и добиваться таковых от него. Он не устоял. Но, будучи честным человеком, женился.
– Но Гардвейгу не признались. И не бежали. Жили тайно?
– Тебя это не удивляет?
– Вообще-то Гардвейг мог и голову отрубить. И в монастырь сослать. Запросто.
– Мог бы, – согласилась Лиля, вспоминая короля. – Еще как мог. Одним словом – было.
– Ага, а закончилось, когда Анелию выбрали в невесты Рику?
Лиля кивнула:
– Умный вы, Ганц.
– Убивать пора? – ехидно улыбнулся представитель.
– Нет, повышать.
– Так что случилось?
– О них узнали. По словам Лонса – не король. Граф Лорт. Умная гадина…
– Точное определение.
– Вы о нем знаете? – вскинулась Лиля.
– Глава разведки Гардвейга. Тварь и мразь. Но умный. И брату и стране предан по-собачьи.
– Брату?
– Во-о-от оно что… – протянула графиня. Застыла, глядя в стену, и Ганц чуть подтолкнул ее:
– Ну да. Значит, граф Лорт застал их…
– Да. Допросил и приказал убить Лонса.
– И как он выжил?
– На нем решили срубить пару монет и продали в рабство.
– Повезло парню. Вырвался…
– Судя по всему – нет. Ох, Ганц… Лонс, когда мне это рассказал, просил помочь вернуть Анелию.
– Лилиан, куда вы ввязались?!
Лиля впервые видела Ганца в таком состоянии. Он побелел как мел. Взлетел из-за стола, вцепился в ее плечи…
– Кто еще знает?! Кто знает о вас?!
Ганц отпустил ее и почти упал на стул. Перевел дух.
– Простите, госпожа…
– Лилиан. Обо мне никто не знал.
– Слава Альдонаю!
Лиля кивнула.
– Не настолько уж я глупа. За такие тайны кровью платят…
– И своей и близких, – мрачно откликнулся Ганц. – Ваше сиятельство, а что еще вы от меня скрыли? Может, Лидарх – это зачарованный принц? Я уже во все поверить готов, ей-ей…
– Лидарх не принц. Я тоже. Вроде бы это все тайны. А что?
– Ваше сиятельство, уж простите, но… не умеете вы хранить секреты. И лгать тоже. Так что еще осталось?
Лиля поколебалась и достала из ящика стола простенький пергаментный свиток.
Огнеупорный сейф пока еще не был готов, но ящик уже выковали и песком набили. Теперь мучились с замком. Лиля принципы действия не помнила, хоть убивай. А идею воплощать нелегко, тем более – кодового замка.
– Это написано Лонсом собственноручно. Там полное признание.
Ганц смотрел на свиток, как на ядовитую змею. Потом взял, повертел в руках…
– Печать пастора Воплера?
– Да.
– Он – читал?
– Нет. Лонс просто писал при нем. А потом запечатал и отдал запечатать пастору.
– Ага, вот оно как… Пастор жив останется. Это хорошо. А что вы собираетесь с этим делать?
Лиля вздохнула.
– Не знаю. Ганц, я хочу, чтобы ты выяснил, что с Лонсом и двумя людьми Лейса. Если они живы, их надо освободить. Если мертвы…
– Вы захотите мести?
– Мести? – Лиля горько усмехнулась. – Ганц, я похожа на идиотку?
Ганца так и подмывало ответить, что в некоторых случаях сходство идеальное. Промолчал. Но графиня что-то все же почувствовала и грустно опустила ресницы.
– Сейчас у нас с Уэльстером мирные отношения. Что будет после обнародования такой свиньи?
– Свиньи? – растерянно переспросил Ганц.
– Письма, в котором сказано, что Анелия – порченый товар?
– Нам это надо?
– Нет.
Мужчина и женщина переглянулись. Оставлять убийство Лонса – если он мертв – без последствий никто не собирался. Но вот как мстить, чтобы не потянуть в яму всех остальных, надо подумать.
– Съезжу-ка я в посольство. Один не поеду, обещаю. И если что-то узнаю, пойму… Где они договорились встретиться?
– Я почти ничего не знала. Записку от Анелии Лонс вложил внутрь. Написанную ее рукой.
– Вот как… так где?
– У ворот для золотарей.
Ганц вздохнул.
– Ваше сиятельство, пообещайте мне ничего не предпринимать до моего возвращения.
Лиля пообещала с чистой совестью.
Замок Тирейн. Бывал там Ганц. Еще до приезда уэльстерцев бывал. И ничего удивительного. Работа такая. И ворота эти он знал.
А еще предполагал, почему они выбраны. Да потому, что золотари приходят с утра пораньше. Если там что и случилось – все следы уже затоптали двадцать раз. Но проверить надо.
Увы… Проверка никаких результатов не дала. Собственно, у ворот все было настолько затоптано и испакощено нечистотами, что там можно было и сто человек прирезать – не поймут.
Не считать же успехами несколько найденных лежанок? Или лежек?
Короче, в этих местах кто-то долго лежал. А зачем?
А это не запрещено. Но, судя по свежести примятой травы, можно было догадываться…
Авельс приехал сюда. Здесь его и поджидали. М-да… Скорее всего, Лонс убит.
Ганц не считал всех глупее себя. Схватить? Допросить? Держать где-то? Ну-ну… На территории чужого государства, на чужом поле, где в любую минуту могут все обнаружить и грянет скандал? Ой ли…
Он бы просто убил. И даже если потом что-то всплывет, нет человека – нет обвинения. Принять как исходную версию? Почему бы нет. Итак, Лонс мертв. И двое людей Лейса, скорее всего, тоже.
Есть собственноручно написанное признание и даже доказательство. Хотя и плохонькое. А вот кому это донести?
Королю? Можно. Но… Насколько он заинтересован в браке? В союзе с Уэльстером?
Не выгоднее ли прикопать агента и списать все на государственную необходимость? И так уже Ганц слишком много знает. Можно убивать?
Есть в этой шуточке графини доля правды. Как ни печально…
А кому еще?
Гардвейгу? Смешно!
Ивернейцам? Надо обдумать. Но это уже пахнет государственной изменой.
А вот если расставить ловушку, в которую Анелия просто не сможет не попасться? А письмо отдать Ричарду?
Вот тут можно попробовать извернуться. И главное – остаться в стороне. А еще Ганц совершенно не хотел подставлять графиню. А ведь она тоже предана своим людям. И если в это дело не влезет он – она точно не удержится. А дальше…
Ей-ей, бык в посудной лавке произведет меньше разрушений. И придется им всей компанией удирать в Ханганат. Потому как ближе – достанут.
Хотелось бы обойтись без таких крайностей.
Услышав стук в дверь, Анелия после небольшой паузы разрешила войти. Вошедший почтительно поклонился, словно и не он грубо тыкал ей пару дней назад.
– Ваше высочество, все улажено.
– Он…
– Да. Теперь уже навсегда.
– Б-благодарю вас…
Анелия смогла дождаться, когда мужчина выйдет. А потом упала на кровать и разревелась. От облегчения? От горя? От тоски?
Альдонай знает…
Больно! И все тут!
– Лидди, вечером мы едем во дворец на бал.
– Мигель… – Лидия посмотрела на брата. Мальчишка. Видит Альдонай, мальчишка. – Едем. А чему тут радоваться?
– А почему нет? Потанцуешь, развлечешься…
Лидия промолчала. Хотя и могла бы сказать, что толку от того бала…
Рик уже выбрал другую. Все происходящее сейчас – это просто дипломатические реверансы. Унижение, через которое ей надо пройти. Она не красавица. Она не богата. И приданое за ней скромное, хоть и принцесса.
И рана у нее в душе до сих пор не зажила. Предательство – штука такая. Болит и болит… и еще лет двадцать болеть будет… Тоскливые годы. Одинокие годы… Абы за кого отец ее не отдаст, а что будет дальше?
Лидия не знала. Хотя нет, что будет на балу – она знала. Злорадные взгляды, смешки, шепотки… Плевать!
Она – Лидия Ивернейская! И отношение всяких плебеев ее задевать не должно! Она – принцесса!
Лидия по натуре была бойцом. Просто не так уж часто ей приходилось драться за себя.
Лиля с Мирандой как раз играли в нарды в гостиной, когда в дом заявился Джерисон Иртон. И наткнулся взглядом на мирную картину. Мать и дочь склонили головы над доской, фишки, кубики…
– Марс!
– А я все равно попробую!
– Давай. Не сдавайся. Это правильно. Может, сведешь к проигрышу без марса!
Игроки не заметили бы графа, если бы не зарычали собаки. Мири повисла у отца на шее.
– Папа приехал!
Лилиан поднялась медленно.
– Ваше сиятельство…
– Госпожа графиня, – ответствовал Джес, награждая Миранду поцелуем в нос. – Миранда, иди погуляй.
– А вы с мамой не поссоритесь?
– Постараемся. Иди…
– Иди, Мири, и собак забери, – попросила Лиля.
Девочка бросила на нее возмущенный взгляд и вышла вон. Как же, выставляют! Лиля посмотрела на супруга.
– Итак?
– Госпожа графиня, не настало ли время поговорить?
– Если вы так считаете, господин граф. – Лиля тихонько фыркнула.
– Считаю, – честно признался Джес. – По возвращении мне было, откровенно говоря, не до семьи. Дела, отчеты, торговля, гвардия – это заняло достаточно времени. А заодно позволило многое узнать о вас. А еще – не рубить сплеча.
Лиля сосредоточилась. Кажется, намечается серьезный разговор.
– Вот как? Кстати, не хотите сока?
– Вина нет?
– Не пью. Могу приказать принести.
– Не надо. Давайте сок. Кстати, с какой поры вы не пьете вина?
– С момента потери ребенка.
Джес разглядывал супругу из-под ресниц.
Красива. Вот никуда не денешься – красива. Будь она такой на свадьбе, он бы считал себя счастливым. Определенно. И уж точно не подумал бы напиваться. И отсылать ее – тоже.
Высокая, с шикарными формами, но тонкой талией, роскошные золотые волосы, белая кожа, зеленые глаза, легкая улыбка и потрясающее чувство собственного достоинства. Где были его глаза? Женщина казалась спокойной, но стакан чуть звякнул в тонких пальцах. Волнуется. И не напрасно.
– И с того же момента вы начали меняться?
– Скорее, приходить в себя после отравления.
– Понятно… Итак, я занялся делами. И узнал о вас много нового и интересного.
Лиля молчала. Приемчик был откровенно детский. «Что вы узнали?» – «А вот это и еще кое-что. Объяснитесь?» – «Нет. Промолчу сразу».
Не дождавшись реакции, Джес продолжил наступление:
– Скажите, почему вы от меня бегаете?
Если бы Лиля была спокойна, если бы над ее головой, как топор на ниточке, не висел вопрос, что делать с Анелией, если бы…
Ей сейчас было не до тонкого внутреннего мира Джерисона Иртона, иначе она построила бы разговор по-другому. А Джерисон, в
