на нее глазами.

– Надя, я не маленькая. Сама понимаю. Итак, эти ваши три чертовых Печати останутся на мне на вечные времена?

– Боюсь, кудряшка, что это необратимо. Разве что кто-то из нас троих погибнет.

От одной мысли меня передернуло. Потерять Мечислава? И никогда не увидеть больше этих зеленых глаз? Невозможно! Но потерять Даниэля!? Высшие Силы! НЕТ!!! Я сделала несколько шагов вперед, опус-тилась на ковер и прижалась щекой к колену Даниэля. Вампир осторожно приподнял мое лицо за подборо-док – и попытался посмотреть мне в глаза. На этот раз я не отвела взгляда. Да, я злюсь на него, я обижена, но от одной мысли, что я могу потерять его, мне становится настолько жутко, что все чувства кроме любви растворяются и тонут в озере страха. Холодный вопящий ужас взмыл во мне, и я скрыла его под маской ехидства.

– Вы меня очень утешили.

Мечислав смотрел на нас с тем же безразличным кукольно – барбиным выражением. По его лицу нельзя было ничего понять, но меня и не волновали его чувства. Рука Даниэля скользнула по моему плечу, потяну-ла, приподняла – и я оказалась у него на коленях, прижалась всем телом и как-то уютно положила ему го-лову на плечо.

– Я не собирался тебя утешать, кудряшка.

– А нельзя все эти Печати снять, как порчу или сглаз?

Надя решительно не давала забыть о себе. Мечислав чуточку устало посмотрел на нее.

– Наденька, это ведь не фирменная наклейка на очках, которую можно отлепить или прилепить заново. Печати ставятся раз и навсегда.

– И никто не пробовал их снимать?

– Нет. Зачем?

– Ну, вот если получается как у Юли…

– Так как у нашего пушистика, еще ни у кого еще не получалось.

– Вы не представляете, как меня это радует, – скрипнула я зубами. – И чем может мне грозить связь с дву-мя вампирами?

– В лучшем случае – как сейчас. Если мы одновременно попытаемся воспользоваться тобой, будет больно всем. В худшем случае – безумие и смерть. Ничего особенно нового.

– Действительно, какие мелочи…

– И мне бы хотелось поставить тебе и третью Печать.

Сейчас, шнурки поглажу…

– Чтобы перебить то, что поставил Даниэль?

– Примерно так.

– Сволочь.

– Нет. Всего лишь вампир, которому не хочется умирать.

Мне умирать тоже не хотелось. Но и связываться с третьей печатью – тем более. Я невольно посмотрела на Мечислава. Боги, какой же он красивый… Неужели так страшно – быть связанной с ним? Ведь любить-то я буду все равно другого?

– Юля, где твоя гордость?

Надя. Вопрос заставил меня покраснеть. А заодно слезть с колен Даниэля и подойти к ней. Вампир не сделал попытки меня удержать. Любовь, ёлки… И я его тоже люблю. И уж такую мелочь, как первая пе-чать прощу не глядя. Хотя и буду показывать, как я обижена. Только вряд ли у меня получится соврать Даниэлю. Слишком я его люблю.

– Как всегда, при мне. – И, совершенно не в тему, вздохнула. – Кто бы знал, как мне все это не нравит-ся.

– Не нравится – бросайся головой вниз с девятого этажа, кудряшка! – Впервые в голосе Мечислава послы-шалось что-то похожее на раздражение. – Если вы не заметили, я совершенно один, на чужой территории, идет война, на меня охотится вся нечисть этого города, и если я решил связать свои тело, разум и душу с безмозглой девчонкой, то никак не ради пустого каприза!

– Спасибо за ‘безмозглую’, – поклонилась я. И обида выплеснулась яростью. Злилась я на себя, а доста-лось Мечиславу. – Только учтите, что я не обладаю вообще никакой информацией. Я даже не знаю, чем мне грозят эти Печати. Впору уже обращаться к господину Андрэ! Он-то не станет ничего скрывать от меня! Я дура, да! Я дура потому, что ввязалась во все это, ничего ни о ком и ни о чем не зная! Вот тут я дура! И еще дурее потому, что не выдала вас всех ИПФ! А какое было искушение! Хрен бы Дюшка меня тронул, если бы у меня в кармане был значок с симпатичными горящими клыками! Я бы эту эмблему мигом в жизнь во-плотила! Зато теперь я по уши не пойми, в какой полумистической дряни! Вампиры, оборотни, печати – а посреди всего этого одна конкретная дура, чья жизнь очень дорога мне! Нравится!? – Я уже почти орала. – Нравится вам такой расклад!?

Надя встала рядом со мной.

– Юль, успокойся. Сейчас мы просто уйдем отсюда. А дома решим, что и как нам делать.

– Никто никуда не пойдет, – Мечислав даже не шевельнулся, но я почувствовала, что не могу и ногой ше-вельнуть. – Прости, кудряшка, я должен был кое-что объяснить всем раньше, но я хотел, чтобы твоя подруга не мешала мне.

– Мешала? – не поняла Надя.

– Сейчас уже поздно что-либо скрывать. Но учти. Если ты хоть что-нибудь скажешь посторонним – я тебе сам горло разорву.

Надя даже не дрогнула.

– Не пугай. Пуганная. Лучше говори, что хотел.

– Я могу еще раз повторить, что я хотел. Мне нужна третья печать.

– Нет, – отрезала я. Довольно.

– Я могу сделать это и без твоего согласия.

– Можешь. Но последствий и сам не знаешь.

– А тебя вообще не спрашивали, – отрезал Мечислав, даже не оборачиваясь к приятелю.

– А придется. Теперь у меня есть на Юлю и официальные права. Она и мой фамилиар тоже. И ты не сме-ешь принимать любые решения в отношении нее, не посоветовавшись со мной.

– Смогу. И тебя не спрошу.

– Я вам что – кость, которую два пса поделить не могут!? – рявкнула я.

– Мне нет. А вот нашему дорогому Даниэлю, – протянул Мечислав. – Неужели у него властолюбие про-снулось?

– Не смей! – Даниэль рванулся к вампиру, но Мечислав перехватил его руку и вывернул под неестествен-ным углом.

– Тебе мало досталось?

Раздался резкий хруст – и левая рука Даниэля повисла как плеть. Вампир молчал. Вместо него закричала я – и рванулась бы отрывать Мечиславу голову, если бы Надя не обхватила меня поперек тела.

– Спокойно, Юлька, спокойно!

Мечислав обернулся ко мне. Лицо его было так же прекрасно, спокойно и холодно.

– Не волнуйтесь, кудряшка, вампиры быстро регенерируют. Очень быстро. К утру у него и следа от пере-лома не останется.

– Вы просто монстр, – прошептала я.

Мои обвинения были вампиру до известного места. Прекрасная маска не сдвинулась ни на сантиметр, Ме-числав смотрел так же отстраненно.

– Я не монстр. Но я не человек. И Даниэль тоже не человек, кудряшка. И Андрэ. И ваша подруга Анна-Катерина – теперь тоже. Не стоит судить нас по человеческим меркам.

Даниэль стоял посреди комнаты на коленях и Мечислав повернулся к нему.

– Не забывай, что я – Креатор и Князь Города, а ты всего лишь слуга, который еще не заслужил свою сво-боду, – и останешься жить. Я обещал тебе помощь и защиту, но я не потерплю интриг за своей спиной! То, что ты попробовал проделать с моим фамилиаром, достойно большего наказания. Я милую тебя ради нее, но это – первый и последний раз. Не играй со мной, Даниэль!

Голос вампира стал низким и очень спокойным, почти человеческим. Но обмануть меня он не мог. В ком-нату потекла его сила. Она, казалось, стекала с его кожи ледяным незримым вихрем, завивалась в спирали, давила, ломала… Большая часть ее досталась Даниэлю, но и меня зацепило самым краем. На миг показалось, что меня вывернет наизнанку. Внутри поднялся знакомый ледяной вихрь. Поднялся – и тут же угас, словно к нему прикоснулись чьи-то невидимые ледяные губы. И это исчезновение силы пронзило все мое тело жестокой болью. Я выгнулась и застонала бы, но горло свело так, что вдохнуть было сложно. Надя наклонялась ко мне, но с тем же успехом она могла быть за тысячу миль отсюда. Потом сила ушла вместе с болью – и я расслабилась. И тихо сползла на пол. Ноги не держали. Даниэлю же пришлось еще хуже. Сила, вызванная Мечиславом, трепала его и била. Вампир скорчился в позе эмбриона. Лица его я не видела, но это и к лучшему. Мечислава мне хватило с лихвой. Глаза вампира стали полностью зелеными, как два изумруда, и только вместо зрачка горел алый огонек. Лицо странно изменилось. Словно кости поменяли свое расположение. Черты его заострились и вытянулись. Клыки ясно показались из-под утончившихся губ. Теперь Мечислав совсем не походил на человека. И никто не назвал бы его совершен-ным красавцем. Но – странное дело – в этой личине меня тянуло к нему гораздо больше. Я почувствовала тепло внизу живота – и покрепче прижалась лбом к холодному дереву. Страшно было до истерики, но этот страх возбуждал. И вдруг мелькнула мысль, что и Даниэль, и Надя здесь вовсе не к месту. Вдвоем нам было бы гораздо лучше. Я подошла бы к вампиру, прижалась всем телом, запустила бы руки под толстый сви-тер… Высшие Силы! На моих глазах пытают человека, а я едва не завязываюсь в узел от желания!? Какая же я дрянь!

– Что тут происходит!? – завопила Надя.

Мечислав повернулся к ней.

– Все уже хорошо, Надежда.

Его сила рванулась к нам через комнату – и замерла на полпути, укрощенная и успокоившаяся. Я всхлипнула. Хотелось пошевелиться, но тело отказалось слушаться.

– Что вы делаете? – спросила Надя.

– Наказываю своего слугу.

Мечислав опять улыбался, как ни в чем не бывало.

– Я не о Даниэле! Что с Юлей!?

Вампир сделал два шага к нам – и поднял меня на руки, словно куклу. Вгляделся в мое лицо.

– Странно. Не двигайся, кудряшка. Смотри мне в глаза.

Глаза у него были как два изумруда на золотой коже. Ни зрачка, ни белка – сплошное зеленое сияние. И я утонула в их свете. Не было сил на сопротивление. Не было сил ни на что.

Это было что-то вроде галлюцинации. Или сон наяву? Я стояла в летнем саду. Все было пронизано ярко-зеленым светом. Не солнце, но сумерки. Почему-то на мне был длинный белый халат с кружевами. Жуткая тряпка! Никогда не одела бы ничего подобного. Слишком он был длинный, прозрачный и развевающийся. Казалось, что в нем спокойно поместятся еще три или четыре Юли. Но и этого было еще мало! На голове у меня тоже что-то было одето. Я протянула руку – и обнаружила у себя на волосах чепчик, который вышел из моды еще лет двести – триста назад. Чепчик тут же полетел в кусты. Я огляделась еще раз. Таблички с указанием места и времени действия нигде не было. Ну и что мне оставалось делать? Я задрала голову к небу.

– Что происходит? Где я?

– Ты спишь, кудряшка.

Мечислав! А кого еще я могла ожидать здесь!? Такой же очаровательный, как и всегда. В черной рубашке из какой-то полупрозрачной ткани и черных брюках, заправленных в