понюхать их, чтобы потом проще было найти, может, Вериола им пишет — кто знает?
Хм — м… а кто в этой семье самое слабое звено в цепочке?
Танна?
Судя по этой девице, за пару монет та все расскажет. А потом доложит мужу и Льяне? Раш ее знает, тут посмотреть на человека надо.
Так что Яна осталась в ‘Кабане’ ждать. Сидела в самом темном углу, попивала ягодный взвар, грызла сухарики, не привлекая к себе особенного внимания. Ждала, пока не освободилась нужная ей служанка — и они медленно пошли вместе по улице. Ааша, которой было настрого приказано не попадаться никому на глаза, следовала за ними, прячась в тенях и подворотнях.
Узенькие улочки, корявые домишки… да уж. Как далеко это от поместья Аэлены, от ее ухоженного городского дома… как же они должны ее ненавидеть?
Но ведь она ничего не делала насильно! Ее поступки — только следствие. А, когда это кого останавливало?
Вот и нужный дом.
Обшарпанный, покосившийся, наполовину вросший в землю, крашеный в невнятно — коричневый цвет. Во дворе лежит куча всякого хлама… Яна фыркнула.
— Знаешь, коли Лидас на тебе не женился — радуйся. Видно ж, что у мужика ни рук, ни головы — так дом запустить.
Служанка подумала и пожала плечами.
— да мне он и не сильно нравился, так, баловались…
И где у людей логика? Нет, Яна решительно не могла понять этих странных существ.
* * *
До сумерек она наблюдала за домом Гетанро. И чем дальше, тем больше убеждалась, что попала именно туда, куда надо.
Хотя впечатления на нее огрызки семьи Гетанро не произвели. И даже впечатленьица. Так себе — мелкая сошка, ползучая вошка…
Танна Гетанро была обычной, не слишком опрятной девкой. А судя по тому, как она орала на ребенка — еще и не очень умной. Да и внешний вид ее чадушка наводил на мысль о происхождении людей от свиней.
Время от времени из дома раздавались вопли. Танна откликалась: ‘Иду, тетя Льяна’ и бросалась на зов. Определенно, Льяна была в доме. Вот с кем стоило поговорить‑то.
А Лидас?
Вернувшийся в сумерках к дому Лидас вообще вызвал только брезгливость. Невысокий, лопоухий, с детским выражением лица — он был бы даже симпатичен, если бы на нем хоть изредка появлялась хоть какая‑то мысль. Но для этого еще и мозги иметь надо…
Нет, Лидас производил впечатление абсолютно простого, как две медяшки, парня, который доволен всем — и более всего собой. И нет смысла что‑то делать куда‑то двигаться, прикладывать усилия, что‑то улучшать — да даже дом красить! К чему?!
В жизни и так все прекрасно. Вот еще бы эля попить и с друзьями поболтать…
Самым неприятным для Яны было другое.
Лидас был копией деда Аэлены. Но — уродливой, сплюснутой, недоделанной… она отлично помнила портреты в доме. И если дед Аэлены мог похвастаться высоким ростом, осанкой, улыбкой… одним словом там — был нарисован пусть не красавец, но мужчина обаятельный и яркий. И от него выродилось это ничтожество?
Вот и мы, нархи — ро, так вырождаемся… поколение за поколением, клан за кланом… кто будет хранить Лес, когда мы уйдем? Неудивительно, что мы не взлетаем. Если вот так… этому и вообще крылья не нужны, они ему ползать помешают.
Яна изогнула руку и привычно почесала спину там, где пробивались зародыши. Кажется ей — или за последнее время они еще больше припухли?
Возможно.
Но она же должна созревать. Как и любая нархи — ро…
Яна смотрела и запоминала, где находится окно Льяны. Вот наступит ночь — и она…
* * *
Яна не вспоминала о своем несостоявшемся супруге. А вот Шетаран д´Весс Карай примерно в это же время поминал невесту недобрым словом.
А что тут скажешь?
Если мужчина бросил женщину — это обычно. Это как у всех.
Если женщина удрала от мужчины — он осел. И это одинаково и у людей, и у нархи — ро, и, наверное, даже у загадочных листэрр.
А вот ослом Шетаран быть и не привык. И к смеху за спиной — тоже. А смеялись.
Иногда — за спиной, иногда — прямо в лицо, а несколько нахалов даже подходили совета спрашивать. Мол, как так надо за девушкой ухаживать, чтобы она от тебя сбежала? Поделись‑ка, дружок, опытом? Очень надо…
Шетаран бесился, ругался, скрипел зубами, но — увы. Лес — место тихое, спокойное, и если уж кому ‘повезло’ стать главной новостью Леса — так просто бедняга не отделается. Его лет десять на все лады склонять будут.
Вот и склоняли.
И Шета, и его семью, а то как же? Не бывает ведь на здоровом дереве гнилых сучьев, точно, не бывает. Может, там и кто еще…?
Кто знает? Тссссс…..
Шетарана эта ситуация злила. А уж как она злила его отца…
Жрец должен обладать авторитетом. И нарабатывается этот авторитет долго, упорно и методично. А вот теряется — в единый миг.
Как ты будешь молодежь воспитывать, если из сына воспитал свина? А что? От хороших‑то парней невесты не бегают?
Как разбираться в чужих проблемах, когда свои решить‑то не способен?
Тут еще подключились все девушки, которых вольно или невольно обидел Шетаран — и заткнуть фонтан сплетен и слухов стало вовсе уж невозможно. Обиженная женщина существо изобретательное. Что было — приукрасит, чего не было — придумает.
Оххх…
Стоит ли удивляться, что к отцу в кабинет Шетаран шел со вполне понятным опасением?
— Значит так, — жрец времени тратить не собирался. — тебе придется поехать за Тайяной.
— Не понял?
— Дурак.
Шетаран промолчал, сверкнув глазами. Отец вздохнул и принялся разъяснять.
— Мы установили, что Тайяны на территории Леса — нет. Ей как‑то удалось выбраться. Более того, мы получили письма из Къянти. Там ее тоже нет. И через болото она тоже не проходила.
Шет выпучился на отца.
— Ничего не понимаю. Она не уплывала отсюда — иначе была бы в Къянти. Она не проходила через болота, иначе бы… но как?
— а вот это тебе и предстоит выяснить. Возможно, она сумела с кем‑то договориться заранее. Может быть, прошла через Разлом…
— Тогда она уже мертва.
— Чтобы в этом убедиться, тебе надо побывать у людей. Надо выяснить, где она, что с ней…
— она не мертва?
— Жива — здорова. Ее дерево цветет и зеленеет, а еще мы провели ритуал на крови.
Шет побледнел. Он знал, что жрецам доступна магия крови, но знать — одно, а слышать вот так, небрежно, от отца — совсем другое.
— Н — но…
— По крови родителей можно установить, жива ли девчонка. Так вот — она жива. И даже отлично себя чувствует.
— С — сука…
— Не был бы ты кобелем — не было бы и этой ситуации, — осек сына Весс. — Не мог свой стручок в штанах держать, теперь не жалуйся….
Шетаран молча кивнул. Спорить с отцом не хотелось, а то еще и по морде получить можно.
— а найти ее нельзя? По крови?
— раньше, говорят, знали — как. А мы не можем. Это некромантия, она только для темных и листэрр.
— и найти эти знания…
— летописцы обещают приложить все усилия. И лет через пять — обязательно. Подождешь?
Ждать Шет не хотел. Пять лет в режиме постоянных издевок ему точно было не выдержать.
— А они точно не лгут?
— А есть возможность проверить? Ну, поищи сам…
Издевка в голосе жреца звучала такая… Ну да. поищи. При том, что хранители архивов — Риккэр. Семья Тайяны.
Что‑то подсказывало Шету, что искать он будет долго, упорно — и лет пятнадцать.
— Понял я, понял.
— а раз понял…
— Я поеду один?
— чтобы ты и там куда‑нибудь вляпался? Нет уж. Поедет семь нархи — ро, ты — восьмой. Я тебя со всеми познакомлю, когда состав отряда утвердится.
— Как скажешь.
— А пока начинай собираться. Вы поедете в ближайшее время.
— а куда?
Весс пожал плечами.
— для начала — в Интар. А там видно будет.
* * *
Льяна Гетанро смотрела в окно.
Жизнь кончена. Считай, что кончена. Она полупарализована и полностью зависит от милости своего сына и снохи. Увы….
А все так хорошо начиналось!
Жила — была девочка… в меру симпатичная, в меру обаятельная. Но вот в чем Четырехликий не поскупился — это в крысиной злобной хитрости. То ли Льяну со стадом крыс перепутал, то ли промахнулся ненароком, но сыпанул от души. И выросло… выросла девица. которая главной целью в жизни ставила — жить хорошо. А уж за чей счет — неважно.
Чем придется за это заплатить?
А это уж вовсе храмовные бредни! Пусть другие платят, а она умная и красивая, она хитрая, она найдет способ обойти эти правила.
Увы, никто не сказал Льяне, что некоторые вещи не обходят, если не хотят лишиться ног. В ее случае — в прямом смысле слова.
Когда она познакомилась с Финаром, у нее было уже три ухажера. Но Финар оказался самым симпатичным и перспективным.
Неглуп — да, ровно в той степени, которая нужна, чтобы делать карьеру.
Неумен — ровно настолько, чтобы не распознать гадюку под кружевами.
А еще — с очень удобной семьей.
Сестра вышла замуж в другой город. А мать… да Тарма гусю ‘кыш’ не сказала бы, чтобы его не обидеть. Уж такую‑то подмять под себя — это Льяна запросто! И будет она полновластной хозяйкой.
Дом, денежка, а там можно и кого получше Финара поискать.
Увы…
На деле все оказалось не так хорошо.
Финар говорил, что дом принадлежит ему, а вот деньги — матери, и Льяна поверила. Даже проверить не подумала — зачем ему врать? Чтобы получить и то, и другое, нужны были законные наследники Гетанро. Лидас родился осознанно, а вот дочь — по чистой случайности. Второго ребенка Льяна не хотела, но встретилась со своей детской любовью — и не устояла. Родила Вериолу.
И вдруг обнаружила, что желающих‑то на нее и нету. Кроме Финара.
И бедра оплыли, и грудь обвисла, и морщинки полезли…. откуда?!
И судьбой ее до конца дней останется Финар..
Погулять‑то было с кем, если осторожно, но все остальное, о чем она мечтала, титул лайри или трайши, дорогие украшения, экипажи, лошади, роскошные платья и балы — вот это все пройдет мимо и достанется кому‑то другому… почему!?
Просто по праву рождения!?
Но это же несправедливо! Подло, мерзко, гадко! Разве она хуже этих высокородных девок!? Она намного лучше!
И она, и Вериола… и все впустую!?
И Льяна сорвалась. Сорвалась на безропотную и в общем‑то безответную Тарму. А почему так!? Почему эта клуша всем довольна!? Что она знает такого, что возится с детьми, всегда довольна и спокойна!? Что в ней есть!?
Она настраивала, подстрекала, стравливала — и добилась своего. Она хорошо помнила, как Финар требовал у матери перевести на
