

Несколько секунд вампир молчал. Я тоже молчала, исподтишка показывая Даниэлю ку-лак. Пусть молчит и не рыпается. Голову оторву кретину… любимому!

– Ладно. Пусть будет так.

Я выдохнула – и удивилась себе. Я что – все это время не дышала? Хотя в такой обста-новке не только дышать разучишься.

– Обещаю не причинять тебе вреда.

– Ты не врешь.

– Я вообще не вру тем, кто может поймать меня на вранье, – скромно призналась я.

– Очень разумно. Убери крест.

– Ага, размечтался!

– Не понимаю?

– Ты прекрасно можешь пройти, куда тебе надо и при свете креста. А я не хочу случай-но тебя убить. Мало ли какая глупость взбредет тебе в голову. Может быть ты – герой-камикадзе и решишь благородно пожертвовать жизнью ради дела любимого князя! На тебя мне плевать, но расплачиваться за это будет мой друг, а мне этого вовсе не хочет-ся.

– Ты мне не доверяешь?

– Не доверяю.

Кажется, вампир разозлился.

– Да как ты смеешь, смертная!?

– Смею! Еще как смею. И не надо на меня повышать голос. Я этого не люблю. Идем?

– Куда? – не понял Даниэль.

– Вот туда. Налево. Там комната с гробами.

– А ты откуда знаешь? – удивился вампир.

Под ключицей болело все сильнее и сильнее. Но кровь, похоже, остановилась. Как хо-рошо, что я такая устойчивая! У меня были подруги, которые от вида крови в обморок падали. Я тоже в детстве жутко боялась крови. Визжала и убегала. А потом что-то про-изошло. Что-то странное. Мне приснился сон. Интересный такой. Я тогда была еще ма-ленькая, лет пять, и ни о каких романтических приключениях и не думала. А тут вижу во сне себя – в каком-то потрепанном платьице – и высокого человека в черном рядом с со-бой. Он наклоняется ко мне, теплые руки ложатся мне на плечи – и я смотрю ему прямо в глаза. Я ничего не помню, кроме этих ореховых глаз. Таких же, как у меня. Ни лица, ни фигуры. Только тепло рук, сияние глаз и тихий нежный голос. ‘Почему ты боишься кро-ви, девочка? Это же совсем не страшно! Не надо бояться, маленькая моя! Я хочу гордить-ся тобой, когда мы встретимся’.

И все. Весь сон. Но я его запомнила. А на следующий день один из мальчишек, которые обожали дразнить нас, оцарапал палец и протянул мне руку: ‘Смотри! Кровь! Страшно!?’ Днем раньше я бы заорала и побежала. А теперь засмеялась: ‘Ну и дурак же ты! Чего тут бояться!’ Больше меня никогда не дразнили…

– Юля!

– А!? – я встрепенулась и огляделась вокруг.

– Что с тобой? – Даниэль стоял почти рядом со мной. Он прикрывал глаза рукой и ста-рался не подходить ближе, чтобы не попасть под удар.

– А что со мной?

– Ты уже пять минут стоишь