не мединститут. Там матом иногда разговаривали, особенно в морге. А тут… а тут с тебя взял пример ребенок. Можешь собой гордиться, обучается девочка успешно.Только не тому.— Мири…— Лиля, а что такое …?Лиля представила, как она будет объяснять про производные мужского рода от женских половых органов и едва не застонала.— Мири, это плохое слово.— Но ты же его говорила?— Да. Но мне тогда было плохо. А если хорошо — его употреблять не надо, договорились?— почему?— Потому что папа не одобрит. И молодая девушка не должна выражаться, как грузчик, которому на ногу комод уронили.— А что такое комод?Лиля почесала нос. А ведь правда… комодов она тут пока не видела.Ладно, разберемся.— Это я потом расскажу. А пока — одеваться. И не выражаться.Мири унеслась за дверь. А Лиля грустно вздохнула. Придется сдерживаться. А вообще — к Марии Рейхарт, что ли, походить?Авось манеры какие привьют? Потому как… история прошла мимо девушки.Лиля вообще была откровенным нелюбителем исторической литературы. Вот про медицину — это наше все. И про жизнь знаменитых врачей она читала. Но просто так?Уж извините. Некогда.Аля Скороленок была слишком подвижным ребенком. А частые переезды отца тем более не способствовали получению качественных знаний.предпочитала детективы. Конан Дойл, Агата Кристи…Короче, знаний по этикету у вас, дорогая графиня, ноль. Без палочки.А вспомнив ту же Анжелику — не так поклонишься — без головы останешься. Это красивым бабам многое позволено. А ты у нас пока…Лиля сползла с кровати и открыла зеркало.Нет, сейчас уже намного лучше. И лицо начинает худеть, и видно уже, что есть не только щеки, а еще и скулы, и складочки потихоньку уменьшаются…Но пока еще — ее очень много. Навскидку Лиля дала бы себе от девяноста до ста килограмм живого веса. Ну, все уже не сто двадцать.Лиля крикнула служанке, умылась, оделась — и отправилась вместе с Мири на завтрак.— Так вкуснее!Лиля не стала спорить.— Понимаешь, мне нельзя…— Почему?— Потому что меня пока слишком много для хорошего человека…За завтраком Лиля рассказывала девочке про основной постулат — можно быть полной. Можно быть ширококостной и крепко сбитой. Но рыхлой и толстой? Лучше не быть. Иначе это основа для заболеваний сердца, сосудов, почек…. а она сейчас именно такая. не мышцы. Жир.Русские бабы, из тех, кто и коня и избу — были крепкими и упругими. Но не рыхлыми и не жирными. Это путать не надо. Формы у них были шикарные. И Лиля была с такими знакома. Но разница принципиальна. Такую за живот — не ущипнешь. Просто не ухватишь. Пальцы соскользнут. Под кожей ведь не жир, а мышцы, мясо… такие нормально и рожали. А американские страдальцы от гамбургеров… эх, посносить бы все макдональдсы до основания!Миранда слушала, открыв рот. Тем более, что рассказывала Лиля интересно. Действительно интересно. Медицина была ее жизнью. И она могла заинтересовать ребенка.Еще как могла.Рассказом про сердце, про то, как кровь бежит по венам, про большой и малый круги кровообращения… она могла.А после завтрака Лиля с Мири направились к девушкам — портнихам. Где Лидия с гордостью развернула перед ними юбки — брюки. И даже маленькую рубашку — на Миранду.— Переодевайся, — подмигнула Лиля.Девочку уговаривать не пришлось. И Лиля восхищенно покачала головой.— Девочки, вы просто чудо!ственной инициативе девушки пришили несколько широких полос ткани так, что получился длинный фартук, закрывающий промежность и попу.На движение это никак не влияло. А смотрелось очень неплохо. Теперь при самом широком шаге нельзя было понять, что надето на женщине. Может быть, это такая юбка? Верхняя? А под ней нижняя?Лиля довольно улыбнулась.Кузнец как раз недавно принес Лиле крючки. Шелковые нитки для вышивки у нее тоже были. То есть у прежней Лилиан. И плевать, что розовые.Перетерпим.У прежней Лилиан вообще была кучка ниток для вышивки. Могучая кучка, иначе и не скажешь. Целая комната, заваленная этим барахлом.Девушки смотрели в полном шоке, на простенький узор ‘гусиных лапок’. Вроде бы и несложно. Но ведь… кружево!!!Первой схватилась за крючок Марсия. За ней и другие швеи.— Ваше сиятельство, так это ж…— Да. Вот, смотри, как надо правильно. Сначала набираем по ширине, сколько нам надо…Какой придурок сказал, что раньше люди были глупее?Да, пока девушки сами бы узоры не придумали. Но то, что показала Лиля, повторяли уже через полчаса. Ну ладно, примерно через час. Потому что в идиллию заявилась негодующая Мария Рейхарт.— Ваше сиятельство! Леди Миранде пора на занятия!Мири прищурилась. И прошипела одно слово из тех, которые приличной девочке знать не полагается. Мария смотрела укоризненно.— Мири, идем учиться, — вздохнула Лиля.— И ты тоже?— А что делать? Если я эти слова употребила, значит меня тоже надо учить хорошим манерам.— а разве взрослых учат?— Умные — всю жизнь сами учатся. А дураки — они дураки и есть.— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство, — Мария чуть поклонилась. — Полагаю, что Леди Миранда у нас не хочет быть дурой…— Не хотим, — решила Лиля за двоих. — Где Марк, кстати?— Уже ждет в классной комнате. Очень, очень серьезный молодой человек. Готов учиться с утра до вечера.— Мири, и ты отстаешь?Вопрос был задан так, что Миранда поняла — это трагедия. И замотала головой.— Лиля, ну скучно же!— А мы попробуем вместе. Вдруг веселее будет…*** Определенно, вместе было веселее. И Лиля подумала, что давно надо бы… Мария как раз рассказывала, как и кого правильно приветствовать. Лиля слушала внимательно.Лиля слушала краем уха.При обращении к нижестоящим — незнатным! Исключительно нетитулованным!Достаточно вежливого кивка головой. И обращение в зависимости от настроения. Милейший, любезнейший, уважаемый… на выбор… хоть козлом назови, если ты графиня — тебе и заблеют. и было всего три. Или четыре. За всю историю всех стран.Шевалье — то есть безземельное наследуемое дворянство — лэйр. Или лэйра, если женщина.Барон (баронесса) — достопочтенный (-ая).Графья — сиятельства.Герцоги — светлости.Если у графа есть наследники — это виконты. У герцога — маркизы. Своего рода титул учтивости. В свободном хождении его не встречают. То есть сам по себе маркизат не существует. Графство, герцогство, баронство. Но не виконтство и не маркизат. Это просто для наследников.Лиля слушала, смотрела, как правильно кланяться и думала, что Мария, хоть и зануда, но человек нужный. Особенно когда она начала демонстрировать варианты приветствия. И Марк с Мири стали обращаться к ней то так, то этак… Дети определенно соревновались друг с другом. Лиля хвалила то одного, то вторую и продолжала проглядывать бумаги.Да, преподавала Мария отвратительно. И больше всего под ее голос хотелось спать. Или устроить ей маленькую бяку. Но ведь полезна!И далеко не дура!Так что Лиля по мере сил старалась помогать учительнице. Не давала детям разойтись вовсю, корчила смешные рожицы в нужных местах, просила Марию повторить…Урок — шел.*** Капитан ‘Золотой Лилии’, Селим Рамар дин Ахмед был по — прежнему черноволос, чернобород и обилен чревом. И гостеприимен.— Али, друг мой! Пусть дорога твоего коня всегда будет гладкой, стада обильными, луга — густыми, жены — юными и прекрасными….Али ответил не менее витиевато — и разговор завязался сам собой. Селим пригласил старого друга за стол, Али ответил несколькими бутылями вина, которое на прощание презентовал ему Хельке, называя странным словосочетанием ‘самогон яблочный’ — и разговор завязался. Слово за слово…Али рассказал о происшедшем с ним, показал ногу…— Никогда бы не подумал! Ты и вовсе не хромаешь! — восхищался Селим. — говоришь, только деревяшку снять?— Мне осталось еще дней десять — и можно будет снимать. Сам видишь, я пока очень осторожен.— Вижу. Куда ты сейчас отправляешься?— В Иртон. Кстати, у тебя не найдется ли чего интересного для графини?— У меня серьезный груз, друг мой. Аварец.— Аварец? Жеребец?— Именно. Огненный.Али на миг задумался, а потом кивнул.— Беру!Селим огладил бороду.— Ты хочешь…— Да.— Королевский подарок.Аварцы действительно стоили столько, что их могли покупать только очень немногие.Это была совершенно особая порода коней. Огненно — рыжие, ‘солнечные’ кони с черными хвостами и гривами. Выведенные столетиями отбора, они просто не могли скрещиваться с другими конями. То есть могли — но от смешанных браков аварцы уже не рождались. Кровь терялась в первом же поколении. Ханганы очень неохотно продавали коней на сторону.— Не без того. Хотел в Ативерне продать. Говорят, Эдоард сына женит, вот было бы на подарок…— Обещаю — в цене ты не потеряешь…— Али, друг, ты же знаешь, с тебя я лишнего не спрошу…Мужчины переглянулись и усмехнулись. Это была своеобразная прелюдия к торгу. Уже через десять минут каждый будет стенать, что небо свело его со скопидомом и скрягой, угрожать гневом Великой Кобылицы, чуть ли не рвать на противнике бороду… Но рано или поздно о цене они договорятся.Так и произошло всего через два часа.Мужчины выпили еще вина, Скрепили договор рукопожатием — и Селим заметил:— кто же?— Тахир Джиаман дин Дашшар.— Что?!Удивление Али было понятно. Тахир был выдающимся лекарем. Был принят самим ханганом, писал стихи, изучал свойства трав…— Но почему?— потому что есть болезни, которые не в силах вылечить даже он. А если болеет сын Великого Хангана…— Ты рисковал.— Да.Мужчины переглянулись. Все было понятно без слов. И то, что целителю пришлось бежать, и что Селим рисковал жизнью. Тогда понятно и почему он вышел в море в это время. Али пожал плечами.— Пусть посмотрит…Великий целитель оказался высоким сухопарым стариком с длинной бородой и доброй улыбкой.Он ощупал ногу Али, осмотрел ее — и покачал головой.— я был бы счастлив узнать, кто это сделал. Воистину, сего мудреца осенила благодать Звездной Кобылицы.— Это сделала женщина. Графиня Лилиан Иртон.Али пришлось повторить рассказ еще раз. Результат оказался предсказуем.Целителю захотелось отправиться в Иртон.Спустя несколько часов корабли расстались.Корабль Али стал тяжелее на одного коня, одного целителя и двух его ручных мангустов.*** Время до обеда Лиля уделила Миранде. Время после обеда — пленникам. Работорговцев она распорядилась пока не трогать. Только пленников.Засела в кабинете, приказала приводить по одному — и принялась расспрашивать. Что, кто, как, где жил, чем занимался…У нее в активе оказалось шестнадцать потенциальных рабов. Из них — два плотника, семь крестьян, шесть матросов и один учитель. Истории были, в принципе, похожи. Матросов подгрузили пьяными в дупель, в порту, так, что они очнулись уже в трюме.Плотники были проданы в рабство своим мастером. Да, официально рабства в Ативерне не было. Но если захочешь избавиться от строптивых подмастерьев, которые совершили страшное — подсмотрели секрет пропитки…Лиля поставила ушки торчком — и узнала, что мастер придумал состав, после пропитки которым дерево переставало бояться сырости. Дорого, да.Но…Ладно. Зимой и подумаем. Поэкспериментируем.Крестьян вообще запродали их старосты. Кого за долги, кого за бесполезность. Т. е. то заболевание, которое Алин папа именовал ‘жопорукость’.Если бы не она — оказались бы товарищи на Вирме, так? Или еще где похуже.Пусть отрабатывают. Что Лиля и объявила. В принципе, ‘рабы’ были не