вот, собаку подарила…
Ляля производила впечатление. Еще бы. Щенки быстро растут — и из умилительного комочка меха давно получился этакий лосенок, голова которого находилась примерно на уровне плеча невысокой Миранды. Про зубки и говорить нечего.
— Подумаешь, собаку, — протянула Анжелина.
Но Миранда почуяла неуверенность в ее словах.
— А мне мама купит сразу аварца.
— Ава-арца?
Мири пожала плечами. Вышло достаточно небрежно.
— Ну да. И Амир подтвердил.
— Амир?
— Принц Ханганата. Амир Гулим. Он классный. Он к маме лечиться приехал — и он знает, что мама мне обещала аварца. Он тоже обещал. И уже отцу написал.
Мири непроизвольным жестом запустила пальцы в шерсть собаки, потрепала ее по холке…
Принцессы переглянулись. Если бы кто-то мог прочитать их мысли…
Ну да.
Провинциальная кузина оказалась не такой уж простушкой, как думали обе. И роскошное платье, и красиво уложенные темные волосы, и громадная собака рядом (а она и еще вырастет), и обещанный аварец, и знакомство с принцем…
— а почему принца отправили на лечение к твоей маме?
— А она уже одного хангана вылечила. Он оказался из рода стражей караванной тропы, он вообще очень хороший. У них же там строго — если ты испытал телесный ущерб, ты не можешь вести за собой караван… а мама его вылечила. Он даже и не хромает. Так, иногда к непогоде сломанная нога ноет… Он ей аварца и подарил. Его Лидарх зовут. Мама хотела сначала мне сыночка или дочку от Лидарха, но потом решила, что заказать из Ханганата — быстрее.
Слов у принцесс не осталось. Одни эмоции.
Мири выкладывала все так спокойно, словно все было в порядке вещей. И дружить с принцами, и получать в подарок аварцев…
— А что было с принцем?
— пискнула Джолиэтт?
— Мама сказала, его отравили ядом. Киноварью. Или еще — кровью Звездной Кобылицы. Она меня тоже учит разбираться…
— а она откуда все это знает?
— а ее дедушка Тахир учит, — Мири немного не задумывалась над последовательностью событий. Но Анжелина и Джолиэтт — тоже. Им стало интересно…
— Дедушка Тахир?
— Ну, он мне не родной. Но он нас всех тоже учит. Это Тахир Джиаман дин Дашшар… он самый знаменитый лекарь Ханганата. Вот! Только в ядах плохо разбирается. И преступников ловить не может… сыщиков на них нету…
— а это кто?
Мири улыбнулась. Даже этого не знают? Ну и принцессы пошли…
— Это такие специальные люди… вот жил как-то мистер Шерлок Холмс на улице с названием Бейкер-стрит…
***
После королевского кивка, разрешающего удалиться, Лиля отошла к стеночке. Господи, хоть бы прислониться… нельзя. Грязи — по уши, потом платье не отстираешь. Да и вообще.
Она спокойно, холодна и безразлична. И колени у нее не трясутся, и адреналиновый отходняк не накатывает.
Для нее вообще эти приемы — как семечки. Разгрызть и выплюнуть.
Лиля не обольщалась, это только первый раунд. Будет и второй, и пятый, и двадцать девятый, еще как будет. Но этот — за ней.
Она продемонстрировала свою власть, свою силу, что может быть полезной… ну и нанесла серьезный удар по образу «коровы».
Да уж…
С одной стороны Лиля не могла осуждать супруга. Ну правда ведь — была корова. Кушать, вышивать, молиться. Да еще и за сто килограмм. Кому такое в дом надо? Что, очередей нету? Странно, очень странно…
С другой же…
А что ты сделал, чтобы твоя жена стала королевой? Легче всего действовать по принципу «с глаз долой из мыслей вон». Мог бы и сам постараться.
Но ведь и Лилиан Брокленд вряд ли хотела учиться… так! К лешему!
Лиля достала из рукава тонкий кружевной платочек, промокнула виски.
В ладонь хозяйке ткнулся холодный мокрый нос.
Нанук, лапочка…
Главное, чтобы с Мири было все в порядке.
Вирман Лиля отправила приглядывать за мелкой. Ее саму обидеть — это если кому жить надоело. А вот малышке похищение тяжело далось. До сих пор иногда кошмары снятся.
Пес активно завилял хвостом.
Лиля потрепала собаку по пушистой холке. Ладонь наполовину ушла в густой мех. Нанук, хороший мой…
— И что его величество нашел в этой провинциалке?
Лиля навострила уши.
Рядом с ней остановились две дамы. Щелк картотека. На одной сапфиры, на второй вообще никаких камней нет. Здесь вообще с этим было очень строго. Можешь носить хоть какие побрякушки, но статусное кольцо на руке быть обязано. Если ты обладаешь титулом. А если ты безземельный дворянин — носи кольцо с золотистым топазом. Своего рода печатка и удостоверение личности. Баронесса, если у нее были средства, могла надеть на бал ожерелье с рубинами. Но на руке у нее все равно будет квадратный перстень с сапфиром. Типа того, что сияет изумрудными огоньками на руке Лили.
— Даже не знаю. Она просто метит на место фаворитки.
— Думаешь? Баронесса ее сожрет с костями…
— Не скажи. Это все ж таки графиня…
— и что? Мелиссия уже недовольна…
— Мелиссия весь двор замучила своими требованиями и капризами, как только его величество ей столько позволяет!
Лиля присмотрелась к дамам.
Ну да. Обеим под сорок, довольно симпатичные, одна в синем, гармонирующем с сапфиром, вторая в желтом. Обеих не мешало бы вымыть, причесать и правильно подкрасить. Тогда будут две вполне симпатичные женщины.
И обе поглядывают на нее… ясненько.
Подойти и представиться — нельзя. Должен представлять кто-то, но Лиля здесь новенькая. Ее представить просто некому. И в то же время…
Если король благосклонен к ней — надо заранее подлизаться.
Например, сообщить, что королевской фаворитке Лиля не понравилась. А где та фаворитка?
Лиля обежала глазами зал. И быстро столкнулась взглядом с женщиной в темно-синем.
М-да.
Действительно — не мог его величество кого поприличнее найти?
Баронесса Ормт была невысокой пухлой женщиной с большой грудью и мелко завитыми светлыми кудряшками. На вытянутом личике с хорьковыми чертами злобно сверкали синие глаза. Долихоцефалическая форма головы, жутко утянутая талия и судя по расположению утяжки — короткие ноги. Ну и пусть. Это проблемы короля — с кем спать.
Лиля равнодушно отвернулась от королевской фаворитки. Тоже мне, картина Пикассо.
Понадобится — я тебя через мясорубку проверну. А пока нет смысла ссориться.
— Ваше сиятельство?
Лиля обернулась.
— Его величество поручил мне проводить вас после окончания приема.
Лиля благодарно кивнула слуге и в очередной раз пожалела об отсутствии часов. Оставалось только терпеть. А что там обсуждают дамы?
— а ты видела, какое кружево?
— Интересно, где такое можно найти?
— Оно, наверное, стоить будет на вес золота.
— Если не больше. А прическа? Как ты думаешь, можно что-то такое сделать…
— Надо бы поговорить с моей горничной, у нее золотые руки…
— И откуда она это взяла?…
Лиля довольно улыбнулась. Да, в том, что касается женщин, она попала в цель. Мода, красота, шик… на что готова женщина, чтобы стать красивее?
Да на все. И точка.
***
Амалия застонала и схватилась за живот.
— Дорогая?
— Питер смотрел встревоженно.
На полу под женщиной разлилась лужа.
— Воды отошли. Больно…
Питер подхватил жену на руки и понес в спальню.
Его отец довольно кивнул и отправился писать Алисии Иртон. Не сказать, чтобы он любил старую гадюку, но все-таки это ее дочь и ее внук…
Бабка должна знать о таком событии.
***
— Ваше сиятельство…
Перед Лилей распахнулась тяжелая дверь королевского кабинета. Лиля поступила, как учили. Три шага вперед — чтобы дверью по попе не хлопнули — и глубокий реверанс.
Пока хозяин кабинета не разрешит подняться.
— встаньте, графиня. Прошу вас, проходите.
Лиля послушно поднялась. Не удержалась — и бросила пару взглядов по сторонам.
А ничего так. Вкус у хозяина кабинета есть. Кому-то покажется, что здесь мрачно. А ей нравится.
Тяжелая мебель из темного дерева, тяжелые шторы — темно-коричневые, с золотом, камин в углу, рядом с ним два кресла… но хозяин кабинета сидит за столом. И на столе перед ним, кстати, непроливайка и подставка с пером. А под рукой ящик с подарками.
Лиля почувствовала себя малолеткой у директора, но смолчала. А Эдоард щелкнул чисто декоративным замочком.
— Даже не запечатываете?
— Ваше величество, у меня нет воров.
— разве, графиня?
Лиля хлопнула ресницами. Раскрыла веер, пару раз обмахнулась им.
А ты чего ожидал? Нету, если мой муж еще кого-нибудь не нанял? Ага, щас! С мужем я сама разберусь, не вынося сора из избы.
— симпатичная игрушка.
— Ваше величество, я надеюсь, вы примете мой скромный подарок.
Еще бы. Веер лежал сверху. Только мужской вариант. Из плотной ткани в темных тонах. И слегка расшитый янтарем и золотой нитью. Получилось в меру красиво, в меру стильно. И вовсе не по-дамски.
Эдоард достал веер, сложил его, раскрыл, пару раз обмахнулся, как это делала Лилиан.
— Неплохо. На приемах, когда много людей — очень полезно.
— Я счастлива угодить вашему величеству.
— а чем вы еще решили мне угодить? Что это за предметы?
— Ваше величество разрешит мне показать?
— прошу вас, графиня.
Лиля подошла к столу и для начала извлекла калейдоскоп. Вот их устройство она отлично представляла, поскольку в детстве два разобрала и собрала обратно. Первое было сделано из любопытства, второе — когда мама заявила, что нового не купит. Сломала?
Умей и починить!
— Это калейдоскоп. И в него надо смотреть на свет, ваше величество. Помогает отдохнуть и расслабиться.
Рисункам Эдоард отдал должное. Красиво. И действительно, можно так долго крутить калейдоскоп, пытаясь расслабиться. А еще что?
— Еще один кладоскоп?
— Нет, ваше величество. Если вы соблаговолите подойти к окну…
Его величество даже и не задумался.
Подошел, приставил к глазу подзорную трубу — и вгляделся вдаль.
— Альдонай!
Лиля не мешала. Сам разберется. Труба была одной из лучших. Хотя тут были бы силы и время…
— графиня, откуда у вас это?
— мои люди придумали.
— И как это…
— подзорная труба, ваше величество.
— Чудесно. Скажите, такие трубы сложны в изготовлении?
— Не очень, ваше величество. Но у меня и мастеров всего два…
Тонкий намек был понят — и Эдоард кивнул.
— Хорошо. Это мы исправим. И что еще?
— Увеличительное стекло, ваше величество.
— Увеличительное стекло?
Лупа удалась, без преувеличения. Хотя шлифовать ее было долго и занудно. Но — справились. И Лиля осторожно извлекла ее из футляра.
А потом лист бумаги с напечатанным текстом.
Эдоард вскинул брови.
— Что это, графиня?
— Детская сказка, ваше величество.
-И как вы смогли написать так много абсолютно одинаковых букв?
— Я не писала, ваше величество. Я — печатала.
На рассказ о книгопечатании ушло минут десять. И к концу рассказа Лиля уже вполне освоилась. Да и Эдоард забыл, что хотел подействовать на нервы строптивой девчонке. Незачем.
Она действительно сокровище.
Книгопечатание открывало невероятные горизонты. А бумага…
Уж чего-чего, а камыша, крапивы и прочего травяного сора в Ативерне хватало. Если крестьянам приказать собирать — возы привезут. Да и лупа…
Эдоард к старости стал слегка дальнозорким. Приходилось читать чуть ли не с расстояния в метр, а то и приказывал секретарю зачитывать. А теперь — все в
