Если решишь, что мало — доплачу.
Мужчина к нему даже не прикоснулся — и Яна это оценила. Доверчивость? В таком деле?
Не — ет… скорее уж — таких не обманывают, если не хотят лишиться жизни.
— Ты ради разговора сюда явился в такой компании?
— Компания у меня на всякий случай. А разговор короткий.
— Ну, говори.
— Браслет. Золотой, широкий, с эмалью, изображены цветущие яблоневые ветки. Было?
— Это все?
— Другого вопроса у нас нет.
Мужчина задумался. Опустил арбалет — и кивнул на дверь в одной из стен.
— Проходите. Это не на минуту.
Рошер кивнул Яне, мол, будь начеку — и направился в указанном направлении. Яна последовала за ним, чтобы через минуту весьма и весьма удивиться.
М — да.
Не судите по обложке о книжке. Иначе и не скажешь!
Омерзительное снаружи место — и такой контраст внутри!
Нельзя сказать, что здесь было идеально чисто, или уютно, или аккуратно. Нет. Но по сравнению с первой комнатой контраст был разительным. Там — свалка хлама, почти помойка. Тут — аккуратно разложенные и расставленные вещи. Стол и два кресла. В одно из них уселся сам хозяин, в другое Рошер. Яна заняла позицию за креслом, Ааша скользнула следом. Старик и ухом не повел.
Интересно, а сколько у него… помощников? Которые держат нас сейчас на прицеле?
Вслух Яна ничего не сказала. Люди — сложные, пусть лучше Рошер договаривается со своими. А то она еще скажет что‑то не то…
— Был у тебя этот браслет, а, Шерх?
Рошер первым начал разговор. Он пришел, он проситель, ему и кланяться. Это… обыкновенно.
— Был. Приносили мне этот браслет. Работа столичного мастера, кстати. Некто Варлинар.
— Равха?
— Вроде как полукровка. Обжился, мастерская у него своя, делает такие побрякушки для очень знатных.
— Ты его взял?
По губам старика скользнула усмешка.
— Что ж мне — отказываться? Я б на нем втрое наварил.
— А на комплекте — впятеро? — не выдержала Яна.
— А на комплекте я бы и сам — десять взял, не погнушался, — голубые глаза смотрели жестко и холодно. — Только вот мне лишь часть принесли.
— И ты не попытался узнать, у кого комплект?
— У кого он — я не знаю. А вот для кого его делали — вопрос другой.
— И для кого же?
— А это уже стоит дороже, чем десять золотых.
— А хлебало у тебя не треснет, кровопийца? — возмутился Рошер.
— Ты за мое хлебало не волнуйся. Разберусь.
— Сколько? — тихо спросила Яна.
— Еще двадцатку золотом.
— Сейчас с собой столько нет.
— Нет денег — нет ответа.
Яна подумала — не достать ли еще одну жемчужину, но потом мысленно стукнула себя по рукам. Что, в этой трущобе не найдется двух — трех десятков головорезов? Да запросто! И не отобьются!
Показать таким, как Шерх, что в непосредственной близости у тебя есть деньги — это, считай, попросить их поискать. С ножичком у горла.
— Я его и сам знаю, — спокойно произнес Рошер. — Это трайши Диолат, верно?
Шерх покачал головой. И Яна, глядя на реакцию Ааши, поняла, что скупщик не врет. То есть — не Диолат!?
А кто?!
Зачем!?
Ничего не ясно!
А такая хорошая версия была! Вот никогда не надо подгонять факты под гипотезу! Лучше все равно не выйдет! Шерх тонко улыбнулся.
— Двадцатку золотом завтра принесешь, в это же время. Тогда и имя узнаешь. Заказчика.
— А продавца? — вцепился Рошер.
— Девка приходила. Такая… фигуристая.
Судя по обрисованному Шерхом, грудь давно мешала несчастной нормально кушать. Челюсть подпирала. Да и корма там была… объемной.
— Чтоб ты подавился, кровопийца! — беззлобно ругнулся Рошер. Шерх это всерьез и не принял.
— Да не плати ни медяшки. Тебе это надо, не мне.
— Браслет вы уже продали? — Яне пришла в голову новая идея.
— Пока нет.
— А продадите?
— Сотня золотом.
— Да он весит в шесть раз меньше! — буквально взвыл Рошер.
— А работа? А информация? И еще двадцатку за имя, понял, стражник?
— Уже не стражник. И вообще — ты подавишься столько жрать! Тридцать золотых за все!
— Не смеши меня! Я не веду дела себе в убыток.
— А то я не понимаю, что ты за него и двадцатки золотом не отдал! Пусть прибыль, но не в три ж горла жрать‑то надо!
За ожесточенным торгом Тайяна пронаблюдала с явным любопытством. В книгах о таком писали мало, в Лесу торговаться не приходилось, а новый опыт — это всегда важно и интересно.
Примерно через час взаимных ругательств, оскорблений, взываний к Четырехликому и посылов к Раш в паутину, торгующиеся стороны таки сошлись на шестидесяти двух золотых. И никаких вечеров!
Завтра днем Рошер и Яна приносят золото, получают браслет на руки и узнают имя заказчика. Остальное Шерха не волнует.
Что они там будут делать, с кем будут — не его проблемы. Вот.
— А посмотреть на браслет можно? Убедиться, что мы не за воздух платим?
Шерх смерил девушку еще одним насмешливым взглядом.
— Ну, посмотри…
Поднялся и вышел в другую комнату. Долго шуршал и гремел там, а потом вернулся обратно со шкатулкой. И раскрыл ее перед Яной и Рошером.
Да…
Мастер — всегда мастер. У Яны даже пальцы дрогнули.
— Можно?
На золоте расцветала голубая эмаль неба, на ее фоне яблоневые ветви казались живыми, вот — вот шевельнутся, белые цветы усыпали их в прихотливом разнообразии, не повторяя друг друга.
— Да уж возьми… — ворчливо разрешил Шерх.
Яна коснулась кончиками пальцев эмали, погладила одну из ветвей.
— Почти как живые.
— Мастер делал.
— а вы еще торгуетесь, эххх…
Рошер фыркнул.
— с тобой не поторгуйся — по миру пустишь!
— По миру, по пиру… все увидели?
Согласные кивки от Рошера и Яны были ему ответом.
— Ну так выметайтесь отсюда. До полудня жду с деньгами.
Обратный путь прошел спокойно. Сыщики добрались до дома, выпили по чашке молока — и рухнули в кровати.
Завтра их ждал тяжелый день.
* * *
Какие темы поднимаются утром за завтраком в благородном семействе?
Новости света?
Видимо, семейство было недостаточно благородным. Потому что четверка, сидящая за столом (дети завтракали по случаю отличной погоды в саду) разговаривала вовсе даже о другом.
Сначала о скупщике. Потом Аэлена и Гарт возмущались ценами на браслет. Потом все сошлись во мнении, что покупать надо. Пригодится ли, нет ли, а вдруг? В любом случае — золото. Такие вещи покупают и как вложение денег. Потом уже разговор зашел и о горничной.
— Надо сейчас допросить эту гадючку. А потом делимся. Гарт идет в стражу, а мы с Яной — к скупщику. Браслет уйти не должен.
— Вы его вчера нашли? Видели?
Яна кивнула в ответ на вопрос Аэлены.
— Потрясающая работа! Сама поймешь!
Аэлена вздохнула.
— Вы‑то все уходите.
— А ты… Оххх! Гарт, возьми ее с собой? — Рошер посмотрел на лойрио.
Тот, не особо обращая внимание на титулования, кивнул головой.
— Поедем вместе. Диолат?
— а кто ж его знает, паразита, — пробормотала Яна. — Ну что ему нужно!?
— Знать бы, — хмуро огрызнулась Аэлена.
— А мне вот еще вчера что показалось странным… — Яна была задумчива.
— Что‑то в лавке?
— Нет, в самом браслете.
— А что с ним не так? — не понял Рошер.
— Он… не Диолатовский! Понимаешь?
— Н — нет…
— Диолат — это немного не то! В его вкусе что‑то более броское, яркое, пышное, вычурное. А тут все очень изящно и нежно. Он в жизни бы такое не заказал!
— А вдруг? Говорят же ювелиру, что так‑то и этак, а многое оставляют на усмотрение мастера?
— Может быть, — Яна с сомнением смотрела на Рошера. — Но понимаешь, этот браслет настолько не в его стиле…
— даже интересно стало, — Аэлена отложила ложку, коснулась пальцами виска. — Но вообще‑то, Яна во многом права. Подарок от элитного ювелира — это во вкусе Диолата. Но в то же время… да, он трайши, но подозреваю, что прабабка там сильно погрешила с конюхом. Если выбирать между розой и незабудкой, Диолат на вторую и не посмотрит. — Женщина на миг замолчала, переживая неприятные воспоминания. — Ему надо выставить напоказ пышность, богатство, роскошь… но не изящество. Последнее ему просто недоступно.
Рошер и Гарт переглянулись и одинаково пожали плечами. Что тут скажешь?
Женщины…
Напридумывают себе невесть чего из самых обыкновенных вещей, а бедным мужчинам ломай потом голову! Тьфу!
* * *
Завтрак был съеден очень быстро, и четверка собралась в малой гостиной, куда и втолкнули предательницу — горничную.
Та выглядела не лучшим образом. Ночь в подземелье даром ни для кого не проходит, даже если там не пытали, не мучили, не приковывали цепью и даже кормили. Мучает неизвестность и зависимость от другого человека.
За ночь у Миреи запали глаза, обтянула скулы тонкая кожа, а пальцы чуть заметно подрагивали. Пара пятен на мятом платье не добавляла обаяния.
Яна разглядывала ее в упор, не отводя глаза. Она уже поняла, что люди такого не любят, начинают нервничать и злиться, но сейчас‑то им того и надо? Служанка как служанка, невысокая, на голову повыше нархи — ро, со светло — русыми волосами и ясными серыми глазами. Хотя сейчас уже не ясными, а красными. Сосуды полопались от бессонной ночи. Личико серьезное, бледное, усталое, но в целом — невыразительное. Чуть скошенный подбородок, чуть длинноватый нос, расширяющийся к кончику, не особо высокий лоб, широкие скулы — по совокупности не идеально, а в то же время таких лиц в толпе хоть ложкой лови. Вполне заурядная внешность. Неинтересная.
— А это и есть наша предательница, — нехорошим тоном протянул Гарт.
— и что ты с ней сделаешь?
— да в стражу ее. А там и в тюрьму. Пусть выдерут кнутом на площади. Выживет — хорошо, сдохнет — еще и лучше будет. Все равно после такого позора ей одна дорога — на панель, — вот сейчас Гарт выглядел как худший представитель лойрио.
Надменный, жестокий, равнодушный…
— Я ничего не сделала! — возмутилась служанка.
— Да неужели? А веревочки с кровью кто в подолы платьев зашивал?
— Я этого не делала!
— Но знала? — настаивал Гарт. — я же вижу, что знала…
Мирея вздохнула. Опустила глаза. Аэлена посмотрела на родственника.
— Гарт, может, не надо так с девушкой? Я же вижу, что она не со зла. Ее просто обманули, а может, и заставили. Кто знает, на что способна Вериола?
— а на что способна вот эта дурища? — зло огрызнулась Тайяна. — Сегодня ее веревочку зашить попросят, а завтра она той же веревочкой и тебя удавит, чего далеко ходить?
— Это ты уж перегнула, — отмахнулся Рошер. — Ясное ж дело — задурили
