Должно быть. А ведь у нее в доме останутся учителя. А к тем приставить вирман. И чтобы чихнуть втайне не могли. Нет, так рано вставать она не согласна. Надо как-то поговорить с пастором. Пусть, что ли, службы в Иртоне проводит. Пару раз в неделю. А почему нет? А она оплатит ремонт церкви, ну и там что-нибудь еще хорошее. Главное, дать понять, что ее инициативы богоугодны. Потому как служанка Мальдонаи на церковь отстегивать не будет. Ладно. Договоримся. С собой Лиля везла подарок. Тот же самый. Перо и чернильницу. Хельке дал ей несколько штук про запас. Мало ли кому, мало ли что. Пастору она выбрала не особо роскошный. Серебро, без украшений – нечего баловать. В голове вертелись мысли о бумаге. Пергамент – невыгодно. Береста – несолидно. А вот если сделать бумагу… папирус. Из чего делали папирус? Сорт камыша? Вроде бы. Ну тут вся округа в болотах и лесах. Послать, чтобы камыш нарезали? Почему нет. И попробовать поэкспериментировать. А там и на печатный станок можно замахнуться. Даже пусть на наборный. Все равно по местным меркам – это такое будет… Ага, шашлык из тебя будет. Ты хоть головой думай. Такие инициативы – и без согласования с церковью? Ай-ай-ай! Или хотя бы с властями. Но власть-то тут она. А вот насколько? Толпа – животное. Управляемое инстинктами. Религиозность – как раз инстинкт. С пастором надо искать общий язык. Так, за размышлениями, Лиля и доехала до места. Надо было верхом ехать, ей-ей… Нет, ну как делались рессоры? Почему она не инженер? Храм не впечатлил. Откровенная избенка. Только что в два этажа. А так… Иконы внутри облезлые, свечи даже не употребляются, короче, принцип тот же, что и в России. Если храм находился на территории столицы или областного центра, священник откусывал неплохо. А если где-нибудь в деревеньке… Ну тогда посты соблюдать приходится. И лучше – все. Ибо на пожрать и то денег не хватает. Нельзя сказать, что Лиля устыдилась. Или что у нее проснулась совесть. Еще чего! Но как рычаг для давления она это отметила. Пастор встретил ее на пороге. Лиля механически совершала все положенные телодвижения, а разум холодно отмечал, что ряса старая, материя кое-где заштопана, да и щеки как-то у товарища не то чтобы сытенькие… – Я рад видеть вас, ваше сиятельство. – А я как рада, – соврала Лиля. – Может быть, вы уделите мне время после службы? Сейчас мне не хотелось бы отвлекать вас… Это надолго. – Разумеется, госпожа графиня. На том и сошлись. Лиля послушно отдремала всю службу на скамейке. Да-да, хоть и не хотела, но глаза сами закрывались. Воздуха мало, он спертый, а нехватка кислорода так мозг отключает, что ой-ой-ой… Как это сочеталось с дикими сквозняками, шут его знает. Но одно только подчеркивало другое. Разогнать духоту у сквозняков шансов не было. А вот просквозить… Лиля куталась в теплый плащ и мечтала об унтах. И об анальгине с димедролом. Мири посапывала рядом. Они обе заняли первую скамейку. Остальные толпились сзади, отсеченные бдительными вирманами. Ибо не по рылу крестьянам даже близко к ее сиятельству подходить. Шут его знает, как бы сложилась беседа Лили и пастора. Но на помощь женщине пришла сама судьба. В виде дешевой местной лампочки. Плошка с жиром, в ней плавает фитиль – и горит. Правда, чадит и воняет, но это же мелочи! Служба окончилась. Люди стали выходить из храма на воздух. И местный служка принялся тушить фитили. Графиня явно смущала его, он оглядывался, косился, спотыкался. И… Из-под ног мальчишки метнулась мышь. Тот дернулся. Плошка и так висела выше его головы. Рука неловко взмахнула, и масло выплеснулось на стену. Та вспыхнула, как олимпийский факел. Словно ее неделю керосином поливали. – Берегись!!! – завопил пастор, бросаясь к ребенку. Насовершать глупостей не дали вирмане, которые оперативно выкинули из храма Лилю с Мирандой, а затем и пастора с ребенком. – Там кто-то еще остался? – мрачно посмотрел Олаф на полыхающую церковь. – Н-нет… – пастора била запоздалая дрожь. Лиля вздохнула. Не остался – и ладушки. Сгорела – и дважды ладушки. В такую церковь и свинью-то не поселишь. Надо бы новую строить. А то народ не одобрит. Интересно, сколько это будет стоить? Лиля посидела еще пару минут, глядя на огонь, который даже и не пытались тушить – только окатывали водой соседние дома. Чтобы они не занялись. А пастор смотрел на огонь совершенно мертвыми глазами. Еще бы. Вряд ли здесь священники в такой громадной цене. Приходы заняты, а бродить по дорогам или искать новый… Грустно это звучит. Одной рукой пастор прижимал к себе служку, и Лиля отметила их сходство. Отец и сын? Ладно. Она еще узнает. Лиля поднялась с земли, почти сама. – Пастор, я понимаю ваше горе. Но и вы поймите меня… – Да-да… – Опустил голову пастор. – Моя церковь сгорела, а графство бедно. Эдор говорил мне об этом каждый раз. – Эдор воровал все, что движется. А что не движется – продавал и тоже воровал, – огрызнулась Лиля. – Графство бедно, но на храм у меня деньги найдутся. В карих глазах пастора загорелись удивленные огоньки: – Ваше сиятельство? – Да, я. Пастор, где вы живете?
– У нас была комнатка над храмом. – Нас? – Я и мой сын. Лиля едва успела подхватить челюсть. Сын?! Хотя… А чего она удивляется? Жениться здесь запрещено только с ранга альдона. А если до того – плодись и размножайся, сколько влезет. – Пастор, это ваш единственный сын? – Да, ваше сиятельство. – Угу. А жена? – Мария умерла от родильной горячки два года назад. Ребенок тоже не выжил… девочка… Лиля положила мужчине руку на плечо. – Пастор Воплер, вы же понимаете, что нам надо ехать в замок? – Ваше сиятельство? – У нас есть два варианта. Я могу написать мужу. Спросить разрешения. Потом, пока письмо дойдет, пока он ответит… Или я могу просто выделить деньги на постройку нового храма. Ну и нормального дома для вас. Вы присмотрите за строительством, а пока поживете в замке. – Ваше сиятельство… Вздох был определенно благодарным. – Как зовут вашего сына, пастор? – Марк. – А Марк, пока вы будете заниматься постройкой нового храма и нового дома, будет учиться вместе с Мири. – Ваше сиятельство? Его что – заклинило? – Ну да. Супруг прислал с девочкой аж трех учителей. Какая им разница – одного ребенка учить или двух? – Э-э-э… – Мири не будет возражать. Лиля посмотрела на Миранду, которая громадными глазами уставилась на горящую церковь. Конечно не будет. Особенно если мачеха поделится кое-чем из своей бурной молодости. Вы никогда не пробовали подсунуть учителю в стол штук пять медведок? Они так забавно визжат. Учителя в смысле. Медведка – насекомое молчаливое. А подбросить на батарею смесь анальгина с перекисью водорода? Как, вы не знаете, что получится? А зря. Там получается очень красивый белый дым. Часто не попользуешься – рассекретят, но несколько четвертных контрольных они так отменили… Лиля усилием воли отогнала воспоминания и улыбнулась пастору: – Я полагаю, что у нас должен быть храм. Большой и красивый. Лес я выделю. Людей тоже. И пусть стараются. Вы приглядите за работниками. А службы… Я считаю, что в замке должна быть своя часовенка. – Ваше сиятельство! – Да-да. Вы подберете место, скажете слугам, и они постараются. А предметы культа закажем через моих знакомых в Альтвере. Вы не будете против? – Что вы, госпожа графиня! Что вы!!! – Тогда предлагаю не ждать, пока догорит, а грузиться в карету. – Э-э-э… – У вас есть что-то, что вы хотели бы взять с собой? – Все, что у меня было, осталось там, – кивнул пастор на горящий храм. – Ага. Тогда по приезде я познакомлю вас с моей домоправительницей. Эммой. Скажете, что вам нужно. И у меня живут несколько девушек-швей. Они вам сошьют облачение. Да и ребенку одежда не помешает, в том числе теплая. Зима на носу. – Ваше сиятельство, как я смогу отблагодарить вас за вашу доброту? Лиля могла бы с ходу припечатать – не лезь в мои дела, и будем квиты. Но… Она уже поняла, что это за тип священника. И поняла, почему у него могли не сложиться отношения с прежней Лилиан. Редкий зверь, называется «священник верующий умный». Надо сказать, омерзительное существо, искренне любимое своими коллегами только в ранге мученика. А во всех остальных случаях… Они не выжимают деньги из верующих. Не привлекают в церковь паству. Не говорят людям то, что они хотят услышать. И – о ужас! – отказываются от пожертвований на церковь в пользу школ и детских домов, которым больше надо. И за что такого любить? Нет бы, как все приличные люди, доить паству и ездить на джипе. А он! Старается помочь людям. Идиот! Обычно таких засылают куда подальше. Что, видимо, и случилось с пастором Воплером. Изыди, противный, и не мешай братьям по вере интриговать и стричь капусту. Такую глушь, как Иртон, еще поискать. А вот найти такого священника – громадная удача. Они действительно целители душ. Но с Лилиан Иртон он явно не ужился бы. А вот с ней… – Позаботьтесь о душах людей, которые живут на моей земле. Это будет главной наградой. Карие глаза блеснули восторгом. И Лиля внутренне расплылась в улыбке. Так его! Ты у меня еще с рук кушать будешь. – Пастор, в моем замке есть много книг, в которых рассказано о деяниях святых. Возможно, вы выберете себе что-нибудь в подарок? – Ваше сиятельство!!! Фанатик. Честный, верующий… Надо вот только выяснить, чего больше, ума или фанатизма. Если ума – они с ним сработаются. Если фанатизма – тоже. Но надо быть очень осторожной. – Пойдемте, пастор. Здесь нам пока делать нечего. В толпе крестьян Лиля заметила Арта Видраса. И взмахнула рукой, подзывая мужика. Тот подбежал и согнулся в поклоне: – Ваше сиятельство? – Когда догорит – расчистить место. Будем строить новую церковь. – Как прикажете, ваше сиятельство. – Завтра пастор приедет посмотреть. А будете отлынивать, пришлю вирман с плетями. Лиля почувствовала себя матерой феодалкой. Но нельзя иначе. И по-хорошему тоже нельзя. Просто не поймут. – Ваше сиятельство! – Арт рассыпался в уверениях, что все будет сделано, всенепременнейше, сразу же, как только, так и… Лиля кивнула и в сопровождении вирман пошла к карете, ведя за ручку Мири. За ними с сыном шествовал пастор. Толпа послушно расступалась, и люди сгибались в поклонах. Феодализм, чтоб его! В замке Лиля поручила пастора с сыном заботам Эммы. А сама взялась за Мири: – Малыш, ты как относишься к компании? – Какой? – Если будешь посещать уроки в компании Марка? – Зачем? – Как – зачем? Вдвоем же интереснее! Взгляд Мири выражал сомнение. Лиля ухмыльнулась: – Вот смотри. Если ты одна – учитель занимается только тобой. А если вас двое, то вам легче. Например, хорошие манеры, танцы… Вам будет с кем это отработать, разве нет? Мири неуверенно кивнула. И Лиля усилила
