вы сжульничали! Мечислава я этим не вер-ну, но из вас они эти лапочки фрикадельки сделают. И мясной паштет.
– Кудряшка, а с чего вы решили, что ваши слова будут интересны Совету?
Я набрала в грудь воздуха. Давай, Юля! Вперррреееед!!!
– Я – человек, который убил вампира в одном из поединков. Молитвой и верой. Это за-интересует Совет. Рядом со мной Даниэль. Он поможет мне с ними связаться.
– И что? Вас будут изучать, как подопытного кролика, но никто не будет вас слушать.
Я расхохоталась. Наконец-то моя очередь! Интересно, мечтает ли сейчас Андрэ о карье-ре стоматолога?
– Я не просто человек. ТЕПЕРЬ я не просто человек. У вашего Совета есть строгие зако-ны по отношению к фамилиарам. Пусть даже не получившим все четыре Печати.
Тут я блефовала, но не намного. Вряд ли у Совета, который так скрупулезно расписал все и вся даже по поводу поединков, не найдется законов на мой счет. Сто пудов – най-дутся! И, судя по скрежету зубов в трубке – не слишком приятные.
– И чей же вы фамилиар, кудряшка? Мечислава!?
Я внутренне собралась.
– Вчера Даниэль… то есть сегодня утром, совсем уже чувство времени потеряла с ваши-ми ночными прогулками… Так вот, этим утром он поставил на мне первую Печать.
Молчание. Потом осторожный голос.
– Вы не лжете мне, кудряшка.
– Клянусь сердцем матери!
Я клялась совершенно спокойно. Чего уж там – я говорю правду! Я просто не сказала, что до того и после того на мне поставили еще две Печати. Из трубки донесся вздох.
– Вы не лжете, кудряшка. Очень жаль. Я хотел бы сделать вас СВОИМ фамилиаром.
– Мне говорили, что я очень сильная.
Теперь наступал самый ответственный момент, ради которого я удалила Даниэля из ма-шины. Не просто же так я его выставила!
– Я настолько сильна, что смогу перенести гибель своего господина. Мечислав считает именно так. Тем более, что Даниэль поставил на мне только одну Печать.
– А зачем вы говорите это мне, кудряшка?
Голос был настолько безразличен, что я поняла – клюнуло! Урррааа!!! Подсечку прово-дим, Юлька!
– Убив Мечислава просто так, вы ничего не достигнете. Убив его в поединке, вы полу-чаете сразу трех зайцев. Меня, Даниэля и труп претендента. Да еще и остаетесь лилейно чисты перед Советом. Это дорогого стоит, так?
Андрэ долго молчал, а потом разродился.
– Это кое-чего стоит. Но вы где-то неискренни, кудряшка.
Я засмеялась в ответ.
– Да, я неискренна. Вот честно – я надеюсь, что мне не придется платить. В вашей драке я поставила на Мечислава. И очень хочу, чтобы он оторвал вам голову.
И опять молчание. Елки, так у меня никаких нервов не хватит! Я все-таки живой чело-век! Мама, забери меня отсюда, я не хочу так жить!
Мама не слышала. А значит – надо выкручиваться самой.
– Кудряшка?
– Я слушаю?
Я впилась ногтями в ладонь. Боль немного помогала сдерживать эмоции.
– Я принимаю ваше предложение.
В голосе вампира была какая-то пакостная интонация. Но даже если он и задумал па-кость – сейчас это неважно. Главное, что Мечислав останется жив! Мы выиграем время! В остальном – я всецело положусь на его разум. Я опять попробую уснуть – и мы поговорим еще раз. Пока мы едины – мы непобедимы! Старая мудрость, а какая верная.
– Отлично. Я полагаю, что поединок должен состояться в моем присутствии?
– Вашем и Даниэля, кудряшка.
– Разумеется. И эмиссара совета, так?
– Конечно.
Это было слишком хорошо, чтобы верить на слово. Где же подковырка?
– Андрэ!
– Да, кудряшка?
– Мечислав должен участвовать в поединке, будучи целым и невредимым, ясно!? Если он войдет в круг в таком же состоянии, как Даниэль – то есть порезанным на лоскутки или без каких-то частей тела – наш договор отменяется. Немедленно!
– Справедливо, кудряшка. А о двух других вампирах его вертикали вы спросить не хо-тите?
– Борис и Вадим. Хочу. А вы хотите ответить?
– Нет, – Андрэ произнес это слово так, словно его медом обмазали. Или кровью, учиты-вая вкусы вампиров. – Не хочу. Вы получите их одновременно с вашим другом, кудряш-ка. Если пожелаете – то даже в одном пакетике.
– И буду долго плакать, – съязвила я. – Давайте! У нас на даче как раз удобрений не хва-тает, георгины чахнут. Все польза будет!
– Ну, вы и нахалка, кудряшка.
– Тогда я воспользуюсь этим качеством до конца. Что с моей подругой?
– С которой, кудряшка? С Анной или с той медсестрой, которая помогала вам прятать-ся?
У меня дыхание перехватило от таких милых новостей. Надька – у него!? Высшие Силы! Она – жива!? Или он решил приготовить еще одного вампира!? Но я справилась с эмо-циями.
– Начнем с Анны. Как она себя чувствует?
– Прекрасно. Она уже пила кровь, и сейчас передает вам привет.
– И ей того же.
И ее тем же, и ее туда же, да и тебя заодно…
– А что с Надей? Она жива?
Этот вопрос волновал меня намного больше. Катька втянула меня. Но Я втянула На-дюшку. Именно я. И если она… лучше об этом не думать, а то так и тянет разбить себе голову об фонарный столб.
– Да, даже более чем.
– Простите?
– Ваша подруга, кудряшка, через месяц будет отращивать мех.
– ЧТО!?
– Ну да. Рана от когтей оборотня, находящегося в звериной форме, заразна. Если полу-чивший ранение человек выживает, он сам становится оборотнем.
– О, черт!
Меня аж пошатнуло от таких новостей. Но пришлось тут же взять себя в руки. Главное – живы. Остальное – со следующего понедельника. И вообще, подумаю об этом потом! Вот!
– Вас это расстраивает, кудряшка?
– Меня не может расстроить, что моя подруга выжила. Я всегда считала ее крепкой женщиной. Но вот она сама… Вряд ли ей хотелось бегать… кстати, а кем она теперь будет бегать?
– Ее инициировал оборотень – вольп, кудряшка.
– Волк? – не поняла я.
– Да нет же, вольп. Это название лис-оборотней. И из вашей подруги получится отлич-ная лисица.
– Понятно.
– Ее тоже везут ко мне. Так что завтра вы с ней увидитесь.
– Вы не станете ее убивать?
– Разумеется, нет! Это бессмысленный расход ценного материала!
– Тем лучше для нас. Во сколько завтра состоится поединок?
– Разумеется в полночь.
– Тогда я перезвоню вам вечером, по этому же номеру. Чао, бамбино!
– Арриведерчи, кудряшка, – отозвался Андрэ.
Я отключила сотовый и глубоко задумалась. Столько дел, столько дел… Но, прежде все-го надо посоветоваться с Мечиславом. Жаль, что этот сон, в котором мы рядом, может прислать мне только сам вампир. Я поплотнее завернулась в дубленку и вышла из маши-ны. Ледяной ветер ударил в лицо – и я поежилась. Высшие Силы, как хорошо было бы сейчас дома, перед телевизором, с чашкой горячего кофе с мороженым. Нет, лучше без мороженого. Где этот чертов дом!?
Я два раза шлепалась в снег, промочила всю дубленку и едва не сломала ногу, пока прошла двадцать метров до домика. Даниэль так и не вышел помочь мне. Обиделся. Точ-но. Ну и пусть! У меня тоже есть повод обижаться! Кое-кто воспользовался моей довер-чивостью, чтобы поставить на мне Печать. И мне это решительно не нравится. С этой мыслью я и толкнула дверь домика, если можно так назвать коробку четыре на четыре метра. Но внутри было довольно уютно. Вампиру свет был не нужен, но он достал отку-да-то фонарь и поставил его под стол. Теперь вся комната озарялась мягким рассеянным светом. Наш водитель лежал связанный в углу. Даниэль повернул мужчину лицом к сте-не, чтобы я не видела его глаз. И это было очень кстати. В домике почти ничего не было. Узкая кровать в углу, столик и два колченогих стула. Вампир сидел на кровати и хмуро смотрел на меня. Я сделала вдох и выдох. Надо, Юля. Никто не сможет убедить его помо-гать мне. Только я сама. А этого сделать иначе нельзя. Если в команде наметился раскол, надо ее сцементировать. Иначе поражение неминуемо. Я подошла к вампиру и опусти-лась на колени рядом с кроватью.
– Даниэль…
Молчание.
– Даниэль, ну, пожалуйста, посмотри на меня!
Никакой реакции. Я положила руку ему на колено.
– Даниэль, я этого не заслуживаю. Я понимаю, что ты обижен, но и ты должен меня по-нять!
Ну вот! Наконец-то!
Вампир повернулся ко мне так быстро, что волосы метнулись смазанной каштановой полосой.
– Ты уже поговорила с Андрэ, кудряшка?
Последнее слово он просто откусил клыками из воздуха. И выплюнул в меня со скреже-том зубовным.
– Поговорила.
– И теперь понадобился я? – в голосе звучала жестокая ирония.
– Ты же знаешь, ты мне всегда нужен, – я не кривила душой. Не стоит врать вампиру. Но и говорить правду не получится. И я нашла выход. Я заставляла себя верить. Верить в то, что говорю. Я люблю Даниэля! И верю в его любовь! Надо просто расхлебать все про-блемы – и мы будем счастливы! Обязательно будем!
– И зачем же!? Картинки малевать?
Этого я уже не вынесла. И плевать на все мудреные расчеты!
– Даниэль! Не смей так говорить! Твои картины гениальны!
Лицо вампира немного смягчилось. В огромных серых глазах уже не было боли. Но те-перь была тоска. А это гораздо хуже.
– Ты и, правда, так думаешь?
– Да.
Я положила ему на колено вторую руку. Ладонь вампира легла поверх моих пальцев и начала мягко перебирать их. Я улыбнулась вампиру.
– Как твоя рука?
– Заживает. Я потратил много сил, но уже подкормился и кость скоро срастется.
– Это хорошо.
– Я рад, что ты видишь что-то хорошее в сложившейся ситуации.
Я тоже рада. Но если ты решил перейти в наступление, дорогой, то ты жестоко ошибся.
– Даниэль, пойми меня правильно. Ты – вампир. Я – человек. Внешне ты похож на обыч-ного человека, но внутренне мы очень разные. Я не могла сразу переключиться с одного дела на другое, как ты, как остальные вампиры! Мне надо было быть стервой – и я стала стервой. Иначе я никогда бы не смогла поговорить с Дюшкой. Поговорить так, как надо. И торговаться. За мою и за твою , кстати, жизнь!
– Юля!
Ну вот. Теперь появилось праведное возмущение. Но это лучше обиды. И теперь ему и в голову не придет меня обвинять.
– Но у нас нет другого выхода. Страшно? Да! Больно, грустно, тошно!? И это тоже. Но если нас может спасти только сволочь – даешь сволочь! И прости, если я показалась тебе мерзавкой на это время. Я не смогла бы вести себя хорошо – с тобой и плохо – с Дюшкой. Я просто не могла иначе, Даниэль. Но я вовсе не такая мразь.
– Я никогда так о тебе не думал!
– Неужели?
– Юля, я просто обиделся… Ты сама сказала, что не стоит судить вампира по человече-ским меркам! Вот и не суди меня!
Отлично! Спасается бегством?! Я до тебя сейчас доберусь!
– Но ты сейчас – судишь меня, не так ли!? Даниэль, я вынуждена напомнить тебе, что от жизни Мечислава зависит и моя собственная. Кстати, а вампир может пережить гибель своего фамилиара?
– Тогда еще и твоя. Не только я связана с тобой, но и ты со мной. Может ты, и пережи-вешь мою
