Могут и послать а это — вред для репутации.
— благодарю вас, маркиз…
Лиля приняла предложенную руку и пара направилась к выходу из зала. Графиня молчала. И для Фалиона это было непривычно. Обычно женщины стремились заинтересовать его. Эта же выжидала…
— Ваше сиятельство, как вам понравился дворец?
— Отмыть бы его с мылом — протянула мечтательно Лиля — он бы мне понравился еще больше.
— Вы считаете, что тут грязно?
— Что вы, — ресницы прикрыли зеленые глаза, — здесь замечательно.
Фалион так и не понял — издевка это или нет. Но решил принять все всерьез.
— Вы очень дружны с ханганами, госпожа.
— да, так получилось, маркиз.
— прошу простить мне мою невежливость, госпожа, но идут слухи, что вы владелица чистокровного аварца?
— Да, — осторожно согласилась Лиля.
— может быть вы согласитесь продать его?
— Продать Лидарха? Только через мой труп!
— Лиля даже про вежливость забыла.
Фалион чуть улыбнулся, неожиданно найдя в женщине нечто родственное.
— Что вы, графиня, это было бы преступлением против королевства. Но может быть, тогда вы согласитесь на случку?
Лиля вскинула брови.
— Мне говорили, вы заядлый лошадник…
— Да, госпожа графиня. И я вам клянусь — все меры предосторожности, все будет соблюдено… ваш конь не пострадает…
Лиля даже и не собиралась сразу соглашаться. Вот уж какого опыта в ее жизни точно не было… так что не торопимся.
— я подумаю, ваша светлость. Понимаете, это для меня так неожиданно…
— Да,. графиня. Я вас понимаю…
— Лидарх для меня как ребенок, ваша светлость. Он просто часть меня.
— Как я вас понимаю, графиня…
— Маркиз, скажите, а давно вы занимаетесь лошадьми?
Как известно, хочешь найти подход к мужчине — спроси про его хобби. Дальше можно не слушать, а твои реплики могут свестись к ‘неужели?’, ‘невероятно!’ и ‘вы такой умный, я бы в жизни не додумалась!’. Остальное мужчина расскажет тебе сам. И еще будет рассказывать, какая ты умная и внимательная собеседница.
Фалион что-то говорил о чистокровных аварцах, жаловался на ханганов, которые не разрешают вывозить кобылиц и даже чистокровных жеребцов практически не выпускают за пределы Ханганата…
Лиля слушала вполуха и приглядывалась, куда бы удрать. Пока из-за какого-то куста не раздался вскрик? Стон? Кому-то плохо?
Лиля отреагировала раньше, чем поняла, что происходит. Рефлексы медика — сначала броситься на помощь, а потом уже подумать что из этого следует. Намертво вбитые в свое время матерью.
— госпожа?
— Тахир появился словно из ниоткуда.
Дама билась на земле, изо рта шла пена, глаза закатывались… рядом с ней на коленях стоял невысокий кругленький мужчина и безуспешно пытался придержать ее.
— одержимая!
Одержимость?
Э, нет. Лиля без малейшей брезгливости опустилась рядом, кое-как придержала голову. И уже увидев зрачки, знала, что она права. Клиническую картину приступа эпилепсии сложно спутать с чем-то другим.
Ладно. Сделать тут ничего нельзя, только ждать. Ну и следить, чтобы не покалечилась.
— Тахир, придержи ее, чтобы не билась обо все подряд!
Голову повернуть набок, чтобы слюной не захлебнулась — вот так. И ждать пару минут.
— Что это?
— Эпилепсия, — Про Фалиона Лиля просто забыла. Как и не было. Сработали отточенные до автоматизма рефлексы медика.
Перед тобой больной человек. Ему нужно оказать помощь. Срочно. Остальное — потом!
Лиля почти физически ощутила момент окончания приступа. Тело на земле выдохнуло и обмякло. Слюна потекла еще сильнее.
— Вроде бы все, — сообщила графиня Тахиру.
— Да?
— с какой-то странной интонацией отозвался медик.
— Да. Ей теперь только отлежаться… вовремя успели.
Лиля подняла глаза.
М-да. Песец — животное ходячее и кусачее. Хорошо хоть дело было в парке, а не на приеме. Но какие черти принесли сюда его величество? И ладно бы с баронессой, ту хоть прибить можно! Но — нет. Рядом с его величеством стоял альдон. А кто еще?
Весь такой высокий, седовласый, со взглядом доброго дедушки Торквемады, в длинной рясе, с драгоценной побрякушкой на груди и на пальцах…
И первое что приходит на ум — святая инквизиция. Даже зная, что в этом мире ее нет.
Ну, соберись, девочка. Или ты докажешь, что тетка не одержимая — или тебя вместе с ней по кусочкам разберут.
— Чтобы помочь человеку, — спокойно ответила Лиля.
— помочь в чем?
Лиля вздохнула. Кое-как поднялась с земли. Твою ж… грязи на платье… ладно! Люди — важнее.
— Это случается с особо тонко чувствующими людьми. У них очень хрупкая душа… и когда они волнуются, переживают, когда рядом много людей и мало воздуха — может начаться такой приступ. Это ее беда, а не вина.
— Вот как?
— Да. Если женщина не выспалась, если она перенервничала… это бывает. К тому же женщине еще сложнее, чем мужчине.
— Почему же?
— Мужчины — сильные. А мы — хрупкие и слабые. Мы можем плакать над увядшим цветком. А сколько мужчин во дворце заплачут вместе с нами?
— графиня, это бывает у многих?
— Фалион решил вмешаться в дискуссию.
— нет. Только у тех, у кого особо чувствительная душа и хрупкое сердце.
Снизу раздался стон.
Дама явно не осознавала, где и что она, это и понятно… Лиля поспешила на помощь.
— Лежите пока и не пытайтесь встать. Тахир!
— я пригляжу. Сколько лежать… минут десять?
— Да. А потом лучше еще часика два — но в более удобном месте. С вами это не в первый раз?
Дама глухо простонала.
— И это случается, когда вы встревожены, когда вам плохо, когда вы волнуетесь… ладно. Сейчас не до этого… давайте мы вас попробуем проводить к ближайшему диванчику…
Тахир поспешил на помощь. Но прежде, чем лекарь успел, рядом с женщиной на колено опустилась высокая фигура.
— Госпожа, обхватите меня руками за шею. Сможете?
Лиля вскинула брови.
Маркиз Фалион раскрывается с неожиданных сторон. И не побоялся костюмчик замарать?
Мужчина неожиданно легко подхватил упитанную дамскую тушку и огляделся по сторонам.
— В беседку, маркиз, — негромко подсказал его величество.
— Полагаю, господин дин Дашшар составит вам компанию? А графиня пока объяснит нам что произошло.
Лиля присела в реверансе. И выругала про себя грязь. Платье испорчено, стирка неизбежна. Не то, чтобы это было сильно заметно на общем фоне. Но неприятно ж…
— Ваше величество, ваш приказ — закон для меня.
— У нас в Ханганате, тоже есть люди, страдающие болезнью солнца, — заметил Тахир.
— Мы полагали, что это от нашей жары…
— нет, друг мой, — Лиля вздохнула.
— Это не жара, хотя и она может спустить с цепи болезнь. Так бывает. Если у человека очень чувствительная душа, и она не может перенести давления жестокого мира, а наш мир пока еще несовершенен — она заставляет человека отключаться. Вот в таких припадках.
— У них есть, название, графиня?
— в старой книге это называлось — эпилепсия.
— Почему ей страдают только некоторые? И в основном — женщины? Возможно, что это все-таки результат вселения шильды, — сдвинул брови альдон.
— Нет, светлейший, — Лиля покачала головой и спокойно встретила взгляд серых глаз альдона.
— Это не шильда. Это болезнь и несчастье, потому что в эти минуты человек полностью беспомощен. Он может причинить себе вред, может захлебнуться своей слюной или откусить тебе язык… может умереть, если ему не помочь. И именно здесь отгадка. Если человек, страдающий таким недугом, окажется на поле боя — что с ним станет? У него начнется приступ — и он погибнет. Увы…
— ага. Вот как… вы считаете, что этой болезнью страдают равно, но в силу условий…
А ведь умен. Но и мы не на заборе деланы.
— я никогда не набралась бы наглости что-то считать, светлейший. Это писали мужчины, жившие за несколько сотен, а может и более лет до меня. А я только ученица господина дин Дашшара…
— и поэтому не вы следовали его указаниям, а он — вашим?
Лиля хлопнула ресницами.
— В минуту опасности и солдат может отдать приказ командиру. И если это правильный приказ — разве не будет он выполнен? Мы не могли рассуждать. Нам надо было спасать женщину…
Альдону ответ явно не понравился, но крыть было нечем. И Лиля не удержалась.
— Кстати — лучшим лекарством от такой болезни в тех же книгах называлась молитва. Она дарит измученной душе спокойствие и человек намного реже страдает этой хворью. Полагаю, что если найдется хороший пастер или патер…
Альдон скривился, но парировал достойно.
— графиня, а откуда у вас эти книги?
Лиля была сама невинность.
— полагаю, что о книгах из библиотеки Иртона лучше спрашивать моего супруга. Если он вообще в курсе, что покупала в семейную библиотеку его покойная бабушка,… я-то вообще историю святой Ридалины искала, а наткнулась… воистину, надо сходить помолиться святой, ибо с ее руки была сейчас оказана помощь несчастной женщине.
Лиля ханжески сложила руки и закатила глазки. Судя по всему, народ оценил. Напряженность рассосалась. Его величество склонил голову.
— Графиня, мы полагаем, что вам надо пройти к больной и рассказать ей подробнее обо всем, если господин дин Дашшар еще этого не сделал.
Лиля присела в реверансе.
— И не уезжайте, не уведомив нас. Мы хотели бы с вами поговорить чуть позднее.
Лиля сделала еще один реверанс — и подошла к альдону.
— Благословите на дело лечения, светлейший?
Мужчина сдвинул брови, подозревая, что над ним издеваются. Но глаза Лилиан были невинны, а реверанс исполнен самого глубокого почтения.
И мужчина решил сохранить видимость мира.
Он коснулся головы Лилиан, что-то пробормотал и осенил ее знаком Альдоная.
— иди, дитя света. И помни, что только он рассеивает тьму.
Лиля в свою очередь сотворила знак Альдоная.
— Во имя Альдоная…
И направилась в сторону беседки. М-да. вляпалась.
Лиля вздохнула.
Она и сама все отлично понимала. Но не оставлять же женщину — вот так? Она медик. И клятву Гиппократа давала. И плевать, что в этом мире Гиппократа не было! Будет!
Фалион стоял возле беседки. И рядом с ним крутился невесть откуда взявшийся прихлебала… как его? Тарни? Кажется, да.
— Маркиз, я должна извиниться…
Фалион только махнул рукой.
— Все в порядке, графиня. Вы хоть знаете, кто это такая?
Откуда бы? Лиля покачала головой…
— графиня Марвел известна в свете, как затворница. Муж ее в свете появляется, а сама она на приемы не ходит и на балы не ездит.
— Оно и понятно, маркиз. Наверное, знала о своей болезни и боялась подставиться. А сегодня?
— у нее выбора не было. Его величество прислал приглашение, а воля короля…
— да, воля короля — закон. Вы мне разрешите?
И Лиля зашла в беседку.
Не считая следов человеческих фекалий на полу, здесь было уютно. Рассеянный свет, затянутые плющом проемы…
Графиня Марвел лежала на чем-то вроде лавочки и ее утешал Тахир. Рядом с графиней стоял невысокий кругленький мужичок и держал ее за руку. Тот
