посадила к себе в машину кого-то, кто так выглядит!? Ни-за-что!!! Наоборот, ломанулась бы мимо на третьей скорости. Выглядели они так. Даниэль – джинсы и свитер, поверх накинута синяя дубленка явно с чужого плеча. На ногах – домашние тапочки с зелеными зайчиками. Мечислав – еще хлеще. Штаны Снегирева были ему слишком коротки и широки, так что заканчивались где-то сантиметров на десять повыше щиколотки. Свитер тоже был короток и слишком широк. Руки были открыты до середины предплечий, но на животе свитер свисал объемными волнами. Кроссовки Снегирева тоже были ему велики и хлопали снегом при каждом шаге. Да и дубленку я подобрала не совсем ту, что надо. Капюшон у нее, конечно, был, но она явно была женской, серой, в веселеньких зеленых разводах. Уродская мода. Я единственная смотрелась более-менее прилично. Одежда своя, правда ни шарфа, ни шапки, это в пятнадцатиградусный-то мороз, но до таких ли мелочей, когда стреляют!? На ногах – сапожки на шпильках. Так уж вышло, что они мне первые под руку попались. Я захромала к дороге.
– Ну и что мы делать будем?
– Классический вариант, Юленька. – На губах Даниэля играла веселая улыбка. – Ложись-ка ты на дорогу. Рано или поздно здесь кто-нибудь проедет.
– А если меня переедут!? На автомагистрали можно развивать скорость до 110 километров в час!? Проедут, переедут и не заметят!
– Заметят, кудряшка. И потом, у нас нет другого выбора.
Выбора и правда не было. Я помянула незлым словом всех вампиров и их досточтимую клыкастую маму, вспомнила Дюшку и Катьку, благодаря которым оказалась в этой переделке – и послушно улеглась поперек дороги в высокохудожественной позе ‘Морская звезда’. Так у меня была надежда выжить. Даже без ноги или руки. Робкая такая надежда… Вампиры притаились у обочины. Я даже не видела их. Но отчетливо ощущала их присутствие. Но совсем по-разному. Мечислава – как теплый ветерок, овевающий мое сознание. И Даниэля – как беспокойную прохладную волну. Подумать, почему так происходит, я не успела. Взвизгнули шины – и я отчетливо услышала шаги. И в следующий миг вампиры выпрыгнули из засады. Я повернула голову. Нам достался жигуленок – девятка красного цвета с молодым парнем за рулем. Симпатичный такой паренек. На первый взгляд. Я смотрела на него – и в мозгу отпечатывались все новые и новые подробности. Светлые растрепанные волосы, высокий лоб, россыпь веснушек, слегка оттопыренные уши, испуганные серые глаза… На второй взгляд отмечалась еще и дорогая одежда, пижонские очки, серьга в левом ухе (кстати, в каком ухе носят серьгу ‘мужчины’ голубой ориентации?), нагловатое выражение лица… Прости меня. Но у нас нет выбора. Потом я буду терзаться чувством вины, потом я буду долго и горько плакать, потом я заставлю заплатить виновников твоей смерти, тех, кто напал на нас этим солнечным утром. Все это будет только потом. А сейчас нам надо выжить. Просто выжить, а для этого хороши все средства. Вампирам нужно чем-то питаться, а я ослабею, если буду делиться кровью с двумя сразу. Ты гибнешь, как многие невинные в том же ‘Норд-Осте’, просто, попав под случай. Под несчастливый билет. Прости меня, мальчик. А если нет – когда я умру, твоя смерть будет на моей совести.
Мечислав держал парня за шею и смотрел ему прямо в глаза. Я впервые видела вампирский гипноз в действии – так ярко и рядом с собой. И не только действовала, но и чувствовала. Когда Дюшка пытался сломать меня и разбирался с Катькой, я была еще слишком неопытна. Но сейчас… сейчас я разделяла силу с Мечиславом. Как гипнотизируют вампиры? Когда мы всей семьей сидели перед телевизором и смотрели на Кашпировского, я буквально ощущала молот, со всей дури лупящий в мое сознание. Что-то подобное было и у экстрасекса из ИПФ. Вампирский же гипноз был похож на удар мизерикордией – один взмах руки и острие по рукоять уходит в мозг. Неужели это могло случиться и со мной?
– Ты будешь повиноваться мне.
– Я буду повиноваться тебе, – эхом откликнулся паренек.
– Ты мой господин.
Голос был вялым и невыразительным. Очки отлетели в сторону, я подобрала их и сунула в карман.
Больно. Отчего-то мне было очень больно.
Мечислав отпустил паренька.
– Даниэль, свяжи его чем-нибудь.
Вампир уже рвал на полосы чехол с кресла. Мечислав обернулся ко мне.
– Как ты, кудряшка? И встань-ка со снега. Люди – довольно хрупкие существа, а у тебя пока есть только первая Печать.
– Загнанных лошадей пристреливают?
Мой юмор чернел на глазах.
– А заболевших товарищей оставляют в безопасном месте, пока они не поправятся. Ты на это согласишься?
– Нет!
Я перевернулась и с трудом поднялась на ноги. Голова кружилась. Все происходило слишком быстро для меня. Слишком.
– Что вы хотите делать с этим парнем?
Вопрос был задан просто, чтобы хоть что-то сказать. А то я сама не знала, на кой ляд он потребуется двум голодным вампирам!
– Я загипнотизировал его. Теперь он пойдет с нами. Веревки так, на всякий случай!
– С тех пор, как я с вами связалась, погибло много невинных людей!
– Люди всегда умирают, кудряшка. Представь, что этот паренек попал в автокатастрофу – и больше ни о чем не думай.
Ни хвоста себе, предложение. Будь сволочью – и будь счастлива.
– Сказать легче, чем сделать, – процедила я..
– У тебя нет другого выбора, кудряшка.
Я смотрела в ярко-зеленые глаза и понимала, что Мечислав полностью и целиком прав. Я на свою дорогу вступила тогда, когда пошла на поводу у Катьки. Все остальное – просто следствия из моего поступка. Лезть в чужие дела не надо было! И сидела бы у себя дома с книжечкой! Вот только…
Я фыркнула, и Мечислав посмотрел на меня.
– О чем ты думаешь, девочка?
– Конечно, сейчас гибнут люди, и я рискую жизнью каждую минуту, но честное слово, лучше жалеть о том, что я уже сделала, чем о том, что никогда не сбудется!
– Ты абсолютно права, Юля, – вмешался Даниэль. – А теперь садись в машину. У нас нет времени…
Мечислав приоткрыл передо мной дверцу машины.
– Я поведу, ты сядешь рядом со мной, а Даниэль и наш… гость устроятся на заднем сиденье. Кстати, кудряшка, ты умеешь водить машину?
– Нет.
– Когда все кончится, ты обязательно должна получить права.
– Там посмотрим.
– И я лично за этим прослежу, – в зеленых глазах заиграли искорки.
– Там посмотрим, – повторила я.
Мечислав буквально запихнул меня на переднее сиденье. Даниэль с пареньком уже сидели в машине. Даниэль сел прямо за Мечиславом, крепко держа веревку в руке. Он уже успел связать парню руки за спиной и ноги в коленях, а теперь прикидывал, как лучше накинуть ему петлю на шею. Потом что-то придумал, перетянул бедняге горло и закрепил веревку сзади. Теперь мальчишка не смог бы освободиться самостоятельно. Любое его движение руками заставило бы петлю стянуться и привело к глубокому обмороку. Но он и не думал бежать. Просто сидел и смотрел в затылок Мечиславу. И такая собачья преданность была в его глазах, что мне захотелось плакать.
Машина рванулась с места, Мечислав тут же выжал газ и перешел сперва на вторую, а потом сразу на четвертую скорости. Некоторое время все молчали.
– Куда мы едем? – наконец спросила я.
– Пока еще не знаю. Снегирев был моей единственной захоронкой в этом городе. Теперь мне хотелось бы спрятаться от ненужного внимания, но где?
– Ко мне нельзя, – заметила я. – Что до моих друзей – Дюшка знает, что и где. Опять к Наде?
– Придется, – отозвался Даниэль.
– Тогда ей надо позвонить. А то будем дверной замок целовать. Мальчики, обшарьте свои карманы! Мобильника ни у кого нет?
Мобильник оказался у паренька. Даниэль протянул его мне. Я зажмурилась – и по памяти набрала Надькин сотовый номер. Хорошо хоть запомнить постаралась. А то сейчас попали бы мы, как кур во щи. Подруга отозвалась только на десятом гудке.
– Да?
– Надюша, привет!
– Юлька!? Ты что ли!? Ты где пропала!?
– Я не пропала! Ой, Надюш, столько всего произошло! Столько всего!
– А подробнее можно?
– А можно подробности при встрече? Надь, у нас опять хата сгорела, а со мной двое ребят. И нам позарез надо где-то пересидеть до вечера. Не приютишь?
– Приютю. Или приючу? Короче, подгребайте! Только вот что, ко мне в общагу не ходите!
– Почему?
– Записывай адрес. Соломатина двадцать. Там пятиэтажка. Идите в первый подъезд, квартира двенадцать. Кода нет, домофона нет.
– А почему туда?
– А мне коллега ключики оставила. Она сама укатила на Канары, а меня просила за гербарием приглядывать и кота кормить. Ну, скотинку-то я к себе в общагу заберу, а веники на твоей совести. Если твои ребята что-нибудь с ними сделают, я их сама без наркоза препарирую.
– Надь, ты чего! Они же не коровы!
– Я того. Кстати, Даниэль с тобой!?
– А то!
– И как у вас с ним?
– Подробности при встрече. Идет?
– Хорошо. Но ты хоть моему совету последовала?
– Да.
– Юль, и как он в горизонтальном положении?
– Мне понравилось.
– Давно бы так! Ладно, приезжай, поболтаем!
– Так точно.
– Надь…
– Ну, чего еще!?
– Захвати с собой чего-нибудь поесть, а!? И спиртного. А то я скоро при такой жизни до пневмонии добегу. Я тебе деньги отдам!
– Какие нежности при нашей бедности!
– Надька, ты неисправима!
– Кто бы говорил! Ладно, до встречи!
– Ариведерчи! Чао!
С этими словами Надька и отключилась. Мечислав повернулся ко мне и нехорошо оскалился.
– И каков же Даниэль в горизонтальном положении, кудряшка?
У меня хватило наглости оскалиться в ответ.
– Великолепен.
Зеленые глаза скользнули к вампиру в зеркальце заднего вида.
– А ты даром времени не теряешь, дружок?
– А почему бы и нет?! – задиристо отозвался Даниэль. – Ты можешь поставить на Юлю тридцать три Печати, но любить она будет только меня! А я – ее!
– Жалость женщину сгубила, не так ли, кудряшка?
– Из жалости я бы с вами переспала, – огрызнулась я. – Если бы других мужчин на земле не осталось!
– А ты маленькая нахалка, девочка.
– Не вам меня воспитывать!
– Почему бы и нет, учитывая мой возраст? И учитывая мою Печать.
– А что – Печать обязывает к верности?
– Нет, – тут же отозвался Даниэль. – Фамилиар может быть как мужского, так и женского рода. Возможны и гомосексуализм, и лесбиянство, но верность очень редка.
– Тем более.
– И все же, Печать – это гораздо интимней, чем секс, – не сдавался Мечислав.
Я закатила глаза.
– Мальчики, а может мы потом все выясним? Когда победим?
– Согласен, – тут же отозвался Даниэль.
Мечислав молчал несколько минут. А потом нехорошо улыбнулся.
– После победы, кудряшка, у нас будет очень долгий и серьезный разговор.
– Обещаю, – тут же отозвалась я. Еще бы! Я и солнце пообещала бы убрать, только бы ряды были целы. Как там у того же Толкниена? ‘Наша драка лишь потешит Мордор’? Именно! Но НАШ Мордор обойдется без посмехушек.
– Куда ехать? – спросил через несколько минут Мечислав.
Мы как раз въезжали в
