и есть смерть, – не стал спорить Вадим. – Мы сможем выжить даже под водой, нам не нужен воздух, нам ничего не нужно, кроме темноты – и несколь-ких секунд покоя. А вот этих секунд нам и не давали. Превратили нас в два комка боли, которые неспособны даже думать, не то, что умереть по собственному желанию. Да и кресты гасят нашу магию быстрее, чем ты ‘мяу’ скажешь.
– Более-менее понятно. Извини, что перебила. Продолжай об фамилиарах, пожалуйста.
– А чего тут еще добавить? – удивился вампир. – Вроде бы я все сказал. Симбиоз – он и в Африке симбиоз! А Печати – просто средство привязать к себе нужного человека. Дальше все просто. Человек, который решился стать фамилиаром, получает столько всего хоро-шего, что все остальные люди смотрятся рядом с ним как недоразвитые. Я тебе уже ка-жется, перечислил, что именно получаешь ты? Да, если человек обладает какими-нибудь экстрасенсорными способностями, они тоже обострятся. Так что ты стала гораздо силь-нее еще и благодаря двум вампирам. Ну а вампир получает слугу, который верно и пре-данно заботится о нем, пока сам вампир беспомощен. Заботится даже больше, чем иной слуга. Ведь от вампира зависит все для такого человека. Одновременно обостряются и экстрасенсорные, как вы их называете теперь, способности вампира. Он обретает гораздо большую силу, не только физическую, но и ментальную. Знаешь, ужасно интересно будет посмотреть, на что теперь способен Мечислав.
– Увидишь еще, – проворчала я. – Слушай, а вот то, что Борис и этот клыкастик Фродо вытворяли – это как, норма для вампиров?
Вадим пожал плечами.
– Юля, для нас многое – норма. Мы – Вампиры! И при всем желании не станем людьми. И не думай о нас как о людях, даже если тебе очень хочется. Это в плане доброго совета. А так… Если бы не тупая и мерзкая охота инквизиции за людьми с паранормальными способностями, для вас бы сейчас многое было нормой. Левитация, телекинез, то, чем люди овладевают только после длительных тренировок. ИПФ – омерзительное порожде-ние собак господа и мы всегда будем пытаться их уничтожить. Но об этом лучше погово-рить потом. Просто поверь на слово, что веке в десятом до нашей эры твои способности никого бы не насторожили.
– К сожалению, я не могу переместиться в прошлое. Вадим, а бывало такое, чтобы фа-милиар пытался освободиться от Печатей?
– Нет.
– То есть они могут и сниматься?
– Чисто теоретически? Если ты себя при этом не угробишь. А оно тебе надо?
– Мне много чего надо, – я решила, что пора заканчивать разговор. Времени оставалось все меньше и меньше. – Ладно. Не могу сказать, что ты меня обрадовал, но, за неимением лучшего…
– Юля, прости, но куда ты сама-то смотрела? Если тебе не хотелось ставить эти Печати, так не ставила бы? Вряд ли шеф стал бы тебя насиловать. Это вообще не в его вкусе.
Я вздохнула как кашалот, вынырнувший с глубины.
– Вадим, ты же сам сказал, что вокруг твоего шефа вечно дамы роились?
– Ну да. Ты тоже…
Вопрос он не озвучил до конца, но мне и так было понятно.
– Знаешь, со мной немного другой случай. Я готова была пообещать что угодно, чтобы твой босс оставил меня в покое. Меня слишком к нему тянуло, и мне это решительно не нравилось.
– Забавно, – согласился Вадим. – Кто-то готов пообещать ему все что угодно за одну ночь, а ты готова пообещать что угодно, лишь бы этой ночи не было. Бедный шеф. Не-легко ему придется с таким своеобразным фамилиаром.
– Я его об этом не просила! – взвилась я. – Я даже и не знала что…
– Да ладно, теперь поздно спорить, – отмахнулся вампир. – Что теперь делать будем?
Я мгновенно взяла себя в руки и пожала плечами.
– А что делать? Я сейчас попробую войти в транс. А ты сиди, потом, как решишь, что пора – заводи машину и дуй к точке рандеву. Я, будем надеяться, к тому времени уже оч-нусь.
– Как знаешь. Но транс…
Вадим смотрел на меня с недоверием. Я и сама знала, что такая сила доступна даже не всем настоящим фамилиарам, с четырьмя Печатями, но меня уже ничего не пугало. Вы-жить бы! Потом поищем, откуда ноги растут! Хотя вряд ли мне понравится найденное место! Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Какое-то время я еще чувство-вала мягкость подушки, отблески фонарей под веками, присутствие рядом вампира, тугой ремень безопасности, перехватывающий мне грудь, боль от ожога под ключицей… Потом все исчезло. Осталась только чернота ночи.
Глава 17.
Меня медленно затягивало в черную неподвижную воду. Вокруг были холод и пустота. И мне ужасно хотелось сделать хоть что-то, чтобы от них избавиться! Вскрикнув, я рва-нулась к поверхности воды. И вырвалась – в другое измерение.
Я вынырнула из огромного бассейна и огляделась по сторонам. Белый кафель стен и по-ла, расписанный каким-то черным узором, мягкий, приглушенный свет, белый столик и два кресла на краю бассейна.
– Давай руку, кудряшка. Тебе вовсе не обязательно оставаться в воде.
Мечислав! А кого еще я ожидала встретить? Пушкина? Но все равно – это было очень неожиданно. Я резко повернулась в бассейне и уперлась глазами в сапоги вампира. Ме-числав, как и всегда, был одет с небрежным изяществом. Черная рубашка, богато отде-ланная кружевами, была распахнута до талии и на золотистой коже виднелась узкая по-лоска черных волос, уходящая в штаны. Мне, как всегда, захотелось провести по ней пальцами, и я сдержалась огромным усилием воли. Черные брюки плотно облегали узкие бедра. Пряжка пояса лучилась мягким золотым блеском. Сапоги облегали ноги, доходя до колен, и казались мягкими как бархат. Вампир был настолько притягателен, что у меня приятно заныло внизу живота. Он протянул мне обе руки.
– Возьми меня за руки, кудряшка, и я тебя вытащу.
Голос его был так же восхитителен. Он обволакивал меня с головы до ног, лишая разума и воли к сопротивлению. Я покорно взялась за его ладони. Тонкие пальцы капканами сжались на моих запястьях. В них чувствовалась страшная нечеловеческая сила. Если бы Мечислав захотел – он мог бы раздавить мне суставы в кровавую пыль. Но вампир хотел не этого. Он легко выдернул меня из бассейна, но при этом то ли не рассчитал сил, то ли слишком хорошо их рассчитал. Я ударилась об его грудь – и на миг застыла, слушая, как совсем рядом с моим лицом бьется его сердце. Черные кружева скользнули по моей щеке. Мечислав приподнял мое лицо за подбородок и, прежде чем я успела хоть что-то сказать, наклонился ко мне. Зеленые глаза без белков и зрачков горели нестерпимым пламенем. Я не хотела, чтобы он меня целовал, но и сопротивляться тоже не могла. Губы вампира медленно и мучительно нежно скользнули по моим губам. И я ответила на поцелуй. Слегка растерянно, но все же добровольно. Впервые я сама хотела поцеловать Мечисла-ва, но то, что вспыхнуло в нас, потрясло меня. Высшие Силы! Ничего подобного я нико-гда не испытывала. Наверное, это и есть – единение двух существ. Мы делили на двоих и тела и удовольствие. Я скользнула языком по его зубам и ощутила остроту клыков. Рука вампира легла мне на затылок, продлевая лобзание. Другая рука обвилась вокруг талии, надежно удерживая меня рядом с его телом. Кровь бешено мчалась по моим жилам, сердце колотилось так, что едва не вырывалось из груди, но это билось не только мое сердце. Тот же дикий ритм гнал кровь и по телу вампира. И я ощущала его жажду. Не крови, не силы – сейчас Мечислав желал только меня. Желал делить это неве-роятное ощущение близости со мной и дальше, узнать, насколько далеко мы сможем зай-ти, чувствовать то же, что и я. Все тело у меня горело, мне хотелось стянуть с вампира рубашку и ощутить под руками его голую кожу, стянуть с себя одежду и ощущать его всем телом, как продолжение себя, себя, как его продолжение… Мечислав на миг ото-рвался от моих губ, чтобы подхватить меня на руки. Холодный воздух коснулся моего лица. Этого хватило.
– Нет! – Я дернулась так, что вампир, не ожидавший сопротивления, не сумел удержать меня – и я плюхнулась в бассейн, подняв тучу брызг и пребольно ударившись о воду. Па-дение на миг оглушило меня, но ненадолго. Вода охладила и тело и голову. И очень кстати! Я опять вынырнула, отбросила с лицо мокрые волосы и раздраженно уставилась на Мечислава. Он стоял на краю бассейна, очаровательный как всегда и протягивал мне руку.
– Прелесть моя, стоит ли так вырываться? Иди ко мне…
Я уставилась на его ладонь, как на живого скорпиона.
– Перебьетесь! И не смейте больше до меня дотрагиваться! Это нечестный прием!
Мечислав улыбнулся мне, показав клыки.
– Тебя так волнует моя честность?
– Постольку поскольку наши жизни связаны между собой, – отозвалась я. Огляделась. Ну, разумеется, в трех метрах от меня была очень удобная лестница. Я поплыла к ней. Вампир смотрел на меня, и я спиной чувствовала его взгляд. И вовсе не собиралась обо-рачиваться. Почему? Потому что если я в ближайшие десять минут даже просто дотро-нусь до него, мне уже будет все равно где я и что я. В бассейне – значит в бассейне, на люстре – значит на люстре. Я просто не смогу удержаться – и мы действительно займемся любовью. Вот только такой вопрос: применимо ли к нам слово любовь? Что-то мне под-сказывало, что нет. Любовь может возникнуть либо с первого взгляда, как у нас с Дани-элем, либо ее надо растить, как хрупкий цветок, долго трепетно и в тепличном режиме. Но между мной и Мечиславом не было ни первого, ни второго. Нас сблизила только смертельная опасность. А этого было мало, всегда было мало! Я и так много ошибок сде-лала. Но прибавлять к ним еще и секс ради секса мне не хотелось. Должно быть, еще и что-то в душе.
Я кое-как выбралась из бассейна и оглядела себя. М-да, вампир опять одел меня в такое платье, до которого я бы в обычной жизни и щипцами не дотронулась. Черное, полупро-зрачное, с разрезами до середины бедра и глубоким вырезом. Оно и так мало скрывало, а уж теперь, когда намокло… Никакого простора воображению! Ткань прилипла к телу, об-рисовывая все изгибы и выпуклости. Ну и пусть! Главное – не как я выгляжу, а как я себя чувствую! Я с насмешкой посмотрела на вампира.
– А создать пару полотенец или хотя бы халат вы не удосужились? Я могу простудиться и заболеть.
Мечислав медленно обошел вокруг бассейна
