оглядывала стены, окрашенные краской цвета детской неожиданности. Комнатка была — кошке тесно.
В ней с трудом помещались — кровать — одна.
Шкаф — один. Все. В крохотный предбанничек были втиснуты еще один стол, с небольшой панелью — чтобы готовить здесь же. Маленький холодильник был встроен в стену. Раковина. Все. Душ и туалет в коридоре. Общие на четыре комнаты. Рядом такая же общая кухня. Экономия места и ресурсов…
С соседками Аврора еще не познакомилась.
Но уже искренне недоумевала — как здесь люди живут?!
Как это не похоже на ее уютную комнату, с ковром, с веселыми занавесками и панелью на стене…
С другой стороны — а кто ей мешает?
Ковер и занавески вопрос времени. Стол есть, где расположиться тоже, ест она мало, готовить не надо — столовая имеется — ну и чего еще?
Аврора решительно достала планшетник — и принялась писать маме.
Она наверняка волнуется…
***
Аврора сидела в библиотеке и читала книгу. В свободное время — можно. И нужно. Что поделать — если хочешь поступить в военное училище по окончании срока службы в армии, изволь знать много дисциплин. И история — одна из них.
Особенно девочку это не интересовало. Вот математика — да. Но история покорения космоса была похожа на потрясающий роман.
История освоения космоса началась еще в 21-м веке. В самом его начале. Аврора знала — планета тогда была разобщена. Смешно звучит сейчас — планета с несколькими государствами. Сейчас правильно говорить ‘государство из нескольких планет’. Но тогда…
Планета была разобщена. Было создано оружие массового поражения. И строго говоря, если бы не случилось чуда, планета распалась бы на составляющие во время следующей войны.
Но чудо случилось. И послужили им двое людей. Алина Словарева. И Олег Введенский.
Первая была ученой. Второй — бухгалтером по образованию. Вроде бы обычный союз. В каждом институте есть бухгалтерия. И мировых открытий от этого не происходит. И планета не переворачивается.
Но!
Судя по мемуарам, сама Словарева себя не считала даже посредственной ученой. Так, дилетантка, которой посчастливилось наткнуться на новое направление в науке. Смешное такое. Кто знает процесс синтеза белка?
А Словарева наткнулась на процесс, который позволял синтезировать яичный белок. Искусственно. Но дешево и в больших масштабах, беря сырье чуть ли не из воздуха….
Ей повезло — чистая случайность. Но женщина смогла понять, на что она наткнулась. И самое главное — она промолчала о своем открытии.
Она отлично понимала, что за такое дают докторские диссертации. И профессорские звания. Только вот еще она понимала, что ей с открытия перепадут копейки. В лучшем случае. В худшем ее вообще убьют. А открытием воспользуется какой-нибудь олигарх. Ненадолго. До следующей мировой войны.
Поэтому женщина подумала. И сделала ход конем.
Так получилось, что у нее был один знакомый финансист. На этом месте мемуаров Аврора непочтительно фыркнула. Тоже мне — знакомый! От знакомств детей не рождается. А все трое детей Словаревой были именно от Введенского. Что интересно, родила их она уже после своего открытия. Хотя и в довольно молодом возрасте. Ей еще даже сорока не было.
Да и финансист… если тогда это было то же, что и сейчас — с голодным марсианским шершнем спать как-то безопаснее. Он хоть убивает безболезненно. А эти…
Нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради трехсот процентов прибыли. А тут Введенскому светили не триста, а триста миллионов процентов. Дурак он был бы, упустив такой шанс. Он и не упустил. На пять лет супруги затаились. А потом по всему миру начали открываться ‘плавучие заводики’. За это время Словаревой удалось минимизировать свою технику и отладить технологию. Правда, работала она не одна, а еще с двумя друзьями. Но честь открытия принадлежала ей.
Заводики втягивали воздух. Поглощали из него углекислоту, азот и давали на выходе белок. Места на земле они также не занимали, располагаясь на плавучих платформах. Рабочих также не требовали. Ничего не требовали, кроме одного человека, который должен был раз в сутки засыпать катализатор и снять контейнер с белком.
Абсолютно чистым химически.
Полученное соединение исследовали со всех сторон. Словаревой дали все возможные премии. Она оформила патент на свое изобретение. Деньги слава, мировая известность…
И вот тут сказалась акулья хватка финансиста. Всего за пять лет он выстроил настоящую империю белка. Как? История умалчивает. Но надо полагать, он не цветы конкурентам дарил.
Что интересно, он не стал тупо сидеть и ждать денег от природы. Вместо этого он зарегистрировал фонд Верстовского и занялся тем, чем стоило бы заниматься государству. Финансированием действительно необычных проектов.
Ни для кого не секрет, что во все времена существуют талантливые ученые. Но… где бы раскрыться их таланту!?
В институтах?
Три ха-ха!
Если кто не знает — любой институт — это гадюшник. Более того, приличная кобра там отравится через три дня. Сама.
Среди ‘ученых’ постоянно идут склоки за… да за все! За место на кафедре! За ученую степень! За ставку! За лишние часы! За жизнь!
За все и сразу. И чтобы никто не ушел обиженным. И вообще на своих ногах не ушел. А уж если затронуты чьи-то личные интересы — тут просто держись. Остается только прятаться под парту и молиться, чтобы взрывом не накрыло. В ход идут самые подлые методы. От сплетен до анонимок и подстав. Как ни печально.
А уж если в дело вмешиваются простые человеческие чувства, такие, как зависть к более умному, удачливому, талантливому и яркому коллеге…
Человеческая плесень не умеет совершать открытий. Но она прекрасно умеет разъедать чужие жизни. Просто шикарно убивая в людях искры божьего огня. Кстати, сама Словарева писала об этом очень вдохновенно. Видимо, получила в свое время по ушам.
И в итоге… когда ж тут заниматься наукой? Выжить надо!
Фонд Верстовского сделал проще. Они купили несколько зданий, оснастили их современной аппаратурой — и открыли свой сайт в интернете. На сайте были выставлены приглашения на работу всем ученым, которые чувствуют себя не в своей тарелке в институтах. Которые хотят работать, а работать им не дают. Которые хотят попробовать реализовать свои идеи,… а денег на это у государства нету.
А еще была куча почтовых ящиков, куда можно было отправить сообщение и получить приглашение на собеседование. И куча ящиков, куда можно было послать письмо, рассказав о талантливом ученом. Часто ведь со стороны виднее…
Понятное дело, что в фонд хлынула волна псевдоученых. И куча денег была потрачена на заведомо гиблые проекты. Но денег было не жалко. Все равно делались они, в буквальном смысле слова, из воздуха.
И тут появлялись еще три имени. Андрей Ростовский, Юлия Яковлева и Сергей Дереди. Ученые, которые смогли сконструировать первый двигатель, работающий на воде. В бензобак, который таким, собственно, уже и не являлся, заливалась вода. За счет какой-то сложной реакции на ионном уровне, высвобождалось большое количество энергии. И эта энергия шла в дело. А на выходе получались водород и кислород. Та самая смесь, которая называлась гремучим газом. И эта смесь использовалась в двигателе внутреннего сгорания принципиально новой конструкции.
Введенский подумал — и приобрел завод по производству автомобилей. Чтобы еще через три года весь мир перешел с бензиновых двигателей на двигатели Деяро — простые, экологически чистые и намного более удобные в быту.
За это время случилось многое. Основателей фонда пытались убить. Пытались похитить их детей или родных. Пытались уничтожить сам фонд. А про такие мелочи, как саботажники и шпионы и говорить не приходилось. Но каким-то чудом… или эти двое — Словарева и Введенский сами были чудом, все обходилось. Из мемуаров Словаревой становилось ясно — Словарева была избыточно осторожна, а Введенский предпочитал экстрим во всем. Как они уживались — бог весть. Хотя судя по мемуарам — неплохо. А судя по династии Введенских, которая до сих пор процветала на старой Земле, детей они тоже сумели воспитать достойно. А еще через год и было совершено под патронажем фонда Верстовского решающее открытие. А именно — открытие гиперпространства. И фонд начал его разрабатывать. Шаг, другой… и оказалось, что до Проксимы Центавра лететь всего два месяца. Это если в гиперпространстве, в верхнем его слое. А ведь этих слоев — бесконечное множество.
И началось расселение людей по планетам. Сначала солнечной системы. Потом — ближайших галактик. А потом и дальнейших. Контакты с внеземными разумами.
И начало этому положил фонд Верстовского. Что самое важное, туда по-прежнему приходили ученые. Талантливые ученые. И до сих пор фонд Верстовского работал на Земле Изначальной. До сих пор им управляли Введенские, открывшие филиалы фонда на каждой десятой планете, принадлежащей людям.
Аврора пролистнула несколько страниц — и залюбовалась Словаревой и Введенским. Их фотография была размещена в самом конце книги. И они там были такие…
Яркие, молодые, веселые и счастливые. Аврора знала, что они умрут в 2054-ом году. Сначала она, а потом, через полгода и он. Успеют слетать на Марс, побывать на Юпитере и посмотреть на кольца Сатурна. Эпилог был дописан уже не Словаревой. Даже два эпилога. Первый был дописан Введенским. И искренне поразил девушку. Она-то считала, что между этими двумя было теплое чувство привязанности и благодарности с ее стороны и холодный расчет с его стороны. Ан нет. Словарева писала о своем муже так, что строчки были пронизаны теплом. А он о ней…
‘Единственная женщина, которая могла понять меня’… ‘Самая очаровательная и изменчивая’… ‘Женщина, которая жила только ради меня и наших детей’… ‘Женщина, которая безумно любила и меня, и наших детей и весь мир… она умирала счастливой, зная, что с нами все будет хорошо’…
‘Я жду нашей встречи и не боюсь смерти. Она обещала дождаться меня за порогом. Она всегда старалась выполнить свои обещания. И я верю — мы с ней обязательно встретимся. Только бы поскорее. Жить без нее почему-то совсем не получается. Алюшка, мой свет, моя любовь, моя жизнь, навеки. ‘
Второй эпилог был приписан их младшей дочерью. Алиной, названной в честь матери. Совсем коротенький. С подписями всех троих детей.
‘Сегодня, 28.11.2054 г. умер наш отец. Он ушел спокойно. Ушел к нашей маме, надеясь, что она ждет его там за чертой. И зная, что может надеяться на нас. Папа, мама, мы обещаем, что не посрамим вашей памяти. Мы сделаем все, чтобы вы смогли нами гордиться. И будем продолжать ваше дело. Спите спокойно, родные и любимые. Мы вас не забудем. Никогда. ‘
Аврора вытерла слезы и свернула книжку. Еще не хватало, чтобы ее видели такой. Потом от насмешников не отмахаешься.
А отмахиваться приходилось.
Шла третья стандарт-неделя ее службы.
Хотя служба — это было громко сказано.
Армейские порядки ее не напрягали. Совершенно. Распорядок дня — тоже. Ничего
