полдень, вы не возражаете?Мэр явно не возражал. Так что Лиля распрощалась — и отправилась в таверну.Надо было поговорить с Али, поговорить с Лейфом — и отправляться к Хельке.Соглашение-то они так в магистрате и не заверили… а хорошо бы, очень хорошо…Ладно. Мэра купим. Марион укротили. Патер вроде бы тоже не должен палки в колеса совать.Домой охота…В Иртон… как там спокойно было! Только что углы отмывали…В гостинице Лилю уже ждал злющий, как черт, Лейф. Ну да, графиня ушла, охрана лоханулась… куда ж еще-то?Мало того, ночью еще и покушение было — пусть не на Лилю, но на человека, который находится под ее… защитой? Да, пожалуй… И Лейф это дело пролопоушил…Сейчас двое охранников обтекали в буквальном смысле. Видимо, их круто помакали в бочку с водой. И Лиля им не сочувствовала. Вместо этого она вкратце рассказала Лейфу, кто и как опоил охрану — и отправилась к Али.Там обстановка была не лучше. Лайла скорчилась в углу и выглядела, как побитый щенок. Алим Омар сверкал глазами на связанного племянника — они с Нилей валялись рядом с кроватью, обвязанные веревками в три слоя.Али что-то говорил на своем языке. Явно нелицеприятное. Но при виде Лили он замолк — и тут же рассыпался в благодарностях — вперемешку на родном языке и языке Ативерны.Лиля отмахнулась. Присела рядом. Пощупала лоб, проверила пульс…— Надо сказать — сон пошел вам на пользу. Давайте я посмотрю рану…Рана была отличная. Можно было снимать швы… вечером — или завтра?Хоть бы и завтра. Все равно там немного, дальше процесс заживления лучше пойдет.— Ваше сиятельство, как я могу отблагодарить вас?— Ваше здоровье станет лучшей наградой. Я столько труда вложила, что сейчас просто не могу потерять больного…Лиля улыбалась. Благодарность — вещь ценная, на баксы не меняем!Али это тоже, кажется, понимал… и тоже улыбался.— Ваше сиятельство я ваш вечный должник. Вы помогли мне найти змею в моем доме…— Даже двух.Глаза Омара сверкнули. Что они будут делать со «змеями» — Лиля уточнять не собиралась. Хотя и предполагала. Море — оно глубокое, а камни и мешки здесь в избытке. Дальше же…. Нет тела — нет дела. И вот не надо мне за гуманизм.Покушение было?Было!А вот юристов тут, хвала богам, не водится. Не отмажут.И вообще — рано ввели мораторий на смертную казнь. В чем-то Лиля была полностью согласна с незабвенным Иваном Васильевичем: «лукавый презлым заплатил за предобрейшее — смерти повинен…» А гуманистов оставим за кадром. Не надо портить ими картину. Их бы убить пытались — визгу было бы — враз забыли бы про все на свете.Лиля осмотрела ногу, заверила Али, что все идет по плану — и ушла. Кажется, из-за двери донесся ей вслед голос Нилей…. Ну и плевать! Лиля не была жестока, но как и любой медик — к человеческой смерти относилась довольно равнодушно. Пока та не забирала родных. близких или пациентов. но Нилей не была ни тем. ни другим, ни третьим.Знала, на что шла! Знала. И золота на себя, кстати, вагонами цепляла. Не брезговала. А потом решила убить супруга… из-за великой любви?Тоже мне, Леди Макбет Альтверского уезда. Вот и не жалуйся теперь. Лиля подозревала, что ее не пожалеют — но плевать! Ей было это не то, чтобы безразлично. но как-то… лезть в семейные дела совершенно не хотелось. Что бы там не произошло — ее это НЕ КАСАЕТСЯ! И точка.Внизу Лейф сам вызвался ее сопровождать к ювелиру. И по дороге попытался покаяться. Пришлось сказать ему, что она не обижается. Пусть сам накажет своих людей — а ей голову не морочит. Чтобы на посту не зарились на вино из рук смазливой вертихвостки.Судя по глазам Лейфа — он собирался на весь корабль распространить принудительную трезвенность.Ювелир встретил Лилю радостной улыбкой — и несколькими заколками. Застежками и крючками.Лиля же обрадовала его предстоящей встречей с мэром. Хелькке тихо выругался, но деваться было некуда. Откат властям — и в Африке откат. Ладно!Лишь бы жить не мешал!* * * Достопочтенный Торий Авермаль все новинки оценил. И весьма высоко.Покивал, поахал — и предложил взять его в долю. Тридцать процентов.Лиля даже пальцем у виска вертеть не стала. Так, намекнула, что Хельке может и в Иртоне творить. Ему непринципиально.Ювелир тихо злорадствовал. Графиня оказалась не только милой женщиной с интересными идеями. Она еще и торговалась, как истинный эввир. Он бы в жизни не осмелился так торговаться с благородным — а то и плетей можно отхватить. А графиня уверенно сбила цену до десяти процентов, выторговала за это полное содействие, помощь при постройке мастерских, ну и оговорила кое-что для себя.Лиля собиралась домой. Но скотина нужна?Да!Вот пусть мэр и обеспечит ее доставку в Иртон. Авось, справится. И здесь где-нибудь передержит. Не только скот. Еще и почтовых голубей. И голубятника. А то им надо как-то связываться с Хельке. Так — не наездишься. Ладно еще раз в месяц. А с помощью птичек — все будет намного легче.А еще мастера. Кузнец, стеклодув… вот пусть мэр и договаривается с гильдиями, чтобы под ногами не мешались. С подмастерьями Лиля и сама договорится, но лучше, чтобы им не мешали пройти испытание. А тут уж Торию карты в руки. Кому охота спорить с властью?Лиля могла бы и сама, могла… но зачем?!Хельке только головой качал.Умница, какая умница…А Лиля собиралась дождаться, пока девушки сдадут свой экзамен, набрать еще людей — и тогда уже ехать домой. Да и за Али спокойней будет…* * * Следующие три дня прошли спокойно. Ну — по мере возможностей.Съездить на ярмарку вместе с вирманами — и прикупить еще скота, который мэр города определил в свой личный хлев. А вирмане еще и пометили кое-где коз, коров и овец. Мол — так надежнее. Так я точно узнаю, что это — наши животные.Снять швы у Али — и поменять лубки на более удобные, сделанные местным плотником по ее проекту. Лиля отметила, что нога срастается хорошо, ровно — но присмотр еще требуется. То же самое заметил и Али — после чего стал глядеть на женщину с тихим восторгом. Лиля сильно подозревала — не будь она уже замужем — получила бы предложение. А то и два — Омар тоже как-то подозрительно косился, когда Али не видел.Что ж.Если законный муж окажется скотиной — устроим ему несчастный случай — и в Ханганат. Авось, нее выдадут. Тем более — местные восточные мужчины оказались весьма приличными товарищами. В отличие от большинства товарищей, которые торговали джинсами и анашой на русских рынках.И плевать на внешность. Это-то Лиля знала с детства. Мама объяснила на простом примере.Приходишь ты в магазин. За конфетой. Покупаешь, разворачиваешь красивый фантик. Смотришь — что-то коричневое и некрасивое… конечно — это НАДО выкинуть! Выкидываешь. И упоенно жуешь обертку.Нет?А чего ж вы, девочки, красивых любите? Если там за красивым фантиком — что-то коричневое и некрасивое. И не обязательно — конфетка.Владимир Васильевич, кстати, красотой вообще не отличался, напоминая гриб-боровичок. Но Алина мама его любила до безумия.Не кушаем мы в жизни фантики. И живем с человеком, а не с внешностью.Но кому охота — вперед.Стеклодув оказался редкостной скотиной. Змеевик он еще сделал. Но так, что ей-ей… убиться дверью! Стеклодув дядя Володя за такое бы ноги вырвал! Лиле тоже хотелось, особенно когда она цену узнала.В качестве маленькой личной мести она сманила у него ученика — пообещав не золотые горы, но рецепт цветного стекла. Благо, нужные химикаты были. У кожевников разжилась…Ученик не просто согласился — рванулся так, что впору за хвост ловить было.Как улаживал дела с его мастером мэр — Лиля так и не узнала. Но спустя три дня к ней пришел молодой мастер стеклодувного цеха.Заметим в скобках, что подмастерье кузнеца тоже отправлялся с Лилей в Иртон.Приходили девочки. Принесли ей пару перешитых платьев. С розовых мешков спороли все лишнее, добавили белые и желтые тона — и Лиля смогла смотреть на них без отвращения.Но все равно…Часть платьев Лиля продала. По наводке Марсии. Девочка оказалась активной — недаром она говорила за всех троих. И на вырученные деньги закупила еще ткани. Дорого, но — надо. Бархат, сатин, шелк — это в Иртоне не произведут.Закупленное грузили на корабль вирман. Лейф ворчал, но терпел. Тем более, что Лиля приказала ему воспользоваться случаем — и обновить что надо из оружия. Это влетело в копеечку. Ну да ладно! Не разорится она на стрелах и нескольких кольчугах. Пусть дорого. Но своя шкурка ближе к телу и дорога хозяйке. Деньги, потраченные на образование и безопасность — зря потраченными не бывают. Факт.Хельке работал день и ночь. Лиля познакомилась с его кузеном-парикмахером. Или — художником причесок, как это тут называли.Подсказала идею нескольких причесок, рассказала про виды расчесок, бигуди, мелкую химию — и мужчина потер руки… Начать — здесь. И ехать в столицу. А с милой графиней переписываться! Она ведь расскажет еще что-нибудь интересное, правда?Марсия, Лидия и Ирэна таки стали мастерицами. Хотя это влетело Лиле в пару золотых. И теперь девочки, глядя на Лилю благодарными глазами, вовсю тренировались на ее платьях. Пуговицы, карманы, вытачки, фасоны… Лиля могла поделиться. А девочки были рады каждой крупице знаний.Попутно Лиля на пару с Хельке налаживала самогонный аппарат.Получалось пока плохо. Технологии-то не те. Здесь подтечет, тут перегреется, там не охладится… Да и вместо самогона шла пока сивуха. Которую не стали бы пить и колхозные механизаторы. Но после пятой-шестой перегонки получалось что-то близкое к тексту. Плюс фильтрация через уголь. Плюс еще кое-какие маленькие хитрости самогоноварения. Что-то близкое к нужному уже вырисовывалось.Ничего. Справятся. Легкий недостаток вкуса можно и замаскировать. Откуда тут знатоки истинно русской водки?А еще…* * * Когда Лиля увидела на пороге парнишку-травника — подняла брови.— Еще что пришел продать?— нет, ваше сиятельство. С вами попроситься.— И с чего ты решил, что тебя возьмут?— Вы многих уже взяли. Почему не меня?Лиля вскинула брови.— А зачем ты мне сдался?— Я отработаю, ваше сиятельство.— Вот как? Рассчитываешь, что я возьму в свой дом человека, о котором ничего не известно?— Я в дом не прошусь…— А непринципиально. Что тебя отсюда гонит?Парень долго мялся, но потом-таки рассказал.Оказалось, что его бабка считалась ведьмой. А была на самом деле потомственной травницей. Вот так оказалось, что внучки бог не дал. Внука обучила. Но…Мать у паренька была тоже травницей. А отец как бы не из благородных. Кто — паренек не знал. Но местный патер приглядывался к нему
