как растят дочерей аристократов. Как редкостные цветы. За высокой оградой, где-нибудь в глуши, чтобы они были невинными и трепетными. А вот знания им не обязательны. Насмотрелся в Авестере, пока охранял. Ни знаний, ни здравого смысла, разве что могут вышивать да глазками хлопать. И то последнее недостойно истинной леди. Так что ограниченность вполне объяснима. А вот ум и ее отношение к людям – это уже сложнее. Но приятно. А то надоело уже за несколько лет вдали от Вирмы. И косые взгляды, и высокомерный тон, как будто тебе одолжение делают. Хотя некоторых сопляков плевком перешибить можно. Но гонору! Но спеси! Идею с рабами ему подсказал также Лейф. Если бы Эрику удалось дойти до Вирмы, проблем не возникло бы. Там рабочие руки всегда пригодятся. А в Ативерне рабов нет. Поэтому надо что-то придумать. Держать в темнице? Передохнут. Убыток. Зачем тогда кормили, тащили… Невыгодно! Уговорить графиню? Интересно на что? Мы тут немного пленных захватили, вы их рабами не подержите? В Ативерне официально рабства нет. Так что проще всего было свалить эту заботу на чужие плечи. Что Эрик и сделал. И наблюдал за сменой выражений на лице графини. Удивление. Недовольство. Злость. И неподвижная каменная маска безразличия. Интересно, что она скажет? Лиля сказала бы многое. Но – нельзя. Нельзя. Поэтому она спросила по возможности спокойным тоном: – Кто они? Эрик посмотрел с удивлением. – Не знаю. Там было два десятка рабов. Несколько сдохли. И работорговцев. Лиля прикусила ноготь. – Можете отделить одних от других? – Да, ваше сиятельство. – Отлично. Устраивайте своих людей в замке. Всех пленных пока в подземелье – Лейс покажет куда. Потом я разберусь, кого выпустить, кого оставить. Лиля отлично помнила, что скоро приедет королевский представитель, и, наверное, его заинтересует такая мелочь, как работорговцы. – Много у вас раненых? – Много, ваше сиятельство. – Лейс, пожалуйста, распорядись. Пусть Джейми посмотрит. Кто знает, чего стоил Лиле этот приказ. Джейми. Не она. А ей пока нельзя. Одно дело – непроизвольно кидаться на помощь. Другое – здесь и сейчас. Она не может показать свои познания в медицине. Никак не может. Девушка не забыла взгляд Марты. Им надо побеседовать. Еще раз. Лейс кивнул: – Слушаюсь, ваше сиятельство. – И пришли ко мне Эмму. Пусть, как всех разместит, придет, доложит. – Хорошо, госпожа графиня. – Свободны. Лиля взмахнула рукой. Мужчины вышли. А женщина откинулась в кресле. Плохо. Очень плохо. Девушка привычно потянулась к пергаменту. Так думалось легче. Первое. Денег мало. Второе. Войско увеличилось. Вопрос – на кой ляд оно ей? Воевать будем? С другой стороны – работорговцы. Лиля покусала губы. Эдор… Что же ты замутил здесь? Почему люди так спокойно смотрели на продажу своих детей в рабство? Если бы моего ребенка… Да я бы все с землей сровняла. А с другой стороны… Скрипнула дверь. Лиля подняла голову. – Марта? Лонс Авельс с ужасом наблюдал, как открывается крышка люка. Страшно? Не то слово. Один морской бой он уже пережил. А второй… Зачем их вытаскивают в этот раз? Он не знал. Но подозревал, что ничего хорошего не будет. Он просто сходил с ума в душном трюме. Плохая вода и еда, нехватка воздуха. А потом шторм. Это было по-настоящему страшно. Лонс прислушивался к буре снаружи и понимал. Никто не станет их спасать, если что. Бросят подыхать с тонущим кораблем. Самое страшное в рабстве то, что от тебя ничего не зависит. Ты уже не хозяин своей судьбы. Вообще. Ты полностью зависишь от чужих решений. Шторм принес свои плоды. Их отнесло от берега. Далеко. И они наткнулись на корабль морских волков. Вирмане. Лонс слышал звуки боя и опять испытывал дикий страх. О вирманах говорили многое. Что они убивают всех. Что топят захваченные корабли. Что после воздержания в море пользуют пленников противоестественным способом. И когда открылся люк, Лонс ожидал всего, чего угодно. Но их просто вытащили из трюма и перегнали на другой корабль, как скот. Так же покрикивая и подгоняя пинками. Вирмане в них просто не видели людей. Вообще. И это тоже было страшно. А потом… качка. Шторм. Скудная пища. Гнилая вода. И смерти. Порядка десяти смертей. Почти каждую ночь кто-то умирал. Кто от ран, кто от слабости. Лонс знал, что тоже долго не протянет. Слабость подтачивала и его. Мужчина воспринимал все происходящее как-то… обрывками. А из чувств остался только страх. Но смерти он уже не боялся. Только боли. Вирмане вытащили их из трюма и стали толкать к сходням. Лонс не верил своим глазам. Он дышал чистым воздухом. Вокруг была природа. Жизнь.
Альдонай, как же он раньше этого не ценил. Хотел чего-то грандиозного… А ведь важно другое. Хотя бы глоток чистого воздуха. Вот этот… Вирмане куда-то вели своих пленных. И Лонсу казалось, что этот путь никогда не кончится. Но ему и не хотелось, чтобы все кончалось. Он просто шел. Пока не оказался перед замком. – Иртон, – произнес один из вирман. Иртон? Авестер? Явно не Дарком, не Эльвана, не Ханганат. Там другие названия в ходу. Да, Авестер или Ативерна. Но что происходит? Там же рабства нет?! Вирмане провели их по двору замка и отвели в темницу. Впрочем, Лонс был не в претензии. После ежедневной качки, после темноты трюма и скученности… Отдельная камера с кормежкой, соломенным тюфяком и даже факелом показалась мужчине верхом роскоши. Он жадно съел все, что дали, выпил чистой ледяной воды и упал на тюфяк. Спать, спать, спать. Восстанавливать силы. Что бы его ни ждало – такой, как сейчас, он ни на что не способен. А ему надо вернуться в Уэльстер. Найти Анель. Жену он не бросит. Лиля смотрела на нянюшку. А няня – на женщину в кресле. И подмечала расхождения с любимой с детства девочкой. Другой поворот головы, другой взгляд, другие жесты… Даже вот эти поднятые брови. У Лилюшки никогда так не получалось. И командовать Лиля так не смогла бы. И приказывать тоже. Тихая, домашняя девочка. Богомольная и послушная. И – это. Марта первая нарушила молчание: – Кто ты? Ответ не задержался ни на минуту: – Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Чего это стоило Лиле – бог весть. Но выбора не было. Или пан, или пропал. – Нет. Ты – не она. Марта говорила почти уверенно. Почти. И вот за это зацепилась Лиля. – Да неужели? И кто же я? – Не знаю. Я ходила к ведьме, когда Лилюшка умирала. Просила снадобье. И она предупредила, что результат может быть самый разный. Ты… ты не похожа на Лилюшку. Ну не похожа. Но и не признаюсь. Благо, отрывки памяти реципиента Лиля воспринимала почти как свои. – А кто же я? Няня, я ведь все помню. Помню, как ты учила меня молитвам. Как я ненавидела овсянку. Как устроила скандал, когда вместо розовых цветов ты принесла мне желтые, мне тогда пятнадцать было, как отец не хотел меня до шестнадцати замуж отдавать… Лиля называла то, что помнила из сознания Лилиан Иртон. И видела, как исчезают подозрения. – Но ты… – Я стала другой. Да. А кто бы не стал? Няня, я была на пороге смерти, потеряла ребенка, чуть с ума не сошла от горя… И ты хочешь, чтобы я осталась прежней? Марта заколебалась. И Лиля добила: – Я могу вспомнить все молитвы, которым ты учила меня. Могу рассказать, о чем говорила тебе после свадьбы. Как плакала у тебя на плече. Напомнить? Был и такой эпизод в ее воспоминаниях. Лиля жаловалась на грубость и боль, а Марта утешала ее – все пройдет, девочка, все пройдет. Лиля встала, подошла к няньке, обняла ее. И та не отшатнулась. – Марта, милая. Просто я меняюсь. Я стараюсь взрослеть и учиться. Это нормально. Только очень больно. Не бросай меня, нянюшка. Роднюша моя, пожалуйста… Роднюша. Так Лиля называла Марту, когда была маленькой. Лилиан не знала, откуда это всплыло, но помогло. Марта всхлипнула и обняла свою девочку. Слезы и сопли. Занавес. Али Ахмед дремал у себя в каюте, когда его разбудил помощник. – Господин, там «Золотая Лилия». – Вот как? Капитана «Лилии» Али знал. Тоже ханган, только из тех, кто суше предпочел море. И ходил теперь вдоль континента. – Сигналят, приглашают для беседы. – Ну и ты просигналь. Скажи, скоро будем, пусть ждут. Али выбрался из кровати и принялся одеваться. Нога почти не болела. Конечно, лубок еще оставался на ней, но скоро его можно будет снять. А передвигаться – так уже. Если осторожно и не слишком долго. Лайла поспешно помогла господину. Али вышел из каюты. Он собирался в Иртон. А приехать туда лучше с подарком. И хорошим. Шелка, драгоценности – это все было мелко. Это у Лилиан Иртон и так имелось. А вдруг у Селима найдется что-то интересное? Следующие три дня прошли для Лили под знаком головной боли. Что-то могла решить Эмма. Что-то – только графиня. Поговорить с пленниками? Потом. Пусть пока посидят. Прикажите Джейми осмотреть их на предмет больных и раненых и подлечить. Команда Лейфа – строить лодки и добывать рыбу. Коптильня – на Ингрид, солеварня тоже, так что надо туда отправляться, поставьте там пару хижин или что больше понравится, хоть землянок. Сейчас прочешемся, зимой проголодаемся. Кстати, захватите с собой стеклодува – и пусть привезет все, что встретит на побережье. Понятие «образцы» я ему в голову вдолбила, хотя чуть из блондинки седой не стала. Ему как раз сырье посмотреть надо, а так и под охраной, и с доставкой, и с помощниками, если что… Команду Эрика подлечили? Шагом марш! Готовить корабли к зиме. Вытаскивать на берег, ремонтировать, сколачивать навес, корабли – это наше все. Заодно Лиля узнала, что побережье здесь в рифах и мелях, корабли вирман, имея высокую осадку, проходят более-менее свободно. А вот другие доставят много хлопот. В кораблестроении Лиля разбираться не стала, просто поставила на заметку. Понятно, захолустье. Ничего не производится, ценного ноль, народ разбегается. Кому оно надо – сюда ездить? Хотя что-то же сюда привело работорговцев? Вот и думай. Заодно Лиля вызвала к себе кузнеца, нарисовала обычный вязальный крючок и приказала выковать. Потом надо будет показать девушкам-швеям, как кружева вязать. Нашлась бы нитка… но Лейф привез с собой вирманских коз. Вот коров пока не было, а козы блеяли на скотном дворе. Лиля распорядилась приставить к ним пару вирманских детей. Подоить, расчесать – несложно. А потом из их пуха получится тонкая нитка. Заодно досталось Джейми. Лиля зашла проверить, как лечат раненых. И увидела у него «кукушкин лен». Парень использовал его при перевязках. Понятное дело, Лиля налетела ураганом и вытащила из мальчишки, что мох получен у местной ведуньи. Эмме тут же было велено организовать крестьянских детей на сбор ценного продукта по болотам. И чем больше, тем лучше. А заодно набрать всего, что тут растет. Вдруг что еще понадобится. Она потом скажет. Короче, гербарий и образцы. И побольше, побольше… Она будет чувствовать себя лучше и сама проедется к болотам. А вдруг там торф есть? О торфоразработках Лиля имела смутное представление,
