мне говорить о его хозяине вовсе не хотелось.
– Андрюша? Нормальное имя.
– Юлия Евгеньевна, вы меня не понимаете или не желаете отвечать?
– Не понимаю, – решительно выбрала я.
– Юлия Евгеньевна!
Прозвучало это как в ‘Бриллиантовой руке’, когда Горбунков попытался запихнуть пистолет в авоську. Ну чего вы тупите-то, ‘Семен Семенович’….
– Уже двадцать лет как. И что? – не сдавалась я.
– Голос мужчины в трубке изменился.
– Юлия Евгеньевна, давайте играть в открытую. Когда сегодня утром начался захват дома, вы успели сбе-жать с двумя вампирами. Что в этом страшного и почему вы так не хотите это признать?
А действительно? Что? Ладно, будет тебе и в лоб и по лбу.
– Мы совершили тактическое отступление. Кстати, а кто нас с утра штурмовал?
– Моя группа.
– И какого … вам понадобилось? – я уже откровенно хамила.
– Мы – оборотни, Юлия Евгеньевна.
– Да хоть привидения.
– Вы так мало знаете о нашем сообществе?
Прокололась. Но в чем?
– Не ваше дело.
– Не мое. Попросите своих вампиров устроить вам ликбез. А пока послушайте. Предателей в моей коман-де нет, все, что мы друг другу скажем, между нами и останется. Юлия Евгеньевна, вы знаете, что у Андрэ есть власть над лисами?
Голос был серьезным и неожиданно усталым. С таким голосом я не могла ерничать и издеваться. Чувство-валась в нем какая-то боль, глубокий давний надлом.
– Над какими лисами? Из зоопарка?
– Нет. Просто клан оборотней-лисов обязан подчиняться Андрэ.
Ребята попали.
– Мои соболезнования.
– Толку мне с них, – не удержался собеседник.
– Больше ничего предложить не могу, – огрызнулась я. – Если только большой кусок мяса.
Вот ведь еще проблема! Оборотни откуда-то вылезли… И расспрашивать их нельзя, и не расспрашивать – тоже. Я ведь почти ничего о них не знаю, а значит, могу очень сильно нас всех подставить. Запросто. Ох, елки…
– Тогда выслушайте меня. Андрэ приказал нам напасть на ваш дом.
– Это не мой дом, – уточнила я. – Снегирева.
– Это важно?
– Простите за глупые придирки. Кстати, а как вы относитесь к господину Андрэ?
Голос несколько секунд держал паузу. Такое ощущение, что Валентин Дмитриевич подбирал самую удач-ную формулировку ответа. И, наконец, нашел подходящее выражение.
– Он наш повелитель, а повелителя положено любить и уважать. До самой смерти.
Чьей – не уточнил. Хорошая оговорка.
– А вы его очень любите?
– ОЧЕНЬ!
Из трубки донеслось одно-единственное слово. Но ненависти в нем было столькооо… Я поняла, что Ва-лентин Дмитриевич действительно доверяет тем, кто стоит рядом с ним у телефона и слушает наш разго-вор. Потому что высказать такую ненависть, искреннюю, обжигающую ненависть в присутствии вампира – это верная смерть. Дюшка не спустил бы. Хм, а с какой минуты я стала так четко оценивать, что бы он спустил с рук, а что – нет? Я ведь не лучший психолог планеты? Или с Дюшкой пять лет как общаюсь? Или с этим типом из трубки? Нет. Но я чувствовала, что мой собеседник говорит правду. И честен в своей нена-висти.
– Вы знаете, – медленно сказала я, – я не могу похвастаться такой же силой чувства, но кое-кто из моих друзей может. К сожалению, мы с вами – враги.
Голос в трубе был грустным и усталым.
– Юлия Евгеньевна, мне поручено дождаться вашего звонка и сообщить вам следующую информацию. Ваши вампиры у нас. Пока они живы и им не причинили никакого физического вреда. Андрэ готов обме-нять их – на вас и некоего художника. Иначе они будут мертвы.
– Когда? – я с трудом узнала свой голос.
– Я не знаю.
Я крепко, до боли сжала кулаки. Спокойно, Юля, спокойно. Если ты сейчас сорвешься, ты можешь поте-рять даже жизнь. А проиграть одну схватку – не значит сдать всю страну. С потерей Москвы еще не поте-ряна Россия…
– А живы ли они сейчас? Простите, но Андрэ мог вам и соврать.
– Этого я тоже не знаю.
– А как я тогда должна вам верить? Если вы сами признаете, что не можете гарантировать правдивость ваших слов?
– Мне верить необязательно. Я должен дождаться и передать вам телефон господина Андрэ.
– Можете передавать, – мертвым голосом сказала я. Потом так же, без эмоций, забила семь цифр в память сотового. Хотя могла бы этого и не делать. Чувство было такое, словно их у меня на коре головного мозга лобзиком выпиливают. Я молчала. И голос в телефоне тоже молчал. Но он не выдержал первым.
– Юлия Евгеньевна…
– Да? – откликнулась я.
– Я не знаю, кто вы и что происходит. Но… это как-то во вред господину Андрэ?
– ОЧЕНЬ.
Я вложила в свое слово не меньше чувства, чем мой собеседник. И он оценил. И поверил.
– Тогда вам стоит записать мой телефон. Так, на всякий случай.
– Интересно – какой? Диктуйте!
Я забила в память еще один телефон. И только потом уточнила.
– Скажите, а вы – оборотень?
– Да.
– Лис?
– Да.
– А что со Снегиревым?
– Да.
– Попробуйте догадаться?
– Он жив?
– Нет.
– Но вампиром он не стал?
– Не стал.
Бедный шарпей. Но слезы по его печальной судьбе мне проливать не хотелось. Если живешь на склоне вулкана, будь готов повторить судьбу Геркуланума и Помпеи.
– Всего вам хорошего, Валентин Дмитриевич.
– До свидания, Юлия Евгеньевна. Простите, а что мне передать господину Андрэ?
– Передайте ему, что он – козел.
– С удовольствием, – отозвался голос. – А если без вашего личного мнения?
– А если без него, то решения все равно принимаю не я. Пока я доберусь, пока я разбужу кого-нибудь из вампиров, пока… Короче – пока!
– Пока.
Я засунула трубку в карман и выругалась. Мать вашу так! И этак тоже! И что мне теперь прикажете де-лать!? Рассказать обо всем Мечиславу? Или нет? Или Даниэлю? Или обоим!? Хрен его знает! Даже с Надей я посоветоваться не смогу. Что же мне делать, Высшие Силы!? Что мне делать!?
Я поступила, как и всегда. Проблемы надо решать по мере их поступления. А как их можно решить, если вампиры еще не проснулись? Я плюнула на все, достала из шкафа в гостиной книгу и уселась перечитывать сказку про Буратино. Есть у нас с ним что-то общее, определенно есть. То ли длинный любопытный нос, то ли милая привычка лезть им во все передряги!
И листая старую сказку и сама не заметила, как заснула.
Я отключилась так плотно, что даже не услышала, когда проснулись вампиры, и вернулась подруга. Ви-димо измученный организм, решил все без участия дурной головы – и полностью отключил меня.
Оно и правильно.
Я открыла глаза и тут же закрыла их обратно. Потом опять открыла. Мечислав выглядел как всегда – со-вершенно сногсшибательно. Белый свитер был ему как раз впору. На груди у него был треугольный вырез – и золотистая кожа была открыта моему взгляду. Угольно-черные волосы рассыпались по плечам роскош-ными локонами, заключая изящное, словно вырезанное рукой лучшего скульптора лицо, в рамку. Белый цвет ткани подчеркивал густой медовый цвет его тела. Запах меда и цветов кружил голову. Значит, не оде-колон. От Снегирева мы вообще без штанов и носков сбегали. А что тогда? Гормоны? Феромоны? Или как запах у цветов, для привлечения пчел? Черт его знает… Но голова кружилась. По телу разливалось какое-то мягкое и вальяжное оцепенение. И мне вдруг ужасно захотелось залезть руками под его свитер. Желание было настолько неестественным для меня, что я тут же ударилась в откровенное хамство.
– Неужели нельзя начать день с чего-нибудь посимпатичнее?
Мечислав закатил глаза. Этот нахал сидел рядом со мной на диване то ли разглядывая меня, то ли о чем-то размышляя. Хорошо хоть не лапал. Джинсы и свитер были явно на месте. И безбожно натерли шею и талию.
– Ты действительно не считаешь меня красивым или хотя бы симпатичным?
Я решила ответить максимально честно.
– Ваше лицо типа сахара с медом и шоколадом. Ложку съешь – и больше не надо.
Мечислав скривился.
– Адская смесь.
– И вы не лучше.
– Намного лучше.
– Поверю, если позовете сюда Даниэля.
Вампир и не подумал послушаться.
– А я точно не подойду?
– Точно. И хватит тут нависать!
Я отпихнула вампира обеими руками. Ага, проще скалу пихать.
– Изыди, клыкастое непарнокопытное!
– В самом деле, отпусти мою девушку, – предложил Даниэль откуда-то из-за его спины.
– Твоя девушка – мой фамилиар. И мне позарез нужна ее сила.
– Это – попозже, – отозвалась я. Джинсы впивались в мягкое место, и я становилась еще более раздражи-тельной… хотя куда бы еще. – Сейчас я иду в ванную – и если кто-нибудь туда явится – лично кастри-рую.
– Даже меня? – Даниэль протянул мне руку. Я уцепилась за его прохладные пальцы и вампир помог мне подняться с дивана. Мечислав наблюдал за этой сценой с неудовольствием, но вслух ничего не говорил. И то хлеб, что не сало. Хорошо его Надюшка водой окатила.
– Проснулась, зараза?
О, легка на помине.
– Я тут возвращаюсь с бутылкой – а она спит, как сурок на солнышке. Я тебя даже будить не реши-лась.
– И хорошо. Я хоть выспалась. А теперь я иду купаться. Надя, присмотри пожалуйста за этими двумя клыкастиками. А то начнут выяснять отношения – всю квартиру на щепочки разнесут и к соседям вывалят-ся.
На этой ноте я развернулась – и отправилась в санузел. К счастью – совмещенный. Интересно, а вампи-рам унитаз нужен? Кровь-то они пьют? А если жидкость попадает в желудок, вся она впитаться просто не может. И должна откуда-то выливаться. Или-таки впитывается все? Как бы мне хотелось поэксперименти-ровать с вампирами! Какая тема для диссертации пропадает, сказал Ван Хелсинг, препарируя Дракулу!
Горячий душ за пятнадцать минут сделал из меня человека. Или хотя бы привел в отличное настроение. Я оделась – и вышла из ванны. Голоса вампиров и Нади доносились откуда-то с кухни.
– … планы на Юлю. Я предпочла бы, чтобы она осталась с Даниэлем. А лучше – нашла себе нормального парня.
– Вряд ли это теперь возможно.
– Но она ведь не стала вампиром?
– Даже переспав с Даниэлем, она не станет вампиром.
– Но и обычным человеком она не останется, так ведь?
– Она им и не была. Просто не знала о своих способностях.
На кухне царила прямо-таки идиллия. Надя что-то творила у плиты, огрызаясь на Мечислава, который сидел на высоком табурете в углу. Даниэль рисовал что-то на альбомных листах, устроившись в кухонном уголке – уголок-скамейка и столик и в разговоре участия не принимал. Первым меня заметил именно Мечи-слав.
– Как вы теперь себя чувствуете, кудряшка?
– Гораздо лучше. О чем вы говорили?
– Что дельфин и русалка, они, если честно, не пара, не пара, не пара… – пропела Надя.
– Юля?
Даниэль отвлекся от своих рисунков и посмотрел на меня. Какой же он все-таки… любимый…
– Садись со мной?
– А я тебе не буду мешать?
– Нет. И потом, я рисовал для тебя.
– А мне посмотреть не дал, – наябедничала подруга.
– Это личное, – отрезал вампир.
Я уселась рядом с ним на мягкий кухонный диванчик. Подумала – и поцеловала в уголок рта. Даниэль бы-стро чмокнул меня в кончик носа. Сгреб со стола изрисованные листы – и протянул мне.
– Это тебе, любовь
