еще лапку приложил… а ей не по фиг?У нее-то связей вообще ноль! Натурой — и то взятку не дашь с такой фигурой. Разве что найдется сумоист-маньяк!Нет, ходить придется. И молиться. Или делать вид. Вытерпим!Единственное, что себе позволила Лиля — подозвала Треза Матти — и приказала рысью лететь на корабль к вирманам и сообщить Лейфу, ЧТО было ночью. Так и так, усыпили, покусились — все в красках…Судя по искрам в карих глазах — парень понял, чего от него хотят. И умчался так, словно его собаки за пятки кусали.А вот в церкви… неожиданно было — уютно?Высокий потолок, расписанные белыми и голубыми тонами стены, зеленый пол, никаких картин… Только солнце — и на его фоне белая птица. Голубь?Похоже…И скамейки. В отличие от обычной церкви, в которой сидеть не получается. А вот запах…. Фу!Благовония и здесь уважали. А с учетом нелюбви к мытью получались просто вония.— Ваше сиятельство?— Достопочтенный Торий, — Лиле даже оборачиваться не надо было, чтобы узнать этот вкрадчивый голос.— Я рад вас видеть на службе, в нашем убогом храме…— Не скромничайте, не такой уж он убогий, — ухмыльнулась Лиля. — Здесь очень мило и уютно. И тут же решила воспользоваться ситуацией. — Как ваш сынок поживает?Судя по злобной гримасе отца — жилось товарищу плохо.Лиля похлопала ресницами и начала жаловаться.— А вот мне так грустно, так грустно…— Что случилось, ваше сиятельство?Намек явно был понят.Лиля провела руками по бархату.— Вы же видите… у меня совершенно нет новых платьев. Хотела нанять пару мастериц, а оказалось, что они никак мастерицами не станут. Все еще подмастерья.Фраза получилась корявенькая, но в пять утра не до стилистики, было бы доходчиво…— И кто же это?— Подручные некоей Марион Альси. Марсия, Лидия, Ирэна…Судя по лицу мэра — ему стало грустно.— Если они до сих пор не мастерицы — значит, не заслужили. Марион свое дело знает…— А о пользе честности она знает? — завелась Лиля. — Эта старая выжига девчонок держит в лохмотьях и впроголодь, работать заставляет от рассвета до рассвета — и никто ничего не делает?!— Ваше сиятельство…Барон явно мямлил.Лиля сверкнула глазами.— Достопочтенный Торий, я рассчитываю, что вы поговорите с Марион…— О чем, ваше сиятельство.— О том, что надо всегда и во всем быть справедливой, — Лиля смотрела безмятежными зелеными глазами. Общага — тот еще бордель, быстро научишься и заводиться по желанию, и остывать по нему же…Рядом кто-то громко ахнул. Лиля ухмыльнулась. Да видела она Марион. Видела… Но говорить с ней? Не много ль для портнихи чести — чтобы с ней графиня торговалась?— Разве она не справедлива? Кто вам рассказал подобную гнусную ложь, ваше сиятельство?Торий старался не показать, что портниха ему глубоко безразлична. Марион закатывала глаза, прижимая ладони к тому месту, где должна быть грудь. Но Лилю патетикой было не напугать. После мексиканских сериалов-то…— Да уж нашлось кому. — и неожиданно в тему вспомнилось — Альдонай, в неизречимой милости своей, помогает добрым и праведным и наказывает тех, кому нашептывает Мальдоная… например, светлая Диллиона была служанкой, которую несправедливо притеснял хозяин. И что?— Ваше сиятельство, но… — Лиля покосилась на Марион. И резко оборвала барона.— Взмолилась она — и Альдоная покарал мерзавца проказой.— Полагаю, он это заслужил, — процедила Марион. Лиля даже и не подумала обратить внимание на комментарии из зала.— А как насчет других? Тех, кто притесняет своих рабочих? Не дает им вступить в гильдию? Не получится ли так, что возмездие Альдоная возложит на плечи людей? Например, если мой муж поговорит с главой гильдии в столице, того весьма заинтересует — почему так произошло?Кажется, Марион поняла намек. Глазки загорелись злобой.— Полагаю, это крайние меры? — мэр смотрел телячьими добрыми глазами.— Справедливость — это ведь очень важно… — Лиля активно хлопала ресницами. Марион хлопала жабрами. Но намек точно был понят.— Ваше сиятельство, вы разрешите пригласить вас на мою скамью? У вас ведь нет своей, а сидеть со смердами…Лиля ответила царственным наклонением головы. И задумалась — может, не стоит быстро худеть? Энерговеник — это отлично, Но если требуется величественность — увы. Этого ей недостает. Плавность, спокойствие… сейчас она на все это обречена. А потом что?А потом — посмотрим. Болезни ССС15 ей никуда не уперлись…Лиля благосклонно кивала барону.— Достопочтенный Торий, я весьма вам признательна.— Я же ничего не сделал, ваше сиятельство. Даже не пообещал поговорить с Марион.— А она не дура. Сама поймет.Лиля опустилась на резную скамейку темного дерева, выпрямилась.Как говорила одна старая балерина — осанка из коровы королеву сделает. И наоборот — тоже.— Ваше сиятельство, мне говорили, у вас есть какие-то дела с этим ювелиром, Хельке…— Да, достопочтенный.Деревня, млин! Главное — не показывай, что злишься!— И я был искренне удивлен. Высокородная дама не брезгует общаться с эввиром… безбожником…Лиля мысленно перекрестилась. Хоть и не верила в бога. Но за такое — не жалко.Не скажи ей девочки про богослужение — кто бы посмел? Она бы все проспала. И сильно повредила своей репутации. А это не есть хорошо.— Достопочтенный Торий, деньги не пахнут. А у Хельке есть отличные идеи. Я же, как графиня Иртон, могу помочь ему. Он делает такие серьги, если бы вы видели….— Он мог бы и ко мне прийти с этим вопросом, — барону на ладонь опустилась сережка с жемчужинкой. Торий разглядел замочек и присвистнул. — В столице это оценят…— Да где угодно оценят, достопочтенный Торий. Поэтому Хельке надо любить и создавать ему все условия… разумеется не без выгоды для себя…Лиля и Торий переглянулись.Вслух это сказано не было. Но….— А где моя доля? Я тут губернатор или хвост собачий? — Самим мало. Так что можем тебе отслюнить. Но при полном содействии. — А если я вам покажу, где раки зимуют? — А если я мужу отпишу? Я тут графиня или хвост собачий? Несколько секунд два взгляда сверкали так, что казалось храм заполнился стробоскопическими вспышками. Потом. Лиля улыбнулась и опустила ресницы.Пусть. Мэр далеко не дурак. Сам поймет и сам придет за деньгами. Но — сколько она пожелает дать.Патер появился неожиданно. На фоне солнечного диска, в своей зеленой рясе. И — запел.Было удивительно тихо. Слов Лиля не понимала.Но ей понравилось. Тихо, красиво, приятный мужской баритон…Все молчали. Патер пел. Громко и красиво, приветствуя утро. Лиля слушала. И даже чуть-чуть задремывала. Хорошо. Что-то привычное было в этом…Незаметно накатил новый кусочек воспоминаний.Маленькая Лиля… Не Аля, а Лилиан Брокленд…. Почему маленькая? Потому что рядом отец. И она смотрит на него снизу вверх. — Папа, а мы сегодня идем в храм? — Да, малышка. Ты у меня такая красивая… Лиля оглядывает себя. Розовое платьице, опять розовое… да что у них тут — свинский грипп? Все розовое, как свинюшка… Или это просто в детстве у Лили отложилось — что розовый цвет ей идет? И теперь она хотела стать красивее? Кажется, да. Темные улицы почти не откладываются в памяти. Но огни свечей, голос патера, вкус чего-то терпкого во рту… Ей нравится в этом месте. Лилиан Брокленд нравилось. А сегодняшняя Лиля просто вспоминала ее ощущения. Разум был новый. А вот то, что прописалось в подкорке, на уровне рефлексов…Ладно. Местные попы должны быть хорошими психологами. Пусть лучше ей будет приятно, чем тошнотно…Служба длилась не слишком долго. Минут сорок по Лилиным меркам. Не больше.И патер начал обходить всех сидящих, осеняя каждого знаком и вкладывая в рот что-то специальной длинной ложкой.Лиля мысленно выругалась. Ладно. Один раз перетерпит. Вон у нас сколько идиотов мощи облизывает — все вроде как живы? Или просто никто заболевших не считал? Да и она в первом ряду. Так что ложку почти никто не облизал до нее.Один раз она общественную ложку перетерпит. Постарается быть аккуратней.Но взгляд патера и так вспыхнул изумлением, когда дело дошло до Лили.— Дитя мое, я не видел вас раньше.— Я…— Задержитесь после службы, прошу вас…А вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Чтоб тебе пропасть, заразе! Лиля покорно кивнула, осторожно сняла губами с ложки что-то белое, вроде несоленого творога, постаравшись не коснуться ее губами…. Противно.Интересно, деньги с собой есть?Есть. Девочки вчера не взяли, она так и положила кошелек. Есть…Больше пары серебряных она на храм не пожертвует. Без базара!* * * Патер Лейдер был весьма интересным мужчиной. Высокий, темноволосый, чем-то напоминающий кардинала Ришелье. Того самого, в исполнении Ланового. Симпатичный.Но Лиле никогда не нравились красавцы. А вот Лилиан Брокленд…На миг Лиля позволила себе расслабиться. Улыбнулась тупой улыбкой. Тело привычно осенило себя знаком Альдоная.— Благословите, светлый…— Альдонай да осенит тебя своим крылом.Лиля склонила голову. Официальная часть кончилась.Теперь бы еще деловую не затягивать, потому что трактирщик с семейством ждали ее снаружи. Лиля попросила. А мужчина не стал спорить, понимая, что за знатную госпожу его в землю зароют. Можно было бы оставить одних крестьян. Но… лучше — больше свидетелей.Чем-то патер Лиле не нравился.Ладно. Кушать его и не требуется. Перетерпим.— Дитя мое, я не видел вас раньше…— Я недавно приехала и скоро уеду, — спокойно объяснила Лиля.— я бы запомнил такую очаровательную женщину.Лиля чуть на пол не села. Тушка в сто кило — очаровательная?Что же тебе такого надо?— Я только на ярмарку. И не могла оставить свою душу без очищающих обрядов, — Лиля усиленно хлопала ресницами.— Ваше сиятельство…— графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.— Я польщен нашим знакомством. Я — патер Симон Лейдер.Лиля чуть склонила голову. А патера несло, как после селедки.— Надолго ли такая очаровательная женщина задержится в нашем городе?— Ненадолго.— Но я надеюсь, вы будете посещать и ежедневную службу?Лиля пожала плечами. Но промолчала. Пока…— Благочестие — это очень важно для женщины.Минут пять патер разливался, как он надеется в лице Лили обрести поддержку, как ему было приятно, когда он увидел очаровательную женщину в первых рядах…Лиля молчала. Но когда патер попытался завладеть ее рукой — осторожно извлекла кисть из цепких пальцев.Неужели?А почему бы нет? Обет безбрачия тут начинается только с альдона16. А до того — сколько влезет. И с кем захочется. Даже претензий не будет. А личный духовник графини Иртон — это круче, чем патер захолустного городка, в который и ехать-то будут только ради ярмарки…Лиля мило улыбнулась.— Я разумеется, буду ходить на службу. Мой супруг будет рад моему благочестию…Такой легкий намек. А не поймешь легкого — намекнем чем потяжелее…Патер, кажется, не понял. Но побоялся. Джес Иртон — фигура была своеобразная. И рога ему наставлять — это мужество требуется.Так что Лиля послушала еще минут пять уверений в преданности, посочувствовала Анне Австрийской — и откланялась. Вежливо намекнув на поручения, данные супругом. И мерзавца-управляющего…Никому ничего поручить нельзя, вы же понимаете…На улице ее ждали крестьяне — и мэр города.— Ваше сиятельство…— Достопочтенный Торий, — тут же оборвала его Лиля. — Я буду раду видеть вас у Хельке сегодня в