сказал, что ошибался. Я бы простила тогда… я бы и не такое простила, лишь бы вновь быть рядом, видеть его глаза, слышать голос! Я тогда говорила себе, что нельзя. Что надо прожить еще один день, а завтра я… или послезавтра. Наступал новый день и находились новые дела, а я все твердила себе, что потом и потом — и однажды встретила Диона. Сначала мне было больно, но прошло время и я смогла залечить эти раны.
— А сейчас этот тип решил их растравить?
— Возможно…
— Сволочь.
— А что ему от тебя надо?
— А что ему может быть надо? Не знаю…
— не просто же так он пришел, спустя столько времени?
— Может быть, у него тоже самолюбие? Я ведь первая, кто ушел от него. И я счастлива. Для него теперь делом чести…
— Той самой?
— Возможно, — усмехнулась Аэла. — Так вот, он будет пытаться доказать всем, что он такой умный, замечательный, что я жалею, возможно, постарается получить то, что не получил десять лет назад… Четырехликий, как летит время!
Тайяна пожала плечами. Что‑то не вязалось в этом мотиве. Десять лет мужчина жил, не тужил, а теперь вдруг решил доказать, что у него самая толстая морковка Интара? Неубедительно. Но говорить об этом Аэле она не стала. Лайри и так потряхивало от признаний. Поэтому Тайяна решила напоить ее успокаивающим чаем и попробовать уложить спать. А сама она отвоюет Аашу у детей и погуляет с ней по городу. Надо же подумать о жизни?
* * *
— Вставай, охламон!
Весс не церемонился с сыном. Шет подскочил от ласкового отцовского пинка и вытянулся по струночке.
— Отец…
— Собирайся.
— К — куда? Что?
— Пока — в восточное селение. Там посмотрим. Сам понимаешь, тут тебе жизни не будет.
Шет понимал. Не смеялись над ним только деревья. И то, иногда ему казалось…
— А что смотреть? Тут надо либо ехать за Тай — либо жениться.
— Ехать — это сложнее. Так что пока ты скроешься с глаз долой, а я буду подыскивать тебе невесту. Сам понимаешь…
Шет понимал. Кто ж из девушек захочет выйти замуж за посмешище? Чтобы свои же подружки на смех подняли? Одна сбежала, так вторая подобрала?
— Куда?
Шет замялся. Кроме ‘догнать’ и ‘схватить’ в голову ничего не приходило. Весс хмыкнул.
— Похоже, в Лесу твоей невесты нет. Но как она ушла — мы пока еще разбираемся. Не морем. Значит — через болото. Туда мы и направим отряд, чтобы они расспросили и узнали. Потом, если она там, ты сможешь съездить за ней. Понятно?
Шет кивнул.
— Хотя лучше бы найти другую. Посплетничают — да и забудут.
А вот другую Шет не хотел. Ему нужна была Тайяна, именно Тайяна и только она! Эта маленькая, дерзкая, упрямая, наглая…
Весс посмотрел на лицо мальчишки, легко прочитал на нем эти мысли и покачал головой.
— ладно. Я подумаю. А пока — собирайся.
Шет послушно принялся складывать вещи. Как скажете, собираться — так собираться. Все равно Тай он просто так не отпустит. Надо только узнать, куда она бежала. А уж потом…
Никуда она от свадьбы не денется!
* * *
Тайяна сейчас о свадьбе не думала. Она гуляла по городу, наслаждаясь новизной. Дома из камня, а не из дерева, люди, мостовые, экипажи, даже бродячие собаки и нищие — все было непривычно, все незнакомо. К ней приставать не рисковали — милая улыбка Ааши отбивала всякое желание разговаривать с хозяйкой волчицы.
Тайяна новичок в этом мире. У нее нет — ничего. Денег (есть жемчуг, но его надо еще продать), знакомств, дома, работы… пустая доска. Чистый лист.
Что у нее есть?
Аэлена. Не больше — и не меньше. Женщина, которая пока готова терпеть ее в своем доме. Художница со странным прошлым.
Но выбора пока нет.
Что‑то царапало Тайяну — и девушка размышляла, наверное, минут десять, пока не поняла.
Те двое. Они шли убивать. И говорили об этом. Но кому могла помешать художница? Хотя варианты есть. Это могут быть дела мужа. Это может быть любовница, которая хочет занять ее место. Это может быть… да просто не хватает сведений для точного вывода!
Поговорить об этом с Аэлой?
Бесполезно. Ее сейчас и гром небесный в чувство не приведет. Диолат…
Тайяна нахмурилась. Тоже… неправильно. Что‑то было не то в этом мужчине. Как червоточина… или это ей кажется? Среди нархи — ро такого не бывает, чтобы подличать, принуждать и вообще… хотя кого она обманывает? Все бывает!
Даже приворотные зелья бывают, к счастью, те, кто ими пользуются, стараются вовремя прекратить прием, а то жрецы их сильно не одобряют… упс?
А люди?
Описанное Аэлой весьма напоминало… симптомчики. Но — как?!
Ланти? Нет, вряд ли. Ааша бы почувствовала. Нюх у волчицы куда как лучше человеческого, а на яды ее специально натаскивали. И на зелья тоже. Она бы с другого конца комнаты их различила. Ланти было чистым, определенно.
А раньше?
Можно лишить человека приворотного, но… последствия‑то останутся?
Обязательно!
К зелью возникает привыкание — это так. но и к чувству ведь тоже! А еще — людям хочется любить. Даже если любовь причиняет боль, она все равно счастье… наверное. В книгах так точно написано. Сама Тайяна искренне сомневалась в этом утверждении, но стоит ли спорить с умными людьми о предмете, в котором не разбираешься?
Могла Аэла полюбить под влиянием приворотного, а потом это чувство закрепилось как рефлекс? Да вполне. Яна припоминала, что она читала о приворотных зельях — и была этим так занята, что даже не заметила…
— Смотри, куда идешь, сопляк!
Нос девушки уткнулся во что‑то твердое. Тайяна подняла глаза. Осмотрела стоящего перед ней мужчину. Ну… так. На полторы головы выше, весь жилистый, сухощавый — как еще нос не расшибла?
— простите.
— И это все?
На плече сомкнулись сильные пальцы.
— Ааша, извинись. — Тайяна и не подумала повышать голос.
Волчица рыкнула. Мужчина странно дернулся. Ну да… зубы хищницы сомкнулись у него сзади. И грозили выкусить бо — ольшой кусок филе. Волки существа осторожные, Ааша могла пронести сырое яйцо в пасти не раздавить его, а могла… ох, могла. И мужчина это понимал.
— Убери эту тварь.
— Убери руку.
Пальцы нехотя разжались.
— Мы в расчете?
— Пошел ты…
А вот цедить слова сквозь зубы ему явно не стоило. Тайяна отступила на шаг, обошла его и пошла дальше.
— Эй, ты!
Ответом был треск материи. И громкие ругательства мужчины, который вдруг обнаружил, что его покинул значительный клок штанов. Тылы не пострадали, в чем и могли убедиться все, присутствующие на улице. И даже заверить в этом пострадавшего — тихими, но вполне отчетливыми смешками.
У мужчины был выбор — догонять Яну и разбираться, светя мышцами, или прикрыть пострадавшие штаны и срочно искать им замену — и он выбрал второе. Кажется, что‑то шипя сквозь зубы. Но что — Тайяну не волновало.
Да, ей стоило смотреть на дорогу, но разве только ей? Что, у мужчины ноги бы отвалились ее обойти? Или он привык, что его все стороной обходят?
А, пес с ним!
— Умничка, Ааша. Брось бяку.
Волчица недовольно мотнула головой, не желая расставаться с трофеем.
— Брось, правда.
Рык был недовольным. Но с чего бы?
Тайяна нагнулась к волчице — и тут же поняла, что это был не коварный волчий план, а дурацкая ткань. Мужчина был одет во что‑то плотное и ворсистое. И чертова тряпка просто застряла у несчастной Ааши между зубами. Вот и вышло… а все равно удачно вышло! Поделом!
Раскаиваться девушка не собиралась. Мысли ее вернулись к приворотным зельям. Проверить, что ли, Аэлу?
* * *
Лайри согласилась моментально.
— Думаешь…?
— а что я должна думать? Аэла, при всем моем уважении к твоему художественнному вкусу — Диолат…
— Он слишком грубо вылеплен.
— Именно! Ощущение, что его отцом послужил не аристократ, а конюх.
— кто знает? У них своеобразная семья.
— и в чем это выражалось?
— его мать после смерти отца блудила направо и налево.
— Не знаю. Но — зачем?
— Зачем отказывать? Логично…
Действительно, зачем сопротивляться наверняка красивой женщине, которая хочет просто поразвлечься?
— а как ты будешь проверять?
— Аашей. Она натаскана на яды, зелья — я сама ее обучала. Пусть она обнюхает все, что принадлежит тебе? Комнату, одежду, мастерскую…
Аэла пожала плечами.
— Пусть. Мне скрывать нечего.
— начнем с комнаты?
В комнате ничего не обнаружилось. Была чиста и мастерская. Правда, Ааша постоянно терла морду лапой, но Тайяна испытывала сильное желание последовать ее примеру. Красками, простите, не воняло. Ими ВОНЯЛО и СМЕРДЕЛО так, что глаза резало.
Творческая атмосфера.
А вот в гардеробной им повезло. Ааша сделала стойку, зарычала и принялась прокапываться к вешалке. Яна переглянулась с Аэлой и последовала за волчицей.
И — не прогадала. Ааша вцепилась зубами в миленькое голубое платье и злобно рычала.
— И что это значит? — в голосе Аэлы было чистое любопытство.
— Давай я возьму его, посмотрим в комнате. Ааша?
Волчица мотнула головой, срывая платье с вешалки. Прошлась по гардеробной — и так же зацепила клыками еще одну вещь. На этот раз платье было нежно — зеленым с вышивкой и широкими кружевными рукавами. Подол тоже был богато отделан кружевом.
Аэла смотрела спокойно.
Ровно до тех пор, пока Тайяна не принялась тщательно, на свету, осматривать голубое платье. Прощупывать швы, проминать пальцами каждый его клочок.
— Что ты хочешь найти?
— то, что уже нашла Ааша.
— Но что?
Тайяна сосредоточено ощупывала лиф. Нет, ничего нет.
Пояс?
А вот с последним ей повезло. Подол у платья был широким, по последней моде, в несколько слоев — и вот тут! Пальцы нащупали нечто…
— Ну‑ка…
Нож словно сам собой скользнул в руку. Уродовать ткань Тайяна не стала, безусловно, а вот распороть аккуратный шов изнутри — спокойно. Аэла нахмурилась, но молчала. Ахнула она, когда Тайяна медленно потащила из тайника нечто вроде… да, кусок веревки, пропитанной чем‑то бурым, осыпающимся — кровью?
— Четтырехликий!
— Вряд ли это он. Это же не деталь платья?
— Нет. Я люблю его, часто надеваю…
— Да? А как тут образовалось это? Когда ты его надевала в последний раз?
— Еще до отъезда мужа… ему нравится.
— Хм — м… а его часто стирают?
— ты о чем?
— о веревке с кровью. Она бы не оставила разводов на ткани?
Аэла задумалась. Помяла в руках платье, тщательно избегая даже смотреть на веревку, подумала.
— Думаю, нет. Это же шелк… да и старая кровь не разбавляется.
— Но смывается?
— Вполне возможно.
— Свежая ли это веревка? И для чего она?
— Не знаю! А второе платье?!
Стоит ли упоминать, что веревочка нашлась и там?
Аэлену чуть потряхивало. Тайяна подумала, призывая
