имени, и ни у кого не спрашивайте имен.– Почему? – искренне удивилась я.– Имя – это часть личности человека. Зная имя, настоящее имя мага, можно причинить ему массу неприятностей. Поэтому все наши ученики носят прозвища.– Все равно не понимаю! У них же есть родные, друзья…– Это у тех, кто родился в нашем мире, и им это не страшно. Они могут оставить свои настоящие имена. Они с самого рождения умеют защитить себя от такого воздействия. Для них это так же естественно, как дышать или видеть. А те, кто пришел к нам из другого мира, ничего не умеют. Они становятся, слишком уязвимы. И пока они учатся у нас, они получают прозвища. Не возражаешь?Я не возражала. Все равно мне мое имя никогда не нравилось. И потом, ужасно несправедливо, что родители сами выбирают имена для своих детей, даже не советуясь с ними. Лучше бы дети сами выбирали себе имена в восемнадцать лет, а до того носили детские прозвища. Меня никогда не назвали бы Юлией, тем более Лелей, если бы знали, какой я вырасту. Скорее Наташей или Александрой. Вот только…– А почему я не могу выбрать себе прозвище прямо сейчас?– Мы так никогда не делаем. Прозвище дается только после поступления в наш Универ. Какой смысл мучиться, если ты еще и не поступишь?– Тогда пошли, – скомандовал Бреме Теодорус, тяжело поднимаясь из кресла.Я попрощалась с Ведуном и отправилась по следам учителя Теодоруса. Да, чтобы не заблудиться в этом Универе, нужны компас и карта. И стрелки с указателями. Мы спускались вниз, потом опять поднимались, сворачивали то вправо, то влево, я пыталась запомнить дорогу, сбилась со счета на семнадцатом повороте и бросила это бесполезное за– У вас осталась свободная койка? К вам новенькая. До свидания.Вот так, коротко и ясно. И смотался, прежде чем обитательница комнаты успела хотя бы рот открыть.– Привет, – сказала я, все так же стоя на пороге.– Привет. Проходи.комнатка была рассчитана на двоих. Две кровати, по обе стороны от окна, между кроватями две тумбочки, с одной стороны от двери стоят платяной шкаф и письменный стол сит подушка и толстое одеяло, на второй – только матрас в веселенькую красную полоску. Совсем как американский флаг, только звездочек не хватает. Я прицельно запустила рюкзак под кровать, а сама бухнулась на матрас.– Ты тоже собираешься поступать? – спросила соседка.– Конечно! А ты на какой факультет поступаешь?– Это неизвестно до самого последнего момента.Кажется, девушка знала больше, чем я. Надо было это исправить.– Это как? Объясни?– Ну, так. Завтра в полдень мы все выйдем на поле собраний, и нам начнут называть факультеты. Когда ты услышишь то, что нужно тебе, к чему у тебя сердце лежит, ты выходишь вперед, и дотрагиваешься до Определяющего Камня. Если он засветится, то есть подтвердит твой выбор, ты принята. Если же нет – тебя отправят назад. А почему ты так– А я только сейчас. Я ведь здесь чисто случайно. Увидела ворота в лесу, заинтересовалась и прыгнула. А ты?Глаза у моей собеседницы были по копейке, а теперь стали по рублю и полезли из орбит.– Ты это всерьез? Но это ведь бывает крайне редко!Я передернула плечами.– Ничего не поделаешь, я всегда была, что называется, не пришей кобыле хвост. Отовсюду вылезала, и никуда не хотела залазить. Скажи, а ты давно знаешь о существовании этого мира?– Давно. С детства. Но через ворота смогла пройти только сейчас. – И видя мое недоумение, пояснила. – Мои родители – колдуны. Они лечат людей, и часто говорили мне, что я унаследовала их дар. И я тоже хочу лечить людей!– Ты – или твои родители?– Конечно я!Я пожала плечами. Лично меня целительство не привлекало ни в каких видах. Хватало уроков анатомии.– А где ты жила в том мире?– В Новосибирске. А ты?– На волчьей родине.– В городе, в котором есть две улицы прямые, и фонари и мостовые…– Там два трактира есть, один – Московский, а другой – Берлин. – Подхватила я.– А у вас там еще волки остались, в Тамбовских лесах?– Черт их знает. Во всяком случае, я с ними не встречалась.– А с кем встречалась?– С кабаном. – Я покраснела и фыркнула. – После этой встречи, наш лес, небось, все кабаны стали за версту обходить!– Это как? Расскажи, а?– Да чего тут рассказывать! Мы тогда летом отдыхали на турбазе. И пошли в лес за черникой. Идти за десять километров, если не за пятнадцать. Я, мама, и еще трое ее подр– Ой, мамочки, это похоже кабан! как заверещит на весь лес:Да как ломанется в лес! Хорошо хоть в противоположную сторону от кабана. Мы, естественно за ней, она ж в лесу не ориентируется, заблудится, ищи эту дуру потом! Вещи похватали, и помчались на третьей космической. Кто орет: «Стой, ненормальная!», кто верещит: «Помогите, кабан!». Но весело всем. Мы бы ее остановили метров через двести, но тут, по закону подлости, ее вынесло еще на группу ягодников, человек в десять. Она верещит, а они, как услышали, ЧТО она верещит, так за ней и помчались. Подумали, что ее ыбы. Если бы кто узнал, над нами бы вся турбаза смеялась. Одно дело от кабана удирать, а другое – от своего хвоста… заячьего.– Да, думаю, все кабаны из вашего леса просто мигрировали, – подвела итог соседка по комнате.– Наверное, – зевнула я. – Давай спать, а?– И ты можешь заснуть перед таким важным моментом в твоей жизни!? – изумилась она.Я могла заснуть даже в новогоднюю ночь под грохот праздничного салюта, в чем честно и призналась. Потом достала из своего шкафа постельное белье, разделась под одеялом, и отключилась в мгновение ока. Слишком много было на сегодня впечатлений. Как говорила моя подруга в том далеком мире: «перегрелся кинескоп». И я заснула спокойным глубоким сном. Мне не мешали на свет, ни вздохи соседки по комнате.***– Доброе утро, – поприветствовала я ее.– Доброе… если его можно так назвать, – согласилась она.Я фыркнула.– Чего тебе еще не хватает? Мы живы и в безопасности! Хотя ты просто не выспалась, потому и нервничаешь.– Но я не могу спать, когда волнуюсь!Я посочувствовала соседке. Интересно, сколько дней в году она спала бы, учась в нашем институте? Думаю, не очень много. Но развивать эту тему я не стала, а просто поинтересовалась:– Слушай, а здесь водопровод и канализация имеются?Такое уж я приземленное создание.И первое, и второе имелось, но на деревенском уровне. Канализация по типу ямы в земле, водопровод – из колодца. Не могу сказать, что я была счастлива, но это лучше, чем ничего. А ледяная вода бодрила и придавала сил. Все это находилось в маленьком дворике, обнесенном высокой стеной, без малейшего признака дверей. Об этом я и спросила у соседки, вернувшись в комнату.– Нам не стоит выходить до полудня, – пояснила она. – Потом двери откроются.Любые запрещения вызывали во мне только одно желание – нарушать их.– Это официально? – поинтересовалась я.– Нет, это просто традиция. А что?– Хочу на улицу. Или просто погулять по Универу. Интересно, откуда такое название?– Хочешь, я дам тебе книгу по истории? – предложила соседка. – Там рассказывается об этом.– Давай, – кивнула я. Авось зачитаюсь.Соседка протянула мне тяжеленный том, и я открыла первый лист. Книга была явно не из бумаги. Листы были плотные, зеленоватого оттенка, и пахли рекой. Спросить я не решилась, но позднее узнала, что это листья озерного плавунца, выведенного оборотнями, и что он составляет важную часть их экономики. Но книга была интересной. Странные многое узнать о их авторе по почерку. «Записи по истории земли, сделанные Верховными колдунами Магического Универа» – краснело заглавие. И в уголке было мелко приписано: «копия».Я открыла первый рукописный лист.» Я, Элаорн Карием, бывший принц Леса Друидов, а ныне, волей судьбы, первый директор Магического Универа, начинаю историю земли с первого дня второго года, после уничтожения Храма Рока. Магический Универ, наше детище, еще не открыт, и вряд ли откроется слишком скоро. Нам предстоит сделать многое, очень многое. Ученикам предстоит гдеКнига действительно была интересной, но с семи утра до двенадцати дня не смогу читать даже я. Около девяти часов я поняла, что если не отложу книгу и не выйду на улицу, то получу страшную головную боль. С другой стороны, как я найду дорогу в этом переплете коридоров? Проще найти дорогу в Лабиринте. Интересно, а Минотавры здесь бегают? Проверять не хотелось. Я вернула соседке книгу и заходила кругами по комнате. Наглый солнечный луч в третий раз пощекотал мне нос, я поморщилась, а потом до меня дошло, и я бросилась к окну.120. Я высунула голову и повертела ей в разные стороны. Ага! В двух шагах влево от окна проходит водосточная труба, да какая! Тяжелая, прочная даже на вид, с завитушкамиадно, будем надеяться на лучшее. Я сняла сапожки, связала их, и перекинула через плечо.– Ты с ума сошла? – разгадала мое намерение соседка.– Так утверждают многие мои знакомые, – огрызнулась я. – Но никто еще не установил дату этого исторического события. Не желаешь попробовать?– Мне и пробовать не надо. Ты родилась уже сумасшедшей.– Это понятно. А куда выходит окно?– На территорию Универа.– Это хорошо. Еще немного и у меня клаустрофобия начнется!– Ты понимаешь, что тебя могут выгнать?!– Что не запрещено, то разрешено, – отрезала я, и распахнула окно. Пару минут просто сидела на подоконнике, привыкая к высоте, потом перевернулась, нащупала пальцам– Не хочешь присоединиться?– Ну и зря. Тогда оставь окно открытым.– Оставлю. Смотри не разбейся.Блин, ну и пожелание! А главное – вовремя. Соседка по комнате мне начинала активно не нравиться. Не люблю ни занудства, ни излишней правильности. А из нее эти качеств– Осторожнее! – возмутилась я. – Глаза что ли на столе забыл!?– Прошу пардону! – фыркнул нахал.Я похлопала себя по карманам.– Пардону нет, я его тоже дома забыла.Шуточка была так себе, третьего сорта, но парень улыбнулся, я подмигнула в ответ, и через пять минут мы уже смеялись, как добрые знакомые.– Во что ты одета!? – возмутился он, отсмеявшись и разглядывая меня. – Через три часа начнется церемония, а ты выглядишь, как пугало!– На себя посмотри! – тут же обиделась я. – У тебя умерла любимая теща?Парень действительно был одет в черные лосины и черную тунику, а на плечах у него развевался короткий черный плащ. Сапоги – и те были черными.– Погоди, – не понял он, – так с какого ты факультета?!– Я еще ни с какого, я пока не поступила, – объяснила я.Глаза у него стали просто квадратными.– И ты – здесь!?– А где мне еще быть?– В своей комнате!– Мне там стало….– Ой, мамочки, Ведун! – перебил меня парень. – Все, увидимся потом, на церемонии!Я обернулась, уже зная, кого я увижу за спиной. Верховный колдун, директор Универа Антел Герлей.Мне тоже захотелось растаять в воздухе, но я этого еще не умела, и потому осталась на