грамотный, серьезный, они уже сработались — возражений нету. Но побыстрее бы…
— а до тех пор разрешите вмешаться мне?
Хельке появился словно из ниоткуда. Август махнул ему рукой.
— присаживайся к нам, если есть что сказать.
Август неплохо относился к эввирам. Уважал их за незаурядный ум и способности к торговле, часто вел с ними дела — и с Хельке сразу нашел общий язык. Мужчины раздавили вместе бутылочку настойки — и сговорились.
— Ваше сиятельство, а вы подумали о реализации?
Лиля пожала плечами.
— Было бы что реализовать…
— а вот я хотел бы с вами об этом поговорить. У меня, как вы знаете, есть племянники…
— Торес — старший. Вы его имеете в виду?
— догадалась Лиля.
— да, ваше сиятельство. Мальчик не родился ювелиром. Зато находить общий язык с людьми, договариваться, распоряжаться… это для него. Я даже загрустил — ну кто доверится эввиру? Но…
— я поговорю с Торесом, — решила Лиля.
— и если мы сработаемся — почему бы и нет. Сначала пусть поможет с Таралем, а потом, когда приедет Тарис Брок — перекинем ребенка на реализацию продукции, по времени будет самое то…
— А что вы таки думаете о реализации?
— поинтересовался Хельке.
Лиля честно призналась, что она об этом не думала.
— а если, ваше сиятельство, поговорить с нашими старейшинами?
Лиля вскинула брови. Мол, не знаю что это за зверье — и Август с Хельке принялись просвещать даму.
Как оказалось, эввиров — не любят. Поэтому они вынуждены держаться друг за друга. Например, селиться общинами. Во главе общины стоят несколько стариков из самых почтенных, как правило — три-четыре человека. Они судят, рядят, разбирают споры между своими, все работающие эввиры часть денег отчисляют общине — и из них помогают тем, кому не везет.
Там есть еще много чего. Но главное — в другом.
Эввиры — народ торговый. И у них налажена сеть лавок и связь по всему материку. Если графиня договорится о проценте — это все равно получится дешевле, чем налаживать дело самой.
Лиля задумалась. И кивнула.
— я поговорю с королем. Если он согласится — почему бы нет? Составим договор, обговорим обязанности и права сторон, обязательства друг перед другом, штрафы за их нарушение, тем более, что я буду выступать лишь посредником. А его величество — заинтересованной стороной.
Хельке выглядел грустно. Судя по всему, хитрый эввир собирался таки чуточку нажиться на графине. Но — увы. На Эдоарде сильно не наживешься.
С другой стороны — можно получить свое и не деньгами.
Защитой, спокойствием, снятием кое-каких запретов. И это ювелир понял очень быстро.
— ваше сиятельство, но вы считаете, что такой вариант возможен?
— разумеется…
Лиля задумалась.
Да, с эввирами можно меть дело. Но — не ей. Государство с этим лучше справится. А она правда поговорит с королем. Тем более надо выяснить о Джейми… ну это надо удочку закинуть Алисии.
Свекровь у нее классная. Всегда можно договориться. А ведь даже самые милые дамы ревнуют своих сыновей к невесткам. А тут — полное спокойствие…
Ладно. Это ее куда-то не туда понесло.
А что еще можно сделать для реализации?
Лиля подумала немного. Ну, не менеджер она, вот ни разу… а с чего начинают все законодатели моды?
А ведь все просто.
И начало есть. Торговая марка Мариэль, в честь мамы реципиентки, знак — красный крест.
И — фирменный магазин. В столице, со всеми заездами и заходами, и чтобы в нем можно было купить кружево, полюбоваться на себя в громадное зеркало, выпить что-нибудь экзотическое из стеклянных бокалов, немножко посплетничать, может быть, съесть что-то экзотическое… а почему нет?
Надо это дело просто обдумать. Но сначала — поговорить с мастерами.
***
Разговор с девушками пришлось отложить. Потому как Тахир и Джейми потребовали объяснений.
Что такое эпилепсия, где она живет, с чем ее едят и как с ней бороться.
И ведь не откажешь…
Минут десять потребовалось, чтобы растолковать разницу между приступами эпилепсии и истерическим припадком. А ведь путали и частенько…
— Ваше сиятельство, а есть ли лечение? Вы странно вели себя там, во дворце…
Лиля опустила ресницы.
— Да. Тахир, нет от этой болезни лекарства. Такого, чтобы можно было травку заварить или там, швы наложить — нету. И не будет, наверное, еще очень долго.
— Обычно вы сразу говорите, чем можно помочь. А тут…
— А тут я сделала все, что могла. Первое — не дала женщине навредить себе. Второе — сказала, что это болезнь, а не одержимость. Потому что жизнь в постоянном страхе приступа, страхе разоблачения… это само по себе доведет до любой болезни.
— а почему вы нам раньше не рассказывали?
— не удержался Джейми.
— Да я и так вам спокойной жизни не даю, — усмехнулась Лиля.
— Мальчик, нельзя сразу объять необъятное. Люди лекарской науке по десять лет учатся — а ты хочешь все за год освоить? Да и какой год? Полугода не прошло!
Джейми потупился. Ну, есть такое. Если бы парня воспитывали, как барона — он бароном и стал бы. Так воспитывали-то как лекаря. Вот он и прикипел… что ж.
Значит, баронство Донтер будет баронством со здоровым образом жизни.
— Но пациентке вы не скажете, что это неизлечимо?
— Нет. Я и так-то… но выхода другого не было.
Лиля прикрыла глаза. Усталость разъедала. А что тут поделаешь?
Да, совершила глупость. Да, на глазах у альдона. Да, страшный риск и подстава. Но когда б сначала думать, а потом делать… кто твердо следует сему идеальному рецепту в критической ситуации? Ну?! Что, нет ответа?
То-то же…
— Да уж, — поддакнул Тахир. Если бы тогда сказать, что это не лечится…
— Не лечится только то, что свыше послано, — встрял Джейми.
— Как наказание.
— И это становится делом Церкви, — Лиля вздохнула.
— Конечно же…
Несказанное повисло в воздухе. Церковь и врачи никогда сильно не ладили. Первые полагали болезни воздаянием за человеческие грехи. Вторым чихать было на воздаяние, они старались помочь людям. Отсюда и возникал конфликт. И все трое прекрасно все понимали. Но есть вещи, которые даже при своих не говорят вслух. Целее будешь.
— Так что пришлось немного приукрасить, а немного умолчать кое-о-чем. Но я бы сказала, что в данном случае и мои слова были неплохим лечением. Во-первых эффект плацебо, — мужчины, уже ознакомленные с этим понятием, дружно кивнули.
— Во-вторых, снялся постоянный страх, который топором висел над пациенткой. А поскольку все болезни от нервов… ну, не все, но процентов много…
— То ей так и так будет легче.
— и ее мужу тоже. То она ежедневно ждала всяких пакостей. Доноса церкви, приступа, монастыря… сами понимаете — радости тут мало. Эта болезнь хорошо развивается на нервной почве, воздействует на разум…. Можно было ожидать всего, вплоть до сумасшествия. И если этого не случилось — можно считать, что дама она крепкая, а болезнь — протекает в легкой форме.
— Свежий воздух. Успокаивающий сбор. Всё. Ну еще средство для расслабления мышц после приступа. Хоть бы и горячая ванна с солью или маслами, может быть — массаж…
— А что может вызвать эту болезнь?
— Все, что угодно. Цвет, запах, звук, какое-то сочетание всех трех признаков…
— Интересно… а реально это найти?
— заинтересовался Тахир.
Лиля пожала плечами.
— Может быть. Но для этого нужно больше одного случая.
— А если ее расспросить… ну, хотя бы попробовать?
— Вы — знаменитый лекарь из Ханганата, Тахир-джан. Вам и карты в руки…
Тахир усмехнулся. Знаменитый-то он. А лечит и учит — графиня. Но надо же делать хорошую мину при плохой игре?
Надо. Будем.
— Как прикажете, госпожа графиня. Лиля благодарно улыбнулась.
— Ну если вопросов больше нет — я пойду. Отдохнуть хочется…
***
Марсия и девушки, услышав такие новости, выдали нестандартную реакцию.
Разревелись в шестнадцать ручьев. И Лиле пришлось их успокаивать часа полтора, прежде чем девчонки смогли внятно объяснить, что происходит. А то женская коллективная истерика — штука самоподдерживающаяся.
Как оказалось — девушки ужасно счастливы — это же престиж! И какой!
И вообще — можно поговорить с его величеством. Раньше-то кружево плели одной тоненькой полоской, так и занимались этим обычные модистки. А сейчас, когда его прорва… может, и гильдию кружевниц создать? Корона обеспечит прикрытие…
Лиля вписала эту идею себе в блокнот и решила спросить у Эдоарда. Когда пойдет вместе с Джейми.
Как оказалось — девушки были счастливы. Такие перспективы! Да они же будут первыми невестами, смогут и за купцов замуж выйти…
А с другой стороны — расставаться с графиней им было решительно неохота. И как тут совместить?
Лиля предложила простой выход. Гробить такие таланты в горничных нельзя. Это однозначно. Юбку подать несложно, а ты поди, кружево сплети!
Так что девушки набирают себе учениц, селятся в поместье Тараль — а с Лилей они так и так видеться будут часто. Не соскучатся.
Ну и конечно, если что-то шить или связать — это только у них. И никак иначе.
На том и договорились.
А вот мальчишки повели себя совершенно иначе. Сто стеклодув, что кузнец были в щенячьем восторге. Они и так собирались работать вместе. Уж очень хорошо у них все пошло тандемом.
Но получить свою территорию, свои мастерские, подмастерьев… некоторые такого и к шестидесяти годам не достигают! А им еще и сорока нет. На двоих.
Мечты сбываются….
Глава 5
Знакомства в верхах и низах
Амалия Ивельен посмотрела на близнецов в колыбели.
Ее дети.
Ее и Питера.
Два мальчика. Роман и Джейкоб. Питер аж весь светится. А Амалия помнила только боль.
Красное полотно боли, застилающее весь свет и скручивающее внутренности в смертельной судороге. В какой-то момент она подумала, что умрет — и не испугалась этого. Умирать страшно, когда за чертой тебя никто не ждет. А ее ждать будут. Она знает…
Потом она подумала про Сэсси и Джеса, она ведь не сможет оставить их одних, правда? И попыталась выбраться назад. Но боль давила, отбрасывала, не пускала — и женщина теряла волю к сопротивлению. А потом, в какой-то миг стало легче.
Над ней склонилось женское лицо. И Амалии показалось, что это святая. Она что-то говорила — и боль уходила. Постепенно… а потом женщина услышала крик своих детей. И поняла, что жива.
Потом уже она узнала, что это была Лилиан Иртон. Потом поняла, что ореол сияющей вызван закатными лучами солнца, которые ярко осветили женщину. Потом, все потом.
И искренне удивилась.
Ну, братик!
Кем бы Лилиан Иртон не назвать, но уж точно не так. В зеленых глазах светился незаурядный ум, розовые губы улыбались, а статная фигура… да, статная, но не жирная ведь, позволяла нести себя с достоинством! И с каким!
Женщина знала себе цену. И цена была высока.
Она уехала — и на следующие день прибыли трое вирманок. И Амалия
