Средневековая история. Изнанка королевского дворца. Галина Дмитриевна Гончарова
Для отрока, в ночи глядящего эстампы,
За каждым валом — даль, за каждой далью — вал.
Как этот мир велик в лучах рабочей лампы!
Ах, в памяти очах — как бесконечно мал!…
Душа наша — корабль, идущий в Эльдорадо.
В блаженную страну ведет — какой пролив?
Вдруг среди гор и бездн и гидр морского ада —
Крик вахтенного: — Рай! Любовь! Блаженство! Риф.
Ш. Бодлер. «Плавание».
Глава 1.
Альтверская паутина.
Карист Трелони лихо опрокинул рюмочку вишневки, закусил куском сочнейшей ветчины — и довольно выдохнул.
День прошел просто замечательно. Удалось сторговать кое-что из залежалого товара и по хорошей цене. Да и завтра к нему должны прийти люди.
Нет, что человеку еще надо? Дела вроде как ладятся, весна наступает, тепло, солнышко, крупное денежное вливание в середине зимы послужило неплохим подспорьем — он уже успел один раз прокрутить эти деньги, а может, и еще раз прокрутит, пока за ними кто-нибудь не явится.
Обманывать Карист не собирался. Не те люди. Но сделать небольшой гешефт — от этого купца и смерть не удержит. Тем более, Карист был из таких, кто ради прибыли и из гроба встанет.
Прибыли…
М-да…
Замечательное весеннее утро омрачала одна мысль.
Барон Авермаль.
Вот ведь!
Не полагается благородным заниматься торговлей, а они все равно лезут… Мальдонаи на них нет!
Да еще как лезут…
Раньше-то Авермаль так не разворачивался. А вот в эту зиму…
Добыл откуда-то невиданные диковинки — и принялся торговать. Словно с неба ему свалилось!
Одно кружево чего стоит!
Карист был вполне осведомлен о его цене. И знал, что один из ханганов выложил кружевной платок золотыми монетами в два слоя. И считал, что дешево взял.
А янтарь? Ладно обычный морской мед! Но белый? Алый?
А зеркала, в которых видишь себя так отчетливо, что даже страшно — вдруг сейчас двойник выйдет из зеркала?
И все — ему!
Ужас!
Купцы не любили торговать зимой. Но к Торию только что не в очередь записывались. Понимали, что на таких вещицах состояния сделать можно.
Карист и сам хотел! Куда там!
Торий выслушал его — и вежливо послал… погулять. Мол, у него уже компаньон есть, вот он и против посторонних в деле. Гад такой!
Знать бы, кто ему все это делает. Уж Карист не сплоховал бы. Развернулся.
Да и господин заплатит за такое известие. В столице, кстати, появились и зеркала, и кружево… но пока только у короля, принцесс и нескольких знатных людей. Откуда?
Прислала графиня Иртон. Это-то Карист знал. Но опять-таки….
У графини не спросишь. До Иртона далеко…. Да и откуда там такие чудеса? Захолустье! Дыра, куда солнце не заглядывает…
Размышления купца были оборваны грохотом двери.
— А?!
— дернулся мужчина.
И застыл. В лавку входили… входила целая процессия. Первыми шли четверо вирман. Они быстро оглядели все вокруг, заглянули в заднюю комнату, и Карист услышал лязг закрывающегося засова. А помощника он сам на сегодня отпустил. Хотя… будь тут хоть три помощника — вот много сопляки пятнадцати лет навоюют против таких акул?
Что-то подсказывало Каристу, что его и отряд королевской гвардии не спас бы. Уж слишком целеустремленными выглядели вирмане, набивающиеся в лавку. Двое из них подошли к купцу — и встали по обе стороны, положив руки ему на плечи.
— Не дергайся.
— Г-господ-да…
— голос Кариста откровенно дрожал. Мужчина хотел поинтересоваться, что происходит, но не успел.
— Он тут один?
Голос был определенно женский.
— Один, госпожа, — вирмане чуть ли не в струнку вытянулись.
И в лавку вошла Женщина.
Да-да, именно так, с большой буквы.
Вирманка? Сложно сказать. Такие золотые волосы встречались чаще всего у вирман. Но вот осанка…. И роскошное платье из черного шелка. И браслет с изумрудами на запястье. И перстень с графской короной…
А еще — ее манеры.
Вы можете взять вирманку с острова. Но сделать из нее знатную даму вы не сможете. Стоит ей начать двигаться, говорить — и обман раскроется. А эта…
Она привыкла, что ей подчиняются.
Ничего не боится. И… рассержена?
Женщина остановилась прямо напротив Кариста Трелони. Посмотрела прямо ему в лицо. Кстати — ее глаза оказались потрясающего зеленого цвета. Как два изумруда.
В графском браслете…
— Ваше сиятельство?
Карист дураком не был. И догадался, с кем имеет дело.
— Угадал, любезнейший, — голос графини внушал серьезные опасения. Как-то она так это говорила, что на ум приходили пыточные и эшафоты.
— Итак. Я графиня Лилиан Иртон. А ты имеешь кое-какие дела с семейством Дарси.
Карист аж икнул от неожиданности.
Ну, Дарси. Есть такое.
Для них переводят деньги из столицы.
Кто?
Карист и запираться не стал. Зачем?
Деньги привозит капитан корабля «Розовая чайка».
Чей корабль?
Помилуйте, да откуда ж ему это знать? Он-то не столичный, его делянка — это Альтвер. Немного торговли в Ивернее, но и все. А это? почему его выбрали?
Так, госпожа, все ж просто. Здесь он — уважаемый человек, не из последних…
Лиля и сама видела, что мужик не врет.
Дали ему деньги — он их передал.
Вручили письмо — отослал.
А кто, что, куда… иногда меньше знаешь — дольше живешь.
Письма?
Передавал, есть грех. Читать не читал, понимал, что иногда лучше не знать. Но передавал.
Графство Иртон?
Да, слышал. Ваше сиятельство, а не поведаете ли вы…
— вопросы здесь задаю я, — отрезала Лиля.
Результаты были неутешительны. Карист знает мало. Слишком мало…
— «розовая чайка». А еще корабли были?
— Как звали капитана?
Допрос велся не по всем правилам. Но старательно. И даже с конспектами.
Лиля все записывала, чтобы потом показать Ганцу Тримейну.
Как звали капитана. Штурмана. Боцмана, помощника, матросов…
Что из себя представлял корабль? Были ли особые приметы? Скульптура на носу, заплатки…
Как часто он приходил? Когда был последний раз? Как отправляли письма?
Ах, прикрепляли на лапку голубю — и пусть летит, сам разберется… и даже не читали? Неубедительно?
Ах, читали. Но не копировали. Нет?
Нет…
А что помним из прочитанного? Рассказывайте все, любезнейший. Гладишь, и останетесь с целыми пальцами. И ушами. А то вирман спущу — у них давно руки чешутся.
Ага. А о чем догадывались?
Не догадывались?
Лейф!
Ах, все-таки догадывались…
Отлично.
А теперь в подробностях — о чем.
Так. А теперь берем вот этот лист… это бумага — и пишем. Чистосердечное признание.
А потом и на пергамент перепишем.
Что, руки отнялись?
Так сейчас вирмане топором подправят. Вытешем из полена — Буратино?
Лиля издевалась над купцом около трех часов.
Карист возмущался, пытался скандалить, кричать, сопротивляться, но он был один, а вирман почти два десятка. Так что попытки оказались тщетными, и ее сиятельство выяснила все, что хотела.
Когда графиня наконец ушла, Карист от души осенил себя знаком Альдоная, вытащил из-под прилавка заветную бутылочку — и допил все оставшееся, как воду. Кошмар какой!
Не женщина, а Мальдонаино отродье.
Сущее чудовище.
А вот что теперь делать?
Рассказать обо всем заказчику, который передавал деньги?
Хм-м…
Каристу казалось, что так поступать не стоит. А что тогда?
А жить спокойно. Ничего не видел, не слышал, не говорил и не знаю. И точка. Глядишь — и гроза пройдет мимо. Деревья-то она с корнем выворачивает. А вот скромный одуванчик…
Солнце садилось. И день уже не казался ему таким удачным.
— ваше сиятельство, может, вернуться, прирезать этого хомяка?
— пробасил Олаф.
Лиля замотала головой.
— нет. Не надо. Если он дурак — сам нарвется. А если умный — будет сидеть и молчать. И может еще пригодиться. Это ведь не управляющий, если мы уважаемого купца в тюрьму бросим…
Судя по лицам вирман — они бы и бросили, ничего страшного. Посидит — поумнеет. Нет у них уважения к «сухопутным крысам». Нету…
— Нам шум пока ни к чему. Еще удерут главные-то враги…
Это вирмане поняли. И закивали.
Лиля подумала, что пока все складывается очень удачно.
Они прибыли в город вечером. И она решила сразу нанести дружеский визит самому важному человеку. Тому, через которого проплачивалось ее убийство.
А сейчас придет на корабль, поужинает, выспится — и с завтрашнего дня занимается делами.
Пусть подновят корабли, запасы продуктов… наверное пары дней на это хватит?
И — в Лавери.
По морю.
Бээээ…..
***
Рассветный лучик заглядывал в окно.
Каюта качалась. Сейчас Лиля воспринимала это чуть полегче. Но все равно — нужно было отвлекаться от противного ощущения. Так что она перечитывала показания купца и хмурилась.
М-да. Главный враг у нее в столице. Что ему надо?
Да неизвестно. Но создается ощущение, что ненавидят не Лилю Иртон персонально. Ненависть направлена на Джеса.
А ее устраняют, потому что она просто мешается под ногами.
И Миранда.
Ну уж нет!
Не позволю!
За своего ребенка я всем тут глотки порву! Зубами грызть буду! Вы у меня, гады, все раскаетесь! Даже в том, чего не совершали… Посмертно.
— Мам?
Мири просочилась в каюту тенью.
— Да, малышка?
— можно нам на ярмарку?
— какую?
Оказалось, что в Альтвере есть и еще одна ярмарка. Небольшая, но ежедневная. Типа местный рынок. Лиля подумала — и кивнула.
— кто с тобой пойдет?
— Я, Марк, вирмане…
— Кто старший?
В дверь поскреблись и в каюту заглянул Ивар.
— Ваше сиятельство, вы разрешите? Я наших женщин возьму, они за детьми присмотрят…
— Учти — за Мири, даже если она ноготь сломает — персонально с тебя спрошу, — пригрозила Лиля.
— Ингрид идет?
— Идет.
— Вот. И с нее тоже.
— все будет хорошо, — заверила Ингрид.
— я за Мири присмотрю сама.
Вирманка была уже на третьем месяце беременности. И выглядела необычайно красивой. Про токсикозы она не слышала, а потому и не страдала. Наоборот — относилась к той редкой категории женщин, которых беременность только красит.
Сияли глаза, улыбались губы… и вся она словно светилась изнутри сознанием будущего материнства.
— Ингрид, под твою ответственность.
— Слушаюсь, ваше сиятельство…
— Ваше сиятельство, — пастер Воплер просочился словно призрак.
— Я хотел бы…
— да, пастер?
— Патер Лейдер приглашал меня в гости. Полагаю…
— если мы сходим вдвоем — это будем полезнее. Согласна. Когда?
Лиля призадумалась. Потом покачала головой.
— Пастер, мы не можем. Сегодня я приглашена к Торию Авермалю. И вы, кстати, тоже, как мой духовный наставник. А вот завтра с утра мы можем сходить на службу — ну и после службы уже…
Пастер задумался, но потом кивнул.
— Полагаю, так и правда будет лучше.
Лиля улыбнулась.
— Пастер, поговорите с Лонсом, подумайте, какой подарок лучше преподнести патеру Лейдеру?
Лиля замотала головой.
— Нет. Это — в Лавери. Там нас встретят более важные птицы, чем Лейдер. Кстати — привыкайте, пастер. Вы теперь не шушера из захолустья, а личный духовный наставник самой графини Иртон. Держаться надо с достоинством. И кстати — прогулялись бы вы, поговорили с сослуживцами…
— ваше сиятельство?
— с другими пастерами. Абы кого я в Иртон не возьму. Вот и приглядитесь. Потом проведем собеседование — и в столицу.
Пастер Воплер только кивнул.
Иногда ему казалось, что Лилиан Иртон просто рвется вперед. Да так оно и было.
Женщина освоилась в новом мире, слегка передохнула — и теперь ее влекло вперед
