сколько и его создатель. Он не стареет, он легко заживляет раны, болезни остаются для него навсегда в прошлом, он становится гораздо сильнее, а часто приобретает еще и магические способности.
– И что?
Я все равно ничего не понимала. Или просто боялась сказать? Или спросить?
– Скажите, ради чего вампир обзаводится фамилиаром?
– Правильный вопрос, кудряшка. Вампиру нужен фамилиар для усиления своих магических способностей. Но это – если выбранный человек обладает способностями к магии. Фамилиар нужен как помощник. А часто еще и как спутник.
Я уже ничего не понимала.
– Какой, к черту, помощник!? Вампиры обладают своеобразной магией, а люди – нет.
– Ошибаешься, кудряшка. Люди гораздо сильнее, чем ты думаешь. Я часто встречал магов среди людей. Хотя инквизиция основательно прополола их.
– Еще бы. Чего от них можно ждать хорошего. Но я-то тут при чем?
– Завтра у нас поединок, кудряшка. У меня поединок. И я хочу победить. Я хочу, чтобы ты стала моим фамилиаром.
– Жесть!
Я просто окосела. Что мне вообще предлагает этот клыкастый мерзавец в свете всего рассказанного!? Руку, сердце и душу, так что ли!? А почему мне тогда все это так не нравится!?
Я перевела взгляд на Даниэля.
– Я чего-то не понимаю. С какой радости мне делают такие предложения?
– Ты очень сильна, кудряшка. Нет ничего удивительного, в моем желании поставить эту силу к себе на службу.
В моем желании отвертеться от подобных предложений тоже не было ничего удивительного.
– Я вовсе не уверенна в своей силе. И потом, разве я не могу просто поделиться с вами? Ну, вот как с Борисом? Или с Даниэлем?
– Неужели?
Недоверие просто пропитывало мои слова. Мечислав почувствовал его, но не отступил.
– Андрэ старше меня. И кое в чем сильнее.
– И в чем же?
– Он – Князь Города. И во время поединка сможет получать силу от всех своих вампиров. У меня же только Борис и Вадим. Ну и ты. Но этого мало. Поэтому я прошу твоей помощи.
– Это неубедительно. Я чувствую, что где-то вы мне врете, но где!?
– Я не солгал тебе ни в одном слове, кудряшка.
– Если бы я еще вам верила!
Я перебирала в голове сказанное вампиром. Не соврал. Но…
– Погодите-ка! Допустим, я становлюсь вашим фамилиаром, или как там его… Это можно разорвать? После победы?
Зеленые глаза были так же честны и невинны.
– Нет. Это навсегда.
– Ага! И вы готовы ради силы связать себя со мной? Навсегда?!
Совсем крошечная пауза перед ответом.
– Да.
– Но я не готова! И потом, что вы там сказали насчет тела, души и разума!? Я что – стану вашей человеческой рукой!? И вы сможете управлять мной!?
– Не совсем так. Это… другое. Я не стану управлять тобой, как и ты не станешь управлять мной. Это партнерство, но не рабство.
– Ага, так я и поверила!
– Ты можешь доверять мне, кудряшка. Я не хочу тебе зла.
Голос Мечислава прошелся по моей коже, как шелковый лоскуток – и я задрожала. Что со мной происходит!? Почему мое тело так тянет к нему!? Я же не хочу!!! Я перевела глаза на Даниэля. Вампир выглядел неприлично довольным. Мне на секунду показалось, что он улыбнется и скажет: ‘Я же тебе говорил, говорил, говорил!!!’
И мне это решительно не понравилось.
– Даниэль?
– Да, Юля?
– У меня к тебе небольшой вопрос. Почему Андрэ назвал тебя шпионом?
Серые глаза моргнули.
– Потому что я им и был.
– Неужели!? Приехал и нашпионил, как последний сукин сын?
– Даниэль действительно шпионил для меня, – голос Мечислава был теплым и уютным, как мой халат. В него хотелось завернуться и никогда не выглядывать наружу. Хотелось верить и доверять. Ага, всем вам, пионерам!
– А зачем тогда было мне лапшу вешать?
У Даниэля хватило совести опустить глаза.
– Я боялся, что ты этого не одобришь.
– Ну да, одно дело – невинная жертва, а другое – разоблаченный шпион, который, в общем-то, огреб по заслугам! Нет, Дюшка хоть и скотина, но он мне не лгал! А ты хоть и называешь меня своим другом, но я не могу верить тебе ни в едином слове! – Я засмеялась, но вышло плохо. Лицо словно маской стянули.
– Неправда, Юля. Ты можешь мне верить во всем, что я говорю и рисую. Но я не клялся Андрэ в верности. И не обязан был любить и уважать его.
– А сразу ты мне рассказать все не мог?
– Я тогда совсем тебя не знал. А как бы ты отреагировала тогда, если даже сейчас…
Я задумалась. А как бы? Ну да, я доверилась Даниэлю, а он начал с того, что наврал мне о причинах попадания на пыточный стол! А я, идиотка несчастная, утешала себя сказочками о том, что он – художник. А надо бы не забывать, что он еще и вампир! И вообще, кто сказал, что художники не бывают сволочами!? Взять того же Бенвенуто Челлини. От одного его имени у половины Европы наверняка изжога начиналась! Кто сказал, что Даниэль – другой!? Я!? Просто потому, что мне так хотелось!? Грустно…
С другой стороны, я же изначально предполагала, что Даниэль меня в чем-то обманывает. Сейчас это подтвердилось. И с чего я разозлилась? В обществе серых крыс, которым являются вампиры, просто нельзя выжить, оставаясь белым и пушистым. Даниэль гениальный художник, но – увы – слаб характером. Если поставить человека в тяжелые обстоятельства…
Если судьба прижмет, В поступках люди расходятся.
Сильный в несчастье борется, Слабый в несчастье пьет.
Хорошо Асадов написал. И – чистую правду. Даниэль… я люблю его, но что такое любовь? Любовь – это принимать человека таким, какой он есть. Слабым, жестоким, с недостатками и достоинствами. И никак иначе. Да и … не смогу я без него…
Приняв решение, я потянулась к Даниэлю.
– Знаешь, в следующий раз постарайся от меня ничего не скрывать.
Серые глаза вспыхнули радостью.
– Юля, ты…
– Да. Я. Я могу понять и простить тебя в этот раз. Хотя мне и неприятно твое недоверие. Сам подумай, я уже при первой встрече приготовила бы форшмак из Дюшки. И то, что ты шпионил против него, и пострадал за дело, не поменяло бы моего отношения. Но в следующий раз я тебе просто не поверю. И больше никогда верить не буду. Поэтому подумай, что ты хочешь от меня скрыть и что ты сможешь скрыть. Потому что больше я оправданий не приму.
– А мое предложение?
Мечислав не упустил случая вставить свои пять копеек. Сволочь. Я зло оскалилась на него. Если Даниэль просто… такой, какой он есть, то Мечислав – хитрая самодовольная сволочь. Самоуверенная и наглая. И шанс я ему давать не стану.
– Нет, господин хороший! Фиг вам, а не моя сила. И фамилиаром я тоже ничьим не буду! Перетопчетесь! А если вас пришибут – плакать не стану!
В этот момент я была полностью уверена в своем решении. Мне жутко не хотелось быть на всю жизнь связанной с Мечиславом. Этак сама смерти запросишь. А что до партнерства – такого не бывает. Всегда в паре кто-то лидер, кто-то ведомый. Я лидером быть не смогу. Хотя бы по возрасту, по уму, по способностям, по…, по…, по… Значит главным будет вампир. И будет постоянно давить на меня. Не-ет, шалишь, господин хороший, так дашь вам пальчик – и челюсти руку по плечо заграбастают!
– Станешь, кудряшка. Даниэль, выйди вон.
– Нет!
– Пошел вон.
Мечислав даже голоса не повысил. Но Даниэль вдруг съежился и зашагал к дверям. И вышел, плотно прикрыв за собой створку. Да и у меня от его последних слов было такое чувство, словно мне льда за шиворот насыпали. Я даже сразу возражать не рискнула. А потом было уже поздно. Мечислав легко поднялся с кровати, подошел к дверям, выглянул, потом опять закрыл двери и повернул ключ в замке.
– И что это вы делаете, позвольте узнать!?
Я даже особенно не встревожилась. Кто бы мне, дуре набитой, сказал, что надо прыгать в окно и бежать без остановки до города! Никто ведь не сказал! Черт побери!
– Ты знаешь, как становятся фамилиарами, кудряшка? Это не происходит за одну ночь. У вампиров есть такое понятие, как Печать. Если я поставлю ее на тебя – это будет первый шаг.
– Неужели? – Больше я ничего не смогла из себя выдавить.
– Всего нужно четыре Печати. Три первых ставит сам вампир. Четвертую можешь поставить только ты и только по доброй воле.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Потому что еще раз прошу твоего разрешения на первую Печать.
– Нет!
Кажется, это становится моим любимым словом. Но Мечислав даже и не подумал расстроиться из-за моего отказа. Только хищно улыбнулся. И я опять залюбовалась им. Ну до чего же красив… Эти грациозные движения, невероятно красивое лицо, кожа цвета меда…
Юля! Да сколько ж можно! Опять у тебя мозги пошли налево! Я скривила физиономию, показывая, что и не таких видали, а и тех послали.
Вампир понял, что его внешность не действует – и пошел с другой карты.
– Я не стал говорить этого при Даниэле, но есть вероятность, что я проиграю.
– И какова же она?
– Пятьдесят на пятьдесят. Я понимаю, что моя жизнь тебе практически безразлична. Хорошо. Я не настаиваю на большем. Но так ли тебе безразличен Даниэль?
– Что вы хотите этим сказать?
– Ты сердишься на него, кудряшка, но ты ведь не позволишь злости взять над тобой верх. Если погибну я – погибнет и он. Медленно и мучительно. А что до тебя – ты останешься жить. Кажется, Андрэ уже пообещал тебе место в свите?
Меня передернуло.
– Это что – шантаж?!
– Нет, кудряшка, это просьба.
Голос был таким мягким, таким успокаивающим, таким… родным! Зеленые глаза – непроницаемо темными. Они очаровывали, они успокаивали, они уговаривали не сопротивляться. Но я не сдавалась!
– И насколько повысятся ваши шансы, если я позволю поставить Печать!?
– Процентов на тридцать – сорок. Ты и сама не знаешь своей силы.
– А вы уже успели узнать!? Очень мило!
– Сегодня ночью, кудряшка. Когда ты делилась силой с Борисом и со мной.
– Но вы сами сказали, что я копила это в течение всей жизни?!
– Я действительно думал так – вначале.
Вампир поднялся и заходил по комнате. Потом обернулся и посмотрел на меня в упор.
– Потом я понял еще одну особенность твоей силы. Ты не просто накапливаешь и отдаешь силу, кудряшка. То, что происходит с тобой потом – гораздо сложнее. Я готов поспорить, что ты никогда никому не завидовала. И больше любишь дарить подарки, чем получать.
Я сглотнула внезапно пересохшим горлом и кивнула.
– Прямо в точку.
– Я знаю, кудряшка. Это твоя сила. Так с тобой будет всегда. Ты будешь счастлива отдать свою энергию другому человеку или вампиру, но как только ты избавишься от нее, энергия, сила, опять хлынет к тебе – и ее станет еще больше. Отдавая, ты увеличиваешь свой потенциал. Сколько раз ты уже делилась силой с вампирами?
– С вами и Борисом был третий
