— или его отсутствие? Хотя тут и так ясно. Если есть возможность — покушения на короля надо предотвращать. Не из человеколюбия. А просто потому, что удачный опыт в одной стране вполне можно повторить в другой. Да и Лидия, оставшись одна, может начать искать опоры и крепкого мужского плеча. Чего у Рика не отнимешь — так это его обаяния. А если Эдоард не захочет такой кусочек, как Ивернея — зовите его альдоном.
Нет, с этим делом надо разбираться — и побыстрее. Только вот…
Шпион отлично понимал, что все бумаги, даже косвенно указывающие на Лидию, должны исчезнуть. Ни к чему…
Но если все украсть — как бы мальчишка не взволновался раньше времени и не удрал… не хотелось бы. Но как тот извернуться?
Удобный случай представился ровно через четыре дня.
Королевский двор решил выехать на богомолье в один из самых красивых храмов страны. Естественно, ехали все. И патер с ними.
Шпион потер руки.
А следующей ночью, не иначе, как волей Альдоная, из апартаментов патера пропали все письма и записочки Лидии, а также все улики, указывающие на ее причастность к заговору (да и такие были, а то вдруг любовь закончится).
Зато (Альдонай может все в милости своей) несколько подметных писем материализовалось во всех учреждениях. В кабинете короля, первого министра, начальника стражи и проч. Кто-то же должен был отреагировать?
Лидером гонки за заговорщиком оказался канцлер Гай, который временно приболел и не поехал на богомолье. Да, ревматизм штука тяжкая, как прихватит — тут никакие кареты видеть не захочешь. Именно он организовал и направил стражу, именно он нашел яд, он же подготовил доклад для его величества — и направил письма. И королю — и его охране с приказом арестовать мерзавца (патера) и допросить.
Впрочем, прочитав письмо его величество и слова против не сказал. Наоборот. За — и нецензурно. Лидия упала в обморок и не выходила из него несколько часов. Альдон схватился за голову — мол, пригрел гадюку на груди…
Рик и Джес особо не отреагировали — патером больше, патером меньше… нет, неприятно, но им-то ничего не угрожало, их бы просто спровадили из Ивернеи. На Лидии Рик жениться так и так не собирался, общие границы у них не настолько большие…
Одним словом — ативернцы сильно не обеспокоились.
А вот ивернейцы…
Бернард, не будь дурак, использовал это покушение, пусть и несостоявшееся, чтобы слегка привинтить гайки церкви. Лидия, может быть, и попротестовала бы. А может, и помогла. Любовь ее распространялась все-таки на одного конкретного патера, а не на всю церковь сразу. Но… крушение любви просто придавило девушку к земле.
Лидия ходила сумрачная, не желала ни с кем разговаривать, постоянно срывалась в слезы… даже Бернард обеспокоился. Но принцесса умудрилась объяснить свое поведение тонкой душевной организацией. Она верила, а ее вера (в Альдоная, разумеется) была так жестоко обманута…
А может быть, виной всему был один разговор…
— Ваше высочество…
Лидия устало подняла заплаканные глаза на придворного. Этого она не знала. А впрочем, сколько их при дворе? Младших сыновей, шевалье и прочих…
— Что вам угодно, любезнейший…
— Полагаю, мое имя вам ни о чем не скажет.
Лидия вскинула брови.
— А вот это письмо…
Лидия протянула руку — и в следующий миг ее передернуло.
Это было одно из писем, которые она писала патеру Реймеру.
Давно, еще в самом начале их отношений…
‘Надеюсь на ваше понимание и благоразумие…’
‘Не сомневаюсь, что у нас общие интересы…’
Сейчас закричать бы, позвать стражу, кликнуть на помощь…
Но Лидия была абсолютно беспомощна. Связана по рукам и ногам этим пергаментом.
Письмо было составлено так, что было совершенно непонятно о чем речь. То есть Лидия-то знала. Она писала о дружбе между ними. Между ней и патером Реймером. И все получилось. Хотя их симпатия была абсолютно невинна, максимум, что себе позволял Эвери — это взять ее за руку или поцеловать в щечку. Но…
Если неясно о чем речь — она могла идти и о заговоре.
Не она первая принцесса, рвущаяся к власти, не она последняя…
А вот что с ней сделает отец, если ему ‘правильно’ это подать?
Казнит. В лучшем случае — быстро.
Лидия подняла на незнакомца глаза.
— Что вам от меня нужно? Чего вы хотите?
— Пока — ничего. Только того, что вы и сами желаете, — мужчина был спокоен.
— Вы ведь тоже не хотите замуж за Ричарда Ативернского?
Лидия вскинула брови.
— Нет, не хочу. Но…
— Вот и ладненько. Не хотите дальше. Я вам обещаю — пока между вами и Ричардом ничего нет — ваших писем также не будет.
— Шантажист, — прошипела Лидия.
— Подонок!
— Называйте, как хотите. Но условие вы поняли?
Куда только исчезла внешняя мягкость. Теперь перед Лидией стоял настоящий волчара. Только что слюна с клыков не капала.
Лидия сверкнула глазами, но выбора ей не оставили.
— Поняла. Письмо?
Мужчина с усмешкой вложил в протянутую руку пергамент.
— наслаждайтесь, ваше высочество. У меня таких еще десяток.
И растворился в толпе.
А Лидия едва не застонала.
Так и попадают на крючок к шантажисту…
***
Письмо от Лилиан Джеса удивило. И очень сильно.
Можно было ждать чего угодно, но — такого?
Джес и не ждал. Собственно, он ничего не ждал из того, что на него свалилось. Ни ворья-управляющего, ни убийц… а уж таких заявок от жены — тем более.
Первым порывом действительно было порвать письмо и сжечь. Тоже мне — героиня. Сначала его позорят на все королевство, а теперь — он же еще и виноват?
Вторым — перечитать.
Третьим — посоветоваться с Риком.
Джес был неглуп. Но… в стандартной ситуации. А тут все было из ряда вон выходящим.
И что самое печальное — не поспоришь.
Виноват?
В каком-то смысле — да. Действительно сплавил с глаз долой, действительно не проверял, да и о смерти мечтал. Если по справедливости — Лилиан имеет право возмущаться. И почему она раньше этого не делала — тоже понятно. Дурман — штука такая. Сам Джерисон не употреблял, но знал людей, которые под его воздействием с ума сходили…
Чудо, что Лилиан выжила и находится в здравом уме… хотя в здравом ли?!
Это ведь так просто. Некрасивая и нелюбимая жена идет приложением к верфям и ее отцу. Сплавить ее с глаз долой — и выкинуть из мыслей. Выживет — спасибо, помрет — большое спасибо. Лишь бы ребенка родила и лучше мальчика. Так ведь?
Мне было очень больно, когда я это поняла.
Да что ты можешь понять, корова розовая?!
Сидела, сладости жрала… к тебе в комнату войти было противно, не то, что пальцем притронуться! Свое дело я сделал.
Я взял тебя — купчиху!
— в жены.
Дал свое имя.
Ты жила в моем доме.
И я действительно пытался дать тебе ребенка.
Что еще нужно?!
Джес посмотрел на свиток — и со злостью запустил им в стену.
Потом подумал, поднял его с пола — и отправился к Рику. Надо же писать что-то в ответ. А в голову пока кроме сакраментального: ‘пошла ты…’ ничего не лезло. Может, кузен что подскажет? Или хотя бы поможет успокоиться?
***
Рик действительно помог.
Посмотрел на друга, оценил уровень встрепанности и коротко спросил:
— Налить?
В итоге — до письма дошла очередь только с утра, после ‘лекарства’ от головной боли. У обоих.
Ричард читал внимательно. А потом посмотрел на друга.
— И сколько в этом правды?
— Да нет там ее!
— возмутился Джес.
— Я ей дал все! Титул! Положение в обществе! А она даже ребенка до конца не доносила!
Рик покачал головой.
— Прав ли? Не потому ли ты сейчас зол, как шершень?
— В смысле?
— титул? Она не крестьянка.
— ее титул ненаследный.
— но тем не менее, она дочь барона. И богатого. А про верфи вообще промолчим. Сам знаешь, что такого корабела, как Август…
— Знаю…
— то есть титул ей не слишком и нужен. Положение в обществе? В каком же?
— Э…
— или у тебя в Иртоне двор завелся?
— Вор у меня там завелся…
— вот это уже ближе к истине. Ты сам-то почему не замечал, что там происходит?
Джес пожал плечами.
А было ли, что замечать?
Да, он распоряжался подновить конюшни и псарни, когда приезжал туда, но в остальном…
— я был на охоте с утра до вечера. А ночевал у жены.
— вот. То есть ты не видел, потому что не смотрел.
Джес вздохнул.
— не без того.
— Тебе просто не хотелось возиться, разбираться, восстанавливать Иртон-кастл… зачем? Забросить и забыть. Очень яркая твоя черта. Если сделать вид, что раздражающего фактора нет — его и не будет?
— а ты сюда потому и пришел, — Рик отлично видел, что Джес злится, но слушает.
— Да уж… давай, добивай…
— а чего тут добивать? Я от тебя про жену только и слышал, что корова, корова, корова… мууууу…
Джес рассмеялся, но как-то невесело. Рик тоже фыркнул.
— то-то же. И ребенка она не доносила, потому что на нее покушались. Ее травили, с лестницы спихивали… хорошо хоть сама выжила!
— Лицо Джеса было таким красноречивым, что Рик только пальцем по голове постучал.
— Да ты сам подумай! Если бы это после ее смерти вскрылось! Ты бы век не отмылся!
Джес сморщил нос.
— Нет, тебе друг мой, повезло. А ты сам этого не понимаешь. Правду ведь она пишет, насчет своей смерти? Пра-авду… и что делаешь ты?
— пока — ничего.
— Вот. А должен был благодарить за предоставленные возможности. Жена умница, пытается наладить с тобой отношения, хотя виноват, в основном, ты…
— Да я!
— рявкнул Джес.
— Не замечал, не понимал, оскорблял, унижал, издевался по-всякому! Теперь она реванш возьмет! Надо мной даже столичные лошади ржать будут!
— а это уже от тебя зависит.
— Да неужели?
— Если ты приедешь и начнешь скандалить — безусловно. А вот если вы помиритесь с женой и вместе разработаете какую-то стратегию, пару раз вместе покажетесь, ты всем признаешься, что готов был на любые поступки, лишь бы у тебя такое сокровище не увели…
— Нашелся бы герой — я бы ему еще и доплатил…
— и доплатишь, если что. Верфями.
— Тьфу.
Верфи Джесу были нужны. Как ни крутани.
У него — торговля предметами роскоши. Которые, между прочим, закупаются в Ханганате, Эльване, Авестере…
У Августа корабли. Полезная вещь.
Вместе им будет лучше и полезнее. Но Лилиан…
— а Лилиан явно не дура. Ты сам это письмо читал? Внимательно?
Джес помотал головой.
— То есть?
— слушай, ну включи ты мозги! Сидишь, как статуя Альдоная! Ты вообще пробовал его проанализировать? Женщина явно знает о твоих промахах. Вот скажи мне, что бы сделала… да хоть твоя Аделька в таком случае?
— Начала бы меня ими шантажировать. До смерти.
— Вот. А тут этого нет. Тут написано, что ей — неприятно. И все. А в остальном — она готова к диалогу.
Джес только вздохнул.
—
