подстрекать к революции – тоже.– Гады, – заключила я. – Сговорились?– Мы тебя тоже все любим.– Исключительно платонически, я надеюсь?– можешь даже не надеяться, – Тёрн принял меня из рук телохранителя. – Кому ты еще такая колючая нужна кроме меня?Я скорчила ему рожицу, но драться не стала. Вот уж действительно, кто бы меня еще терпел, такую?– Я тебя просто люблю.– и я тебя…Кто сказал? Кто ответил? Разве это важно, когда любишь? Поцелуй оборвал Эвин.– А что – одно другому мешает?– Ёлка? – удивилась Катя.– Да. И если тебе не сложно, так меня и называй. Я привыкла.– Хорошо… Ёлка.– а теперь рассказывай дальше.Рассказывать было почти нечего. Янка стала фактически неуправляемой. Поносила цитатами из библии, загадила всю квартиру иконками и прочей пакостью, отказалась от косметики и коротких юбок и строго вычитывала за это дело сестре и матери. В основном сестре. Мать ее слушать просто отказалась. Подрастешь – поумнеешь. А пока – брысь!ник так взглядом облизывал, что руки чесались их перцем посыпать.Теть Света смотрела на все это дело ровно два месяца. А потом принялась наводить порядок в своем доме.– а почему она вообще на это дело только смотрела? – не поняла я. Зная теть Свету… двух месяцев ей бы не понадобилось! Она бы раньше всех разнесла.– А я не говорила? Мама заболела. У нее была киста яичников. И подозревали рак. Положили ее в онкологию…болезни твоей матери, так? Она в больницу, папаша то к ней, то на работу…– Ну да!– Ага. А вы оказались предоставлены сами себе. Янка отползла в церковь. А ты?– понятно. Тебе и без религии было чем заняться. А чего ты малявку к делу не приставила?– приставишь ее! Она как что сделает, так хоть топись! В магазин пошлешь – вместе с продуктами накупит себе килограмм косметики! Пыталась постирать. Бело белье загрузила вместе с цветным! Отпарила одежду так, что ее пришлось перестирывать заново!– Это как?– Молча! У нее ручка потекла, она на нее утюг поставила на пять минут…ем пожелаешь.– Мать начала наводить порядок и умерла?– Да. Ее машина сбила.– Плохо.– Еще не хватало!– Вот и я так сказала! Рогом уперлась… Ёлка, чего мне это стоило, ты бы знала! Папа в истерике, Янка в истерике, а я должна…– Пошла гулять, – мужественно соврала Катька. Я помотала головой.– Не верю! Вторая попытка?– Лёлька!– Ёлка.– Хорошо! Хоть сосна, но что ты хочешь услышать?!– правду. И от тебя. Ну?!Подруга развздыхалась – и призналась, что удрала из дома. От чего? Правильнее сказать – от кого. Теперь, когда мамы не стало, это барбос библейский почти прописался у Янки. Их уже успели обвенчать в ее церкви или как там ее, и речь теперь идет только о гражданской регистрации. Так что секс для них уже не грех. Бог уже соединил, теперь дело за людьми.Катька была против, но кто бы ее слушал. Черствая девушка! Какая там смерть матери! Это было давно и вообще жизнь продолжается! А тут же любоффф! а как может заработать сопливая девчонка?***Вариантов было много. Но…– Кать, я надеюсь, ты не на панель пошла?– И почему?– Ну, ты же знаешь, я восточными танцами увлекалась…– Знаю. И что?В отличие от меня, Катька была ужасно пластична. И обожала танцевать. Она выступала на всех школьных вечеринках. Не показатель? Но факт. Катька обожала танцевать. А когда появились первые секции восточных танцев, упросила родителей отдать ее туда. Это я помнила.Катя вдруг встала со скамейки – и преобразилась.Выпрямилась, чуть выдвинула вперед бедро, шевельнула плечами, отчего майка натянулась на высокой груди, поправила волосы удивительно сексуальным движением… Вышло у нее это настолько провокационно, что мальчишки покраснели. И склонилась в глубоком восточном поклоне.– Позвольте представиться, восточная танцовщица Лейла Айше… Танцую в клубе ‘Шоколад’ по средам и субботам, в ‘Оазисе’ по четвергам и воскресеньям, веду кружок для девчонок по понедельника средам и пятницам. На жизнь хватает.– Кать, а школа? потому что я читала книгу. Так и началась дружба.Катька махнула рукой.– О чем ты! Когда все это началось, я стала подрабатывать… Ёлка, поверь мне! Все абсолютно невинно! Я прихожу, танцую и ухожу! И все!Я пожала плечами.– Да верю я тебе. Жить захочешь – еще не так раскорячишься. Какая зарплата учителя? Тысяч десять хоть есть?– Нету.– А квартплата?– Четыре тысячи.– И ничего. Пока меня не увидел один из родителей!– Подробнее, пожалуйста…Подробности оказались печальными.Компания решила отметить юбилей в ‘Оазисе’. И Катька танцевала там. На сцену она выходила в гриме, что есть, то есть. Черный парик, восточная раскраска, костюмы – это м…Катя не знала. А охраны как на грех рядом не оказалось!Хуже момента нельзя было и придумать. Она как раз снимала парик. И была легко узнаваема – в обоих своих ипостасях.Разразился скандал.Сначала она получила предложение переспать. Потом то же предложение Дмитрий Сивцев (папа Миши) подкрепил шантажом (иначе я все расскажу про тебя). И получил решительный отказ. Одно Катя знала точно. Шантажисту платить нельзя! Он никогда не останется довольным! Никогда. Да и противно было…– Просто девочка вовсе не так представляла себе своего первого мужчину.– Понятно… И насколько этот папа противный?– Суди сама.Супруг чуть прищурился – и я увидела искомого Диму глазами Кати. Чуть выше ее, массивный, лет сорок на вид, а то и больше, животик, плешка на макушке, цепь на шее, водянистые глаза, откровенно ощупывающие ее тело…Меня бы тоже стошнило. Прямо на него.– Не думаю. Просто ты бы сделала из него фрикасе.– Или фарш. Я могу, я такая!Одним словом Катя отказала. А через неделю ее вызвал к себе директор. Вениамин Львович был симпатичным мужчиной. Но – увы! Директор зависит от кучи других людей. Он обязан быть политиком, поддонком, дипломатом, интриганом… всего не перечислить. А учителя должны быть, как жена Цезаря – вне подозрений. И плевать, что сам Цезарь перебрал весь Рим, не считая коз, коров и кур! Это никого не интересует! Делай что пожелаешь, только не попадайся! Воруй, растляй… или растлевай? Как правильно склоняется это слово?А, неважно!Важным было другое.Обиженный (отказали! Не дали! Обскорбили мужские достоинства!!!) Дима Сивцев раззвонил обо всем в школе, в отделе образования, а чтобы уж точно народ не пропустил такого события, написал в местную газетенку и выложил съемки на ютубе. Одна съемка – Катя у доски. Вторая – она же в образе Лейлы Айше на сцене.И началось!Родители взвились до потолка.Да чему такая развратница научит детей!?Дети взвились до потолка.Чиновники взвились еще выше.Хотя Катька танцевала даже не стрип. И тряпок на ней было более, чем достаточно! Но кто бы ее слушал?Девчонку уволили из школы за два дня. Даже не дали законные две недели. Правда, в клубах это все восприняли с восторгом. Теперь Катя могла танцевать больше.Она и стала. Хотя бы всем назло!Вы меня травите!? За то, что я пыталась выжить, как могла!? Танцевать – преступление!? Но вы ведь смотрите эти танцы!Так смотрите!Вы будете приходить и смотреть, а я получу то, что вы цените больше всего! Ваши деньги! Без которых мне – увы! – не выжить!Больше подруге ничего не оставалось. Разве что переехать в другой город. Но поможет ли это?Добрая слава лежит, а худая бежит. А в век интернета – она не просто бежит! Она еще и летать научилась! И всю жизнь спасаться бегством Катя не желала.Денег хватало на квартплату и на семью.Но тут взбунтовалась Янка.Скандал произошел три месяца назад. И все эти три месяца Кате доставалось за всех танцовщиц мира.Вот представьте картину! Вы устали, вымотались за день, голодны, как три собаки сразу – и ужасно хотите спать. И что!?И ничего!Ни кроватки с чистым бельем, ни вкусного обеда в холодильнике, ни даже горячей ванны вам не светит! А вот когда ты, именно в таком состоянии вползаешь в родной дом, тебя сначала пытается зажать на кухне воцерквленный кабан, а потом, привлеченная шумом (а ты отбейся от такой туши тихо и быстро, если не каратист?) появляется Янка. И – понеслась арба по кочкам!Кате припомнили все. И Рим, и Крым, и даже попову грушу! И дурную славу, и ночные клубы (ясно же, что там одни проститутки) и даже смерть матери (мало молилась) и пьянство отца (вместо христианского понимания, когда папаша первый раз попытался явиться домой с дружками, он получил тяжелой деревянной шваброй советского производства по чему угодило и был безжалостно выкинут на лестницу. После чего приходил домой исключительно в трезвом виде)…. Короче, Катя еще была виновата в наводнении в Крыму и пожаре на Канарах. И не исключено, что Усама Бен Ладен – это тоже она.Катя взвилась. И Янка тоже много о себе услышала. И о воцерквленных дармоедах, которых гнать палкой надо. И о глупости. И о том, что лучше уж никаких родственников, чем такие уродственники. Потом девчонка подхватилась, сказала, что завтра же подаст на размен квартиры и вселит сюда алкоголика (чтобы отцу было с кем пить, а Янка с супругом могли проявлять истинно христианское понимание) – и рванула на улицу. Хорошо хоть деньги были. И карточка, на которую перечислялось все заработанное, и чаевые.До утра Катя просидела на вокзале. Спать не получалось. Снять комнату? Этим она сейчас и занималась. Не ощущая голода и усталости.– Еще бы. У девочки просто шок. Слишком много всего на нее навалилось. В таком состоянии истощают все силы – и падают замертво.– Она – не?– Нет. Но могла бы. Мы вовремя попались ей.Я кивнула. Решение было простым.– Катька, отставить поиски квартиры. Ты сейчас идешь с нами.– Куда?– Пока – к нам домой. Отоспишься, поешь, а там решим, что с тобой делать.– Лёлька… то есть Ёлка, у меня сегодня еще выступление…– Вот и поспишь до выступления. Пошли.Я цапнула старую знакомую за руку – и потащила ее к стоянке такси, не слушая возражений. Эвин подключился с другой стороны. И мы потащили подругу к такси под ехидные комментарии элвара.– А он вообще рыжих любит. Помнишь, как он на Лери поглядывал?– Но Лери с ним не сжилась бы. Девочка она замечательная, но силы в ней не было. Ни капли. Только талант к математике.– Интересно, а в Катьке есть?– А кто из нас двоих ведьма?– Муж да жена – одна сатана.– Вредина! Проверю я ее, проверю! Обещаю! Вот уснет, расслабится…– Лучше поручи это Эвину.– Полагаешь?– Ёлочка, поверь мне, так будет лучше.– Верю.– А мы посидим, подумаем, чем можно ей помочь.– Ты не против?– А почему я должен быть против? Она хорошая девочка. И потом, ты же знаешь про цепочку добра?надобится. И цепочка начнет плестись.– Знаю. Ой… папина машина?Отцовский ‘Нисан Патрол’ я узнала почти сразу. По номеру. Отец вечно переплачивал, чтобы ему оставляли один и тот же номер. ‘БС123О’Борис Сергеевич Ольховский. И я запомнила. А сейчас смотрела на отцовскую машину. И думала, что есть хороший шанс найти его здесь