ели.

– Что? Кажется, вампир не ожидал, что я буду шутить. Я подмигнула ему.

– Вернешься – я тебе этот анекдот расскажу. Если будешь умненьким мальчиком и хорошо попросишь.

Вампир зарычал и вылетел за дверь, чтобы не свернуть мне шею раньше времени. Я откинула голову и расхохоталась. И смеялась еще несколько минут. Бедолага! Нашел с кем спорить. Да, физическое пре-имущество на его стороне, но скандалю я все равно лучше. Тут на моей стороне генетический опыт всех женщин, начиная с Евы.

Несколько минут я искренне наслаждалась своей маленькой победой. А потом занялась гимнастикой. Вы никогда не пробовали, сидя в кресле, снять с ноги ботинок привязанной рукой? Мне казалось, что нога вывернется из сустава, но я только покрепче стиснула зубы. Черт с ней, с ногой, задницу бы уне-сти! Но шнурки я распутала. И медленно стянула ботинок с ноги. Потом положила его на колени. Зажа-ла между подлокотником и бедром. И попыталась вытащить стельку. Сперва она шла неплохо, потом пришлось наклониться и тащить ее зубами. Поддалась! И я наклонила ботинок. Лезвие выскользнуло мне на ладонь. Пальцы вдруг задрожали так, что я испугалась выронить его. Пришлось закрыть глаза и переждать несколько минут. Все. Спокойна, как могильный камень. Теперь можно развернуть его и ре-зать. Так я и сделала. Осторожно зажала лезвие зубами и принялась перерезать веревки. Вот так, мед-ленно и аккуратно. Ай! Лезвие впилось мне в верхнюю губу. Я ахнула. По подбородку потекла кровь. Но я только крепче стиснула зубы. Ни за что не выпущу его! Если я уроню лезвие – мне останется толь-ко умереть с достоинством. А жить так хочется!

А пока, чтобы не думать о болезненном (бритвой по губе, знаете ли, не мед с сахаром), я принялась размышлять о состоявшемся разговоре. С первого взгляда – странное впечатление. Со второго… Все становится на свои, отведенные природной места.

Ребятам решительно хочется узнать, как я уничтожила ту вампиршу. А как это сделать? И можно ли меня использовать в своих целях? И можно ли будет меня использовать, если я сама стану вампиром? На эти вопросы Дюшка и хотел получить ответ. Так хотел, что все стерпел. Я бы сама себя прибила за такие выходки, а он – нет. Я жива и даже почти цела. Царапина на шее – единственное повреждение. Но это практически не в счет. А если проанализировать разговор с самого начала?

Сперва идет прямой наезд на психику. Сломаюсь – не сломаюсь. А отвечаю агрессией на агрессию, Дюшка понимает, что здесь – не обломится – и переходит – к чему? Появляется Сашка.

Тактика «злой следователь – добрый следователь»? Какие у нас детективно продвинутые вампиры по-шли, а?

Когда тактика начинает действовать, но плохо, «добрый дядя» уходит, а Дюшка продолжает наезд. Слегка причиняет мне боль, а потом показывает подругу. И начинает мучить уже ее – на моих глазах. Козел. Три раза. АЙ!

Чер-р-рт! Обрезалась от силы возмущения. А Дюшка все равно – сволочь, сволочь, сволочь….

Причем Сашка наверняка подслушивает под дверью. Или вы думаете, что я поверю в каких-то братков? Ага, счаз-з-з-з!

Наверняка это просто отмазка, чтобы Андрэ, разозлившись, меня насмерть не уходил. А что было бы дальше? Что я бы сделала для своей обработки? Да все просто, как пряник из пакетика.

Оставить меня на пару часов или вообще на сутки, привязанной к креслу. Помучаюсь – посговорчивее буду.

Второй этап обработки, только и всего. Не взяли с налету – будут бить на время. Но это – если у них будет время. А я не собираюсь оставаться здесь надолго. Пилим? Пилим. Чуть-чуть осталось. Ох, только бы за мной не наблюдали через камеру.

А что делать? Все равно пилить надо. Да и где тут камеру спрячешь? За ковром?

Пару раз я все равно обрезалась, из губ текла кровь, из руки – тоже. Ну да черт с ними! Мелкие ранения не считаются. Уррррааааа!!! Я наконец-то освободила правую руку! И немного посидела, разминая пальцы. Вот так. Судорога свела плечо, и я повертела им вправо и влево, едва не выламывая из сустава. Судорога прошла. Испугалась, наверное. Теперь я действовала спокойно и уверенно. И откуда что взя-лось? Я списать-то на контрольной толком не умела! Меня всю жизнь ловили! А теперь что? А вот то самое! Вперед! Я обулась, положив лезвие в карман джинсов.

Осмотрела комнату. Вредной (камера) или полезной (телефон) техники не обнаружилось.

Моя сумочка лежала на столе. Я схватила ее. Почти все на месте! Только ножа нет и крестов! И фла-кончиков со святой водой и с ядом! Ну и пусть. Пусть подавятся! Зато остались вещи Кати. Надо взять их с собой. Если я смогу забрать подругу, я это сделаю. Если же нет – значит будет нет. Ей эти вещи не понадобятся. Тогда я оставлю их в гардеробе. Тем более, что номерки на месте. Вот и хорошо, вот и от-лично! Вперед!? Вперед!!!

Я медленно повернула ручку на двери. Замок не поддался. Заперто! Черрррт! С другой стороны, что я – думала, что меня так просто выпустят отсюда!? Тоже мне, суперкино! Я принялась обыскивать комнату. Ничего. Чертова коробка! Окон – и тех нет. Хрен выберешься! Значит надо выходить через дверь. И как? Я вам что, Никита?! Да я даже не блондинка, не говоря уже о фигуре! Пилочкой для ногтей замок только в кино открывают. В жизни для этого нужна выучка, которой у меня нет. Ну и пусть! Зато я ум-на, активна и никогда не сдаюсь! Я вытащила из сумочки связку ключей. Ага, хрена вам! И мне тоже! Ни один ключ к замку не подошел. И почему меня это не удивляет?! Я вытащила проволоку из джин-сов. Как ее согнуть я догадалась с третьей попытки. И принялась ковыряться в замке. Может, я и тону в сметане, как та лягушка из старой сказки! Но кто сказал, что я буду делать это по доброй воле!? Или я собью масло из сметаны, или… А вот черта вам «или»! Просто я отсюда выберусь! Живой и здоровой! Или подожгу тут все к такой-то матери! Я не желаю ни быть вампиром, ни спать с вампиром! Не же-лаю! И это – не обсуждается!

Я возилась не меньше получаса, с каждой минутой все больше приходя в отчаяние, но ни на миг не ос-тавляя попыток. Будь это в кино – кто-нибудь вошел бы и дал мне себя оглушить декоративным горш-ком для цветов. Или бодрый Терминатор вломился бы на помощь! Увы! Все происходило в жизни, и никакой супермен мне на выручку не спешил. Рылом не вышла. Но я буду драться до конца! Механизм щелкнул и поддался. Я почти физически ощутила, как внутри него что-то провернулось. Лишь бы в нужную сторону! Лишь бы! И надавила на ручку двери. Мягко щелкнул замок. Я была на свободе! В первую секунду я даже не поверила своему счастью. Но если вы думаете, что я бросилась бежать куда глаза глядят, вы жестоко ошибаетесь. Я кое-как натянула на себя Катину одежду. Обувь взять не могу. Мешаться будет. Засунула проволоку в карман. Надела сумочку так, чтобы ремешок лег поперек груди и не спадал на бегу. Оторвала от свитера подплечики, которые так тщательно набивала – и засунула их в Катькины колготки. Получился вполне приличный кистень. Тяжеленький такой, на килограмм – пол-тора. Пригодится.

Коридор загибался в две стороны так, что концов его я не видела. Может, он шел по кругу? У меня был только один способ выяснить это. Сперва я хотела пойти направо. Потом решила поступить наоборот – и пошла налево, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому движению. Порезы болели и кровоточили, но я не обращала на них внимания. Только изредка утиралась свитером. Катькиным. По-думаешь, порезы! Не укусы же! Ради свободы можно перетерпеть и не такую боль! Если бы еще уда-лось помочь Кате! Мне совсем не хотелось оставлять ее в руках этого психа!

Хотя и у меня свобода – пока чисто иллюзорная. Я не знаю в какой я части клуба или подвала, как от-сюда выйти, как добраться до дома и где спрятаться на остаток этой ночи, но проблемы надо было ре-шать по очереди. Проблема – минимум – определить, где я нахожусь и выйти из этого, рыбу его, клу-ба.

Штирлиц в лице меня шел по коридору, настороженно вертя головой по сторонам. Я замирала через каждые два шага и прижималась к стене от каждого подозрительного шороха. Иногда смотрела на по-толок. Но вроде бы видеокамер тут не было. Ничего не было, кроме ряда дверей, из которых, по сча-стью, никто не выходил. Неужели здесь, правда ничего и никого нет? А если бы были, то что? Да ниче-го! Все то же самое! Выбирать не приходится! Ковер-самолет и Баффи с профессором Ван Хелсингом и К? меня за углом не ждут! И с чего бы так!? Я успела пройти метров шесть, прежде чем…

– ААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!

Крик разнесся по коридору, заставив меня похолодеть. Это кричала такая огромная, мучительная, не-представимая мной боль, что у меня волосы дыбом на затылке встали. Что же мне было делать? Крик повторился. Катька? Или нет? Не разберешь. И что должны сделать с человеком, чтобы он или она так кричали? Я выругала себя слабовольной кретинкой – и повернула на звук. К крику примешался хохот. А потом я свернула за угол – и осторожно приоткрыла тяжелую железную дверь, из-за которой вырыва-лись эти звуки. На миг меня замутило. Это была камера пыток. Большинство приспособлений мне не были известны, но даже моих скромных знаний хватило, чтобы узнать дыбу и испанский сапожок. Пол и стены были выложены кафелем. Чтобы кровь было проще смывать? Предусмотрительные, подонки!

Тип, одетый во что-то кожаное, типа штанов и майки, который стоял в центре комнаты, наклонившись над кем-то, не был вампиром. Иначе бы он меня сразу почуял. И он был один. Справлюсь? Черт его зна-ет. Но уйти я уже не могла. Крик раздался вновь. Еще более жалобный, чем прежде. И я не выдержала. Может быть я погибну сама, но никого не оставлю на пытки! Я же себя потом не прощу! Я пожалела, что у меня нет ножа. Но есть самодельный кистень! Вот только обращаться я с ним не умею. Но чтобы оглушить человека много ума не надо.

Я постаралась перехватить его поудобнее, и случайно задела стену. Палач обернулся, но никого не увидел. Дура я что ли – на виду стоять? Интересно, на что идет