в камеру. Там разберемся.Ивар утащил негодяя. Тот скулил что-то неразборчивое, но женщина уже думала не о нем.Судя по всему — она чем-то не угодила нескольким врагам сразу. Одного выяснили — некто Йерби. Второй — тот, кто посылал убийц.Это кузен Аделаиды Вельс. Но тут Лиля уже была спокойна. Ганц написал ей, что мерзавца схватили и он сидит под надежной охраной. А скоро будет лежать. Под надежной каменной плитой.Тоже неплохо.А вот кто еще?Лиля не забыла, что ее травили во время беременности. И кто-то послал докторуса… И Карист Трелони связан с кем-то в столице… это явно не простой барон.М-да.Проблема.Итак — кто?!Кому она так сильно перешла дорогу? Не она, да. Но Лилиан Иртон — прежняя? Кому могла помешать туповатая богомолка с вышивальной иголкой в зубах? Кому она вообще такая нужна?Лиле вообще ее положение напоминало гнойник.Или подкожный абсцесс. Снаружи все аккуратно, спокойно, можно даже сразу не заметить…А вот когда он воспаляется — начинается нечто веселое и интересное. Вот как сейчас. Гнойники надо вычищать своевременно.А пока…А пока — напишем свекрови.Пусть разузнает все, что может об этих Йерби. Чем живут, чем дышат, и вообще — какого черта?!!Нет уж, господа!Покушаться на себя Лиля никому не позволит.***Алли Ахмет дин Тахирджиан прибыл по вызову Великого Хангана, как только смог.Встал на колени сразу, как только за ним закрылась дверь, прополз по ковру и ткнулся в него лбом в ритуальном жесте.Ненадолго.- Поднимись, Али.Али послушно встал на колени.- Али…Великий Ханган сделал жест рукой — и Али опустился на подушки рядом с его возвышением.- Чем я могу служить моему господину?- Али, расскажи мне про Иртон.Такого вопроса мужчина не ожидал. Но быстро справился с собой.- Мой ханган, это захолустье. Я не сказал бы, что там есть…- Докторус?- Ээээ…- Что ты можешь сказать мне о графине Иртон? Лилиан Иртон? По слухам, она вылечила тебя…Али вздохнул. Посмотрел на своего господина. И начал рассказывать.О ярмарке. Быке. И лечении.Продемонстрировал шрам. Показательно попрыгал, побегал, поприседал, вызвал Омара, чтобы тот подтвердил его рассказ.И Омар подтвердил. Да так, что Великий Ханган слушал с широко открытыми глазами. Про женщин-докторусов, да еще таких, которые могут собрать сломанную ногу — и не оставить ни малейшего следа от перелома в Ханганате не знали.Зато теперь…Когда али понял, что господину все известно — он перестал умалчивать, и рассказывал.Про Иртон, про графиню, про ее золотые руки… к концу второго часа Ханган потихоньку стал подумывать, что Али…- Ты взял бы ее женой?- Никогда!- Нет!Тут Али и Омар были единодушны.- почему? — искренне удивился мужчина.- Потому что это женщина с мужским умом. А в своем доме предпочтительнее покорные и ласковые кошечки, — Али был искренен. — я могу восхищаться Лилиан Иртон. Я могу дружить с ней, как с мужчиной, она очаровательна, но…Ханган кивнул.Бывает и такое. Иногда рождается женщина с мужским разумом. Кобылица не ошибается, но иногда может подшутить. Видимо, сейчас ее копыта коснулись звезд над местом рождения Лилиан Иртон.- она посоветовала мне, как вылечить сына. Я попробовал — и лечение идет успешно.Действительно молоко и ванны помогали. Хотя до полного излечения было весьма далеко.- Теперь я хочу вызвать ее сюда…- господин, она не поедет, — Али был абсолютно уверен.- что?- Она на родине графиня. И ей распоряжается супруг.Это Ханган мог понять.- Надо написать ему…- господин граф Иртон сейчас в посольстве в Уэльстере, — сообщил Али, узнав об этом еще в Иртоне.- И жена не с ним?- Мой господин, у них принято оставлять жену дома, если она ждет ребенка….О его потере Али не сообщил.- Понятно…Великий Ханган задумался. И кивнул.- надо отписать графу.Али и Омар переглянулись, но расспрашивать не стали. Даже будучи стражем караванной тропы, Али понимал, что некоторые вещи лучше не знать. А Омар вообще предпочитал помалкивать, пока его не спросили.Заговорил Омар только когда они вышли.- Почему ты не сказал господину….- что Лилиан Иртон потеряла ребенка?- Да.- Я обязан ей жизнью. И не хочу взамен разрушить ее жизнь. Женщина с мужским разумом — редкость. И господин захотел бы ее, как драгоценный камень в свою корону…Омар кивнул.Все так.Даже не как жену, не как любовницу, но как кольцо на палец. Потому что Звездная Кобылица никогда и ничего не делает зря. И от женщин с мужским разумом может прийти великая польза.А может — и великий вред.И Али был уверен — если Лилиан Иртон к чему-то приневолить — добра не будет.Она чудесный и щедрый друг.И смертельно опасный враг.***Великий Ханган об этом не задумывался.Мысли его были просты и ясны.Сына он любил. И сейчас думал об одном.Если нельзя вызвать графиню сюда — можно отправить сына в Иртон.Переживет ли он дорогу?Неизвестно. Зима, шторма, пролив, опять же… Но часть пути можно проделать и по суше. А здесь…Ханган изолировал мальчика ото всех, но яд как-то поступал в кровь ребенка. То юноше становилось чуть лучше после молока и ванн. То опять рвало кровью, и мальчик стискивал зубами подушку, чтобы не кричать от боли.И Великий Ханган подозревал, что Лилиан Иртон — его единственный шанс на спасение сына.А еще можно отправить с ним одних солдат. Ну там пару самых доверенных слуг. Может быть так отравителю будет сложнее добраться до жертвы?Кто знает…Страшно это — когда на глазах у тебя умирает твой ребенок. И ты — будь хоть кто, не можешь ему помочь.Тут не то, что в Иртон — к самой Кобылице отправишься!***А зима шла своим чередом. Дети шалили и играли, учились и бездельничали, дрались — и вместе проходили краткую практику под руководством Джейми.По поводу молодого барона пришел ответ от Эдоарда.Его величество хотел видеть юношу лично. А потом уже утвердить. До тех пор же — пусть поместье остается под контролем графа Иртон. То есть — графини.От супруга не было ни слуха, ни духа.Лиля не знала, что письмо Джерисона к ней сначала прочитал Эдоард. Выругался, перечитал — и разодрал на клочки. А потом еще раз отписал графу, разнеся того в пух и прах.Справедливости ради — Джерисон поступил с королевским письмом точно так же.Не привык мужчина к разносам. И тем более к таким унизительным. А за последнее время ему их только ленивый не устраивал.Во-первых, Джесу сильно досталось от кузена за неуместную возвышенность помыслов. Мол, куда ты лезешь? Если Адель беременна — деньги на травницу ей в зубы и пусть травит плод! Рехнулся, что ли?Или ты собрался этого ребенка Лилиан подсунуть?Да жена с тобой разведется после такого. Это ты мог ее раньше застращать. Пока она сидела ровно и ничего не делала. А сейчас — твой ребенок — это доказательство твоей измены. Явное.Август первый взовьется. И от короля тебе влетит. Так что — деньги в зубы — и пошла, коза!Во-вторых, Джесу досталось от Аделаиды, когда он предложил ей этот вариант.Дамочка заявила, что если Альдонай спас ее ребенка и позволил ему уцелеть после побоев отца — значит, это явно дело богоугодное. И ребенка она родит! А господин граф Иртон может катиться к Мальдонае. Она вырвет эту любовь из сердца.А что досталось?А вот то. Все вышеизложенное было выдано на ультразвуковых тонах истерики — и в Джеса еще кидались вазами. Не попали, правда. Но ведь и в ответ вломить было нельзя. Как-никак женщина которая носит твоего ребенка.В-третьих, написал письмо активизировавшийся Август Брокленд.Начал за здравие, сообщил, что на верфях все спокойно и в делах Джеса — тоже. А вот закончил за упокой.И сообщил, что первое же ущемление прав его кровиночки — и Джесу будет оторвано то место, которым он думать изволит. После чего граф Иртон сможет смело идти в альдоны — в его благонравии не усомнится никто. И если Лилюшка ему весной хотя бы слово плохое скажет… цени, кретин!Она с тобой до сих пор не развелась. Хотя я бы тебя давно гвоздями приколотил вместо носовой корабельной фигуры.И в-четвертых, пришло письмо от короля.Граф Иртон. Поражаюсь долготерпению Вашей жены — пожалуй, ее пора причислить к лику святых. Ваше письмо неприемлемо. Извольте написать еще раз и переслать мне на проверку, чтобы не допустить откровенных глупостей. И если до меня дойдут слухи о вашем некорректном поведении — пеняйте на себя. Мое терпение не безгранично. Эдоард Восьмой, милостью Альдоная король Ативерны. И внизу собственноручно королевским почерком приписано (обычно подобные письма диктовались секретарю, чтобы король не тратил время на переписывание набело).Джес, начинай думать головой! Еще немного — и ты будешь первым в истории страны разведенным графом. И я на твою супругу не повлияю, еще и поддержу. Стоит ли удивляться, что граф Иртон был зол и неудовлетворен жизнью? Последнее — особенно поскольку придворные дамы, предупрежденные ее величеством (по просьбе того же графа Лорта) держались от Джерисона Иртона подальше.Так что благородный граф пару раз уже прогуливался по борделям, срывая злость на проститутках. Рик ругался, но толку не было.Джес просто сорвался с цепи. И Рик подумывал отписать отцу о существующем положении дел.Хотя они и так переписывались.Рик честно отписал, что не в восторге от Анелии.Эдоард же посоветовал приглядеться внимательнее. Поскольку соседи и лучше бы не ссориться. Нет, Ивернея его тоже вполне устроит. Но если Рик сам пока не знает… почему нет?Рик не возражал. Тем более, что полученный портрет Лидии Ивернейской привел его в расстройство чувств.На портрете была изображена высокая и худая девица. Положения не исправляли даже пышные юбки. Впалые ключицы не смогли замаскировать даже придворные живописцы, серые глаза смотрели холодно, а рот был сурово сжат. Всем видом девушка словно предупреждала ‘Не тронь! Укушу!’.Так что Анелия стала представляться весьма привлекательным вариантом. Она хотя бы улыбалась. А что глуповата… так ей и управлять легче.И от интриг можно удержать.Ладно. Приглядимся еще.Но примерно в середине зимы Рика вызвали к Гардвейгу.***Последний месяц у короля чертовски болела нога — и он стал просто невыносим в общении. Единственными, кому от него не перепадало оплеух, были жена и молочный брат. На остальных Гардвейг орал, швырялся чем попало, а под настроение мог согнать со двора или вообще в темницу. Что не добавляло придворным радости.Милия не отходила от мужа ни на шаг. Но… докторус показал, что она в очередной раз ждет ребенка. И женщине периодически становилось дурно.Для королевы наставили ведер чуть ли не во всех углах дворца. Беременность протекала достаточно тяжело. Но так же было и в прошлые разы. И Милия опять надеялась родить
