что меня опаивают! Если бы обратила внимание на ту служанку… Мое безволие стоило жизни моему сыну.
— Ваше безволие? Графиня, мне кое-что рассказали и про вашего мужа. Заслать вас в глушь, где ворует управляющий, а до ближайшего городка дней десять пути… наезжать пару раз в год — это подобающее поведение?
Лиля опустила ресницы.
О, она много сказала бы про своего супруга. Но — нельзя.
— Я не могу судить своего мужа. Наверное, он был прав.
— да неужели? Графиня, вы не думали, что ваш супруг тоже виновен в ваших проблемах?
Лиля вздохнула. Ага, как же. Я начну жаловаться на мужа — а ты это потом используешь?
Нет уж. Компромат искать будешь в другом месте. Если тебе кто и застучит, я тут буду не при чем.
— Светлейший, мы так привыкли обвинять в своих бедах кого-то другого. Соседей, родных, друзей, судьбу… не пора ли начать смотреть на себя? И на свои поступки.
— Необычное мнение, графиня.
— Поймите меня, светлейший. Мы сами виноваты в том, что с нами происходит. Да, воля Альдоная над нами. Но и от нас многое зависит.
Альдон пожевал губами.
М-да. Чего он не ожидал, но не этого. Обычно женщины начинали жаловаться на все. На супруга, на судьбу, на все, что перечислила графиня. А тут…
Я виновата. Но я стараюсь все исправить.
Очень неженское мышление. Неудивительно, что графиня опасается об этом говорить.
— Ваше сиятельство, вы потеряли ребенка. А дальше?
— А дальше я поняла, что могу кое-что исправить. На моих землях умирали дети. От голода умирали. Пусть это дети крестьян, но ведь дети же! Невинные дети! Своего ребенка я не спасла. Но хотя бы этих детей.
— Это делает вам честь, графиня. Не понимаю, почему вы стесняетесь об этом рассказывать.
— Светлейший, делать добрые дела можно и не говоря о них. Не думаю, что Альдонаю угодно пустое хвастовство.
Альдон закатил глаза.
— графиня, я понимаю, почему вы предпочитаете молчать о ваших взглядах. Они настолько несвойственны женщинам…
— да, светлейший. Я надеюсь на ваше понимание.
Роман покачал головой.
— Ладно. Графиня, давайте перейдем к свиткам. Как вы наткнулись на них?
— После болезни. Потери ребенка… я была слаба, ничего не могла делать, только читала. И Марта принесла мне свиток из библиотеки.
— Лиля, кстати, сильно и не врала.
— Марта действительно приносила ей жития святых.
— В нем было что-то странное… про лечение людей. Я даже толком не поняла, что к чему.
— Тогда вы и решили начать учиться лечить людей?
— Если бы я знала — мой ребенок… сейчас я могла бы держать его на руках… прошу вас, светлейший, не надо об этом!
Альдон ощутил укол совести. На минуту. Но слишком уж важен был вопрос.
— графиня, вы можете доставить эти свитки сюда? Для изучения?
— Могу приказать это сделать. Кое-что у меня с собой.
Лиля решила честно отдать свиток по фармакологии. Если кто не изучал ее — без пол-литра не разберется.И наверное, по гистологии. Или по гигиене с эпидемиологией?
Наверное, даже второе.
Заодно чистоту пропиарим.
— Хорошо. Я пошлю с вами своего человека.
— Как прикажете, светлейший. Буду рада помочь.
— А теперь к вашей… бумаге.
— Светлейший, я считаю, что это надо обговаривать не со мной. А с его величеством.
— даже так?
— Есть вещи, которые люди знать обязаны. Это книга Альдоная. И ее можно выпускать в таком виде. На бумаге. Она дешева, а печать книг позволит распространить их везде. Даже в самой бедной семье будет святое слово.
Роман кивнул.
— Возможно. Но это может принести и вред. Появится множество толкований книги…
— А вы можете напечатать не только книгу, но и разъяснения к ней. Или давать их в проповедях.
Роман кивнул.
— Это верно. Но его величество…
— А почему бы нет? С одной стороны — церковная литература. А с другой… неужели в государстве не найдется, что напечатать? Летописи, законы, указы… сейчас их переписывают, а так — один раз набрал, отпечатал раз двести — и рассылай. Экономия времени.
— тоже верно.
— Я считаю, что такие важные вещи должны принадлежать короне — и Церкви.
— И не хотите ничего для себя, графиня?
— Хочу, светлейший.
Роман кивнул. Ну вот. Это уже интереснее. И более похоже на правду. А то бескорыстие внушает подозрения.
— Во-первых, я хочу процент от прибыли.
— Так. А во-вторых?
— напечатать те свитки. Даже если сейчас я что-то не понимаю — оно ведь может пригодиться потом! Нашим детям, внукам…. Они разберутся!
— Даже так?
— Светлейший, я не бескорыстна. Мне стыдно в этом признаваться, но у меня есть мечта. И на ее осуществление нужны деньги. Много денег.
— неужели? И что же это за мечта?
— Светлейший, знаете, что мне сказал докторус, когда я очнулась?
— Не играйте в загадки, графиня…
— Что меня лечили клизмами, кровопусканием и рвотным.
— от потери ребенка?
— От родильной горячки.
— И что же вам помогло?
— Только воля Альдоная. Иначе я бы не выжила. Светлейший, я не хочу, чтобы дети гибли по вине таких докторусов. Тахир дин Дашшар учит меня. А я хочу организовать… вы же знаете, у нас много сирот. А куда им дорога?
Альдон нахмурился. Вопрос был неприятным.
Куда-куда.
На городское дно. Мальчикам — в воры, девочкам — в шлюхи. Радости мало, но и альтернативы не было.
— Я думаю, что это может сделать наша Церковь. Можно взять девочек — сирот с улицы и начать обучать их. Хотя бы оказанию первой помощи. Вот как графине Марвел. Уходу за раненными и больными. Разумеется, с дозволения Церкви и по воле Альдоная. Он посылает нам болезни, но он же, в мудрости своей, дарует и избавление от страданий, чтобы мы успели одуматься и понять, что делаем неправильно. Учить этих девочек…
— За счет казны?
— Я прошу эти проценты не для себя. И вложу их в благое дело.
— даже так, графиня? А как к этому отнесется ваш супруг?
— Полагаю, светлейший, что вы сможете его убедить в разумности принятого мной решения. Или его величество. Если бы рядом со мной был кто-то знающий… мой ребенок мог бы остаться в живых!
— А что потом делать с вашими девушками?
— Использовать по назначению. Направить на заставы, приписать к отрядам… кстати, так и мальчиков можно учить. Сколько людей погибают на поле боя? А сколько потом, от ран,, от того, что за ними нет должного ухода и присмотра…
— Хм…
Роман задумался.
Определенно, рациональное зерно в этом было. Но соглашаться не обдумав?
Нет уж.
— Я подумаю над вашими словами, графиня.
— Это больше, чем я могла надеяться, светлейший.
— разве выслушивать людей не моя обязанность?
Зеленые глаза вдруг озорно сверкнули.
— Выслушивать — и услышать суть две разные вещи. Разве нет?
— интересная постановка вопроса.
— а разве она ошибочна? Светлейший, вы могли просто послушать меня. Могли бросить в темницу. Могли выгнать взашей. Могли… да многое. И можете.
— не боитесь?
— Боюсь.
— Но не вас, как человека. А вашей власти. И того, к чему она обязывает.
— Я редко слышу такие слова, графиня.
— тогда я промолчу.
Передавила? Вылезла из образа страдающей женщины? Лиля подняла ресницы. И наткнулась на веселую искру в серых глазах.
— О нет. Я подумаю над вашим предложением. Но возьму с вас свою цену.
— ???
— Мне бы хотелось видеться с вами. И беседовать.
— Воля светлейшего — закон. И ваша воля — тоже.
Роман усмехнулся. А ведь интересная женщина. Странная. Необычная.
Но зла в ней вроде бы нет. Но почему Джерисон Иртон держал ее в захолустье? Такой женой можно только гордиться, Роман даже не сомневался, что она скоро станет достопримечательностью двора. И прятать такое сокровище?
Ничего не понимаю.
***
Лиля ввернулась домой не скоро. Отдала сопровождающему несколько свитков — и упала в кресло.
Вроде бы беседа прошла неплохо?
По крайней мере, ее не считают шильдой, не пытаются предать анафеме, не объявляют служанкой Мальдонаи.
Пока.
Надо постараться, чтобы это и дальше оставалось так же. Но сегодня она шла по очень тонкому льду. А учитывая ее вес… так, вот не надо себя грызть. Она уже вполне симпатичная женщина.
Но теперь — один неверный шаг и ее ничто не спасет. И не обязательно ее казнят. Хватит и ннесчастного случая.
М-да.
Надо поговорить с Тахиром. Предупредить отца.
А еще надо срочно представить королю Джейми. Если что-то случится с ней — у ее людей будет запасной вариант. А ее знания не пропадут. Хотя бы их кусочек.
***
Джейми она представляла королю спустя два дня. Заодно Лиля решила поговорить про поместье Тараль. Она съездила туда и осталась не слишком довольна.
С одной стороны — идеальное место. Легко охранять, плохо шпионить. С другой…
Туда же все везти надо! Вплоть до еды! Неудобно.
Пока объемы производства маленькие — это одно. А когда они вырастут?
С третьей стороны — а вы найдите еще место под столицей. Чтобы дешево, сердито и не затрагивало ничьих интересов? В этом времени пригород пользуется спросом.
В этот раз, слава богам, обошлось без приемов и прочей мишуры. Алисия тихо провела графиню с Джейми во дворец, чуть ли не с черного хода — и собиралась так же выпустить. А зачем разводить шумиху?
Эдоард осмотрел травника без особой приязни.
— Итак, Джейми Мейтл. Он же барон Донтер? Или?
Джейми поклонился, радуясь, что нахватался от шевалье Авельса хороших манер.
— Ваше величество, вы позволите мне изложить свою историю?
— Излагайте, любезнейший.
Джейми не подкачал. Он честно рассказал, что слышал от матери, от приемного отца, как мать умерла, как он жил с приемной бабушкой, как переехал в Иртон… где и столкнулся с Кливом Донтером.
Предъявил доказательства. Достал копии (в ладонь) портретов из Донтера. Наследственность ощущалась. Джейми был просто копией некоторых Донтеров.
Эдоард внимательно осмотрел все — и мрачно кивнул.
— Да, пожалуй мне придется поверить в вашу историю. Итак, вы хотите баронство и титул.
— я прошу вернуть мне мое по праву рождения. Ваше величество, я обещаю служить вам верой и правдой, как служили мои предки.
— Возможно, я так и сделаю. А чем вы займетесь после возвращения титула, барон?
— Ваше величество, я хотел бы доучиться у Тахира Джиамана дин Дашшара.
— Вот как?
— Когда мы ездили принимать роды у маркизы Ивельен…
— Кстати, как она?
— Амалия прислала письмо. Она здорова, дети тоже и они приглашают нас с Алисией в гости, ваше величество, — отрапортовала Лиля.
Взгляд Эдоарда смягчился. Дочь он любил. И все-таки эти двое помогли ей. Ну, помог Тахир дин Дашшар, но ведь благодаря Лилиан он там оказался?
— А если бы это была моя жена? А я даже помочь ей был бы не в силах…
— Хм-м…
Эдоард вздохнул.
Да уж. Сильнее всего гнетет чувство собственной беспомощности. Когда