трясло. И Рон сделал то единственное, что мог. Он припарковал катер у одной из гостиниц, вытащил девушку из машины и потянул за собой. Принял у администратора ключи от одноместного номера, чиркнул по стойке карточкой — и решительно подхватил Аврору на руки.
— Ну-ка пошли. Будем тебя приводить в чувство. А то если такой явишься к командиру — тебя в нарядах сгноят, — произнес он больше для управляющего.
Судя по понимающему лицу, проблем ожидать не стоило. Все было ясно. Девка то ли выпила, то ли наширялась, а возвращаться на корабль надо. На ногах вроде как стоит, сдохнуть не должна…
Ничего интересного. Мало ли таких шляется в увольнениях?
В номере Рон поглядел на подругу. Вытащил из аптечки успокоительное, прочитал состав — чтобы не было спирта, набулькал на три пальца в стакан — и протянул подруге.
— Залпом!
Аврора послушалась. Залпом проглотила горькую жидкость, выдохнула — и разревелась. Громко и отчаянно. Со всхлипами и причитаниями, как маленькая обиженная девочка.
Рон слушал ее. Не перебивая. Молча и внимательно стараясь составить полноценную картину из огрызков. И услышав все, заскрипел зубами.
Патовая ситуация.
Девушку переводят на корабль, где капитаном — ее… нет, он не враг. Но лучше бы уж он был врагом. Можно отчистить сортир зубной щеткой. Но чем отчистить душу и тело после изнасилования?
Да и со всей остальной жизнью…
Да, теоретически — закон защищает женщин-военных от изнасилования. А практически? Практически — он буквально отдает их во власть жестоким подонкам. Особенно тем, которые достаточно влиятельны, чтобы избежать преследования, и достаточно решительны, чтобы настоять на своем. И сделать ничего не получится. Дуэли во флоте разрешены только между равными. Убить подонка?
Легко сказать!
Ему просто не дадут этого сделать. Да и… нельзя. Пока — нельзя. У Рона есть обязательства, которыми он не может пренебречь.
У него обязательства. А высокородный подонок сломает Авроре и карьеру и жизнь.
Во-первых, что бы она ни сделала — ее будут воспринимать только как ‘адмиральскую подстилку’.
Во-вторых, изнасилование ни для кого даром не проходит. Но кто-то переживет. А его девочка? Ее это просто сломает.
Сбежать? Но как? И куда? Все данные девушки есть в компьютерах флота. Она даже не улетит с планеты. А на планете ее найдут через пару суток. И выдадут командиру. Дальше… Трибунал. Или она окажется на милости подонка. Только теперь он уже сможет еще и шантажировать малышку. И уволиться Аврора тоже не сможет. Контракт на двадцать лет. Увы. Откупиться?
Тоже не получится. Столько денег нет даже у него. Сейчас нету. А запросить из дома… раньше чем через два стандарт-месяца он их не получит, не раскрыв себя. Организовать перевод?
Рон лихорадочно перебирал все возможности. Но — увы. Выбора у него не было. Никакого. А рядом заходился в беззвучных сухих всхлипах самый близкий для него человечек. Бился в отчаянии — и не мог найти выхода. Не было его. Вообще не было.
Рон порывисто сгреб девушку в охапку и прижал к себе.
— Роша, Рошенька моя, маленькая, не плачь, пожалуйста, у меня сердце на части рвется… Ро, милая моя, любимая, родная… Аврора…
Он шептал какие-то глупости. И Аврора начала постепенно успокаиваться в его руках. Уткнулась носом в ключицу. Задышала чуть ровнее. А он все гладил жесткие белые пряди, прижимал ее к себе, закрывая от всего мира, слушал неровное дыхание….
Наконец Аврора подняла голову. Черные глаза блеснули голубыми искрами.
— Рон, спасибо тебе.
Рон беспомощно глядел на нее. Как же мерзко это было. Сильный мужчина, военный — и не может защитить женщину, которую любит. Ничего не может для нее сделать. Даже дать ей защиту своего имени. Нельзя. Стандартный контракт. Черт бы его побрал! Надо подавать прошение о пересмотре, а это не на один стандарт-месяц. И еще если разрешат. А если у твоего обидчика папа-адмирал? И дядя-сенатор?!
Разрешат?
Вряд ли!
Аврора смотрела на него с каким-то странным выражением. Серьезным. Опасливым. И вместе с тем… словно она приняла какое-то неприятное решение — и теперь ей нужна его помощь.
— Роша?
Девушка тряхнула головой. Вконец растрепавшиеся белые волосы скрыли лицо. И она заговорила. Тихо-тихо.
— Рон, ты меня хотя бы немного любишь?
— Люблю, — честно признался Рон. — еще с академии. Просто я видел, что тебе это не нужно — и молчал. Не злись, ладно?
Аврора вздохнула чуть спокойнее.
— За что? Это ты меня прости, что дурой была. Ничего не замечала.
— и не должна была. Я же видел, как ты настроена. Как ты мечтаешь о карьере навигатора. Хотел поговорить с тобой ближе к концу контракта. Не успел.
— Успел. Вовремя.
Рон только поежился. Ему было безумно тоскливо. Ничего. Ничего нельзя сделать. Вообще ничего.
— я еще девушка, Рон.
Он даже не сразу понял, о чем говорит женщина в его руках. А поняв — ошеломленно зашипел сквозь зубы. Девушка?! С такой фигуркой? Таким личиком? Да на большинстве цивилизованных планет половую жизнь начинали лет в пятнадцать. А то и раньше. И это не считалось чем-то плохим. А тут…
— Роша…
— Подожди, — оборвала его Аврора. — Рон, я не хочу, чтобы этот подонок был у меня первым! Не хочу! Я очень прошу тебя, если ты меня любишь…
— Аврора, ты серьезно?!
Девушка откинула назад голову. Черные глаза горели сухим лихорадочным блеском.
— Рон, мы с тобой взрослые люди. У меня нет выбора. Я постараюсь не сдаваться, но… у меня так мало шансов. Слишком мало. И я не хочу, чтобы он был победителем. Не в моей власти заставить его отказаться. Но в моей власти взять хотя бы эту партию. Если ты любишь меня, пожалуйста, помоги мне! Я знаю, я красивая… у нас еще есть время! Ради всего святого!
Последние слова вырвались у нее почти стоном. И Рон сдался. И осторожно опустил девушку на пол.
— Аврора, я… я все для тебя сделаю. Но мне проще убить этого подонка.
— Нет! — Аврора серьезно испугалась. Вцепилась в руки Рона и быстро заговорила, — не смей! Это трибунал! Не простят! Тебя казнят! Я не хочу! Он не стоит! Не надо! То, что между нами что было, есть, будет — и так плевок ему в лицо! Прошу тебя!
— Роша, бога ради…
— Рон… пожалуйста…
Аврора положила руку на его плечо.
— Если ты не согласишься, я клянусь, я вернусь сейчас на базу, пойду в ангар к техникам — и найду себе кого угодно! Лишь бы не он! Рон, ты ведь любишь меня. Неужели так страшно исполнить мою просьбу?
И Рон не выдержал. Со стоном прижал к себе девушку, впился губами в доверчиво распахнутые розовые губы, отчетливо ощущая вкус ее слез — и принялся целовать. Безумно. Неистово. Вкладывая всего себя в каждое движение.
Аврора на миг сжалась. Но потом заставила себя расслабиться. И вдруг поняла, что ей — приятно.
Рон не пытался настаивать, не пытался подчинять ее себе… он так же доверился ей, как и она — ему.
Безоглядно.
Безудержно. Бездумно.
Губы сливались с губами, грубые комбинезоны полетели в сторону — словно прорвало плотину. И никто уже не мог остановиться.
Аврора чувствовала себя, как во время одного из своих припадков — тебя подхватывает и несет, и ты не можешь и не хочешь остановиться. Ты робко проводишь ладонью по груди своего мужчины, по-вторяешь этот путь губами — и слышишь в ответ сдавленный стон. И тебя целуют так крепко, что от-ключается всякое соображение.
Ты просто чувствуешь.
Бездумно отдаешься ощущению рук и губ на своем теле, его пальцев, находящих самые чувстви-тельные нервные окончания… разве это бывает — так?!
Разве ЭТО — вообще бывает?
Тебя уже нет. И окружающего мира тоже нету. И не надо.
Только Рон…
Остаются только его глаза над тобой. Его губы на твоих губах. Его тело, накрывающее тебя прилив-ной волной.
И словно горишь огнем. Кричишь — и не слышишь своего крика. И мир взрывается и рассыпается на тысячу осколков.
А когда приходишь в себя, чувствуешь ласковый поцелуй на своей груди и чуть виноватое:
— Малышка моя, я не сделал тебе больно?
Аврора прислушалась к себе.
Нет.
Больно ей не было. Ей было так хорошо, что даже страшно представить. Все тело полнилось блажен-ной легкостью и какой-то истомой.
Хотелось летать, петь, выйти на катере в гипер…
Чуть-чуть саднило между ног…. Аврора перевела туда глаза и увидела на простыне крохотное пят-нышко крови.
— Я старался быть осторожнее.
Аврора коснулась поцелуем плеча Рона.
— плевать на осторожность. Это было потрясающе!
Рон улыбнулся девушке.
— Повторим? У нас еще есть время…
Аврора вспомнила про адмирала, который будет ждать ее вечером. Но сейчас… сейчас эта проблема уже не казалась такой неразрешимой.
Несчастный случай — он потому так и называется, что в нем никто не виноват. А она — она ощущает корабль частью себя. Неужели она не сможет устроить адмиралу маленькой проблемы со здоровь-ем?
Или вообще — шел это адмирал по коридору, а тут его так шлюзом прижало…
Рядом с Роном неразрешимых проблем вообще не было. Кроме одной.
— а кто первый в душ?
— разумеется, вместе.
Аврора хлопнула ресницами. Но спорить не стала.
Вместе — так вместе. Тем более, гуляя по сети, такого насмотришься про двоих в душе…
***
Интаро Висен сидел в кабинете. И внимательно изучал личное дело Авроры.
Слишком хорошо ему помнилось знакомство. Горло до сих пор иногда побаливало.
А судя по кратенькой видеозаписи…
Это сейчас он ее ошарашил. Но если настаивать…
Любого, кто попытается изнасиловать эту девушку — ждет весьма неприятный сюрприз. Это и к га-далке не ходи.
Четверо парней были размазаны по стенам душевой меньше, чем за минуту. А потом еще запись о курсах рукопашного боя.
М-да…
И что же мы имеем?
На эту ночь у Интаро были вполне определенные планы. Но…
Интаро знал — он сильнее. Лучше тренирован. И если Аврора будет сопротивляться — он ее легко вы-рубит. Но… что за радость — с бесчувственным телом?
А Аврора будет сопротивляться. Обязательно будет.
Интаро мерзко ухмыльнулся.
Что ж.
Не хочешь по-доброму?
Будешь меня обслуживать так, как я прикажу. Потому что иначе… кто у нас там?
Мать?
Армейский отставник, получает пенсию, хотя и небольшую, квартирку получила от армии… на этом можно поиграть. И нужно!
Интересно, на что готова девушка ради своей матери?
И еще…
Интаро вспомнил тонкую руку, вылетающую из густой массы волос.
Уточнять надо осторожнее. Она может быть очень опасна.
Адмирал подумал еще несколько минут и набрал номер.
— Тэр Шантро Ларт?
— Тэр Висен, рад вас слышать. Полагаю, вы по делу?
— Разумеется, тэр Шантро.
Интаро усмехнулся. Семейный поверенный нравился ему тем, что быстро выполнял поручения и не задавал лишних вопросов.
А еще не докладывал о поручениях отцу или матери Интаро.
