ведь от двух родителей… а люди нее боги. Даже Эрасмиус Гризмер не смог предусмотреть всего.
Аврора лежала на кровати, глядела в звездное небо и думала, что у жизни странное чувство юмора. Жестокое, страшное, но справедливое.
И после просмотра записи она была уверена в этом еще больше.
Прощай, Карлайл Видрасё…
***
Похороны она почти не запомнила. То есть разум привычно фиксировал происходящее, тело двигалось, она что-то говорила, принимала соболезнования, в том числе и от президента НОПАШ, и от сенаторов, а внутри было что-то подозрительно похожее на боль.
Аврора не осознавала, что это замолчавший голос крови. Карлайла не было — и от нее словно отрывали кусок.
Она никогда еще не теряла близких…
Откуда это?…
Я убивал, но смерти я не видел…
Колоть — колол, но разве ненавидел…?
Мужской голос глубоко внутри повторял две строчки, как заклинание. И Аврора держалась.
А больно, плохо, тошно…
Это все потом, всё — потом.
Держись, девочка…
Она смотрела, как исчезает в пламени гроб с телом, как закрывают заслонку, слушала музыку… кажется, Интаро поддерживал ее под локоть. А девушка думала, что полжизни бы отдала за Рона. Чтобы он хоть на миг оказался рядом, улыбнулся, блеснул синими глазами: ‘мы живы, малышка, мы еще живы! Ты ведь не плачешь, правда, Ледяной дьяволенок?’
Аврора помотала головой — и только слизнув солоноватую капельку с губы, поняла, что действительно плачет.
Она терпела замуровывание урны с пеплом в стену мавзолея. Терпела выход с кладбища под прицелом камер инферов. Она даже никого не убила. Хотя очень тянуло.
Ее терпение кончилось в доме, где она на пять минут покинула всех, заперлась в туалете и принялась жадными глотками пить воду из-под крана, наплевав на косметику.
В черную дыру все!
Она тоже живая!
Впрочем, из дамской комнаты она вышла абсолютно спокойная и равнодушная. И с таким же видом проследовала в кабинет.
Там ее уже ждали.
Интаро Висен.
Пять человек, которых она не знала.
Нотариус бросил на нее взгляд и кивнул.
— Все. Можем начинать.
Аврора уселась на диван. Ей было плевать на завещание. Но… не устраивать же скандал? Карлайл умер, но игра продолжается.
Нотариус прокашлялся. Вскрыл конверт.
— Я, Карлайл Джонатан Видрасё, находясь в здравом уме и твердой памяти…
…Моей троюродной сестре, Мелинде Кристал Дженкс я оставляю принадлежащие мне рудники на Атормее-два и любимый ей гарнитур с земными сапфирами…
Толстая тетка прикладывает платочек к сухим глазам, в которых прыгают циферки…
… моему племяннику Тарсу Дженкс я оставляю двести тысяч галактов…
Такой же полноватый парень расплывается в довольной улыбке и поспешно возвращает себе серьезный вид.
…моему дворецкому, Леригу Радес, я оставляю пятьдесят тысяч галактов…
Пожилой мужчина сморкается в платок, никого не стесняясь.
… Моей экономке, Фелисии Графвс, я ооставляю пятьдесят тысяч галактов…
Вторая тетка плачет от души. Кажется, она была привязана к Карлайлу?
Неважно. Уже ничего не важно…
… моей племяннице по линии бабушки, Тарисе Винарт, я оставляю своих скаковых лошадей, а также сумму в пятьсот тысяч галактов, которая будет положена на счет и расходоваться только на содержание конюшен…
Миниатюрная брюнетка не выглядит расстроенной. Наоборот.
Аврора напрягает память — и вспоминает. Тариса Винарт — крупнейшая конезаводчица на планете. Славится на весь НОПАШ. Но денег много не бывает. И лошадей тоже.
… моей внучке, Авроре Иридине Вайндграсс, в настоящее время — Висен я оставляю все, что мне принадлежит. С тем условием, чтобы она выделяла деньги на лечение своего дяди, Алиента Видрасё. Если же упомянутая Аврора не сможет по каким-то причинам вступить в наследство — все деньги переходят к ее ребенку, который докажет свое генетическое родство с ней и со мной.
Аврора едва не фыркнула. Ну да. Деньги — ей. А если ее нет — ее детям.
Длинный список принадлежащего, земли, счета, акции, Интаро слушает, как песню… перебьется. Точно перебьется.
… в случае несовершеннолетия оных деньгами будет распоряжаться комиссия…
И имена… теперь это неважно. Совсем неважно. Интаро выглядит, как обожравшийся сметаны кот.
… моему зятю, Интаро Висену, я оставляю ровно один галакт с пожеланием помнить старую поговорку: ‘повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить’.
Аврора невольно рассмеялась. Интаро выглядел, как пыльным мешком из-за угла прибитый. Нотариус покосился неодобрительно и она успокоилась. Хотя это было сложно.
Карлайл, гад такой!
Так и поверишь, что родственники!
****
Интаро кипел от гнева, но внешне ничего не показывал.
Нет, это же надо!
Один галакт и издевательское пожелание.
Чтоб ты сдох!
Хотя ты и так сдох, с…а!
Ну, ничего, мы с твоей внучкой сегодня за все посчитаемся… этой же ночью!
***
Аврора не подозревала о кровожадных планах Интаро.
Она просто провожала гостей с поминок — и думала, что девять дней им обломятся. Инферы предусмотрительно обходили ее стороной. После того, как президент лично посочувствовал бедной девушке, которой: ‘даже в такую страшную минуту у инферлистов не хватает такта не трогать вас…’ она могла бы не то, что в унитазе инфера искупать, а даже спустить через канализацию — и на это закрыли бы глаза. Так что… от греха.
Интаро тоже пока ее не трогал. Ждал момента.
И момент настал, когда ушел последний соболезнующий. Увезли напившихся. Исчезли слуги. Отправился спать дворецкий.
Аврора без сил сидела в кресле в гостиной.
И тут Интаро и возник за ее спиной.
— Как ты себя чувствуешь.
— Омерзительно.
Сил не оставалось даже на раздражение. Болели ноги в неудобных туфлях. Болела голова. Болело все тело… Аврора чувствовала себя, как сплошной сгусток боли.
И мечтала только добраться до кровати.
— Выпей. И пошли спать.
Интаро протянул ей чашку.
— Это что?
Аврора отлично помнила о своей реакции на алкоголь. Сейчас, поди, и не откачают.
— Тархи с медом. Натуральным, с Земли… спорим, ты такого еще не пробовала?
Звучало соблазнительно.
Горячая чашка согрела ладони. Аврора благодарно прикрыла глаза.
— Неужели ты можешь быть человеком?
— А так я кто? — искренне обиделся Интаро.
— Шантажист.
Аврора пригубила напиток.
Сладко. И пахнет незнакомо. Сладким. Но приятно. Вкусно.
— Карлайл знал о нашем уговоре?
— Он же не дурак. Сразу заметил. А когда спросил — я не стала отпираться.
Еще глоток. И еще…
— а ведь это — нарушение договора. Ты включила в него свою мать, но не Видрасё.
— И что?
В голове у Авроры внезапно зашумело.
— А то! Если ты нарушила договор — я могу сделать то же самое!
— Да неужели? И как?
Аврора подняла глаза на Интаро. И встретила наглый спокойный взгляд. Он ухмылялся.
— а так. Знаешль, что было у тебя в стакане?
Аврора разжала пальцы. Чашка покатилась, заливая черное платье.
Хотела встать, но тело сделалось странно непослушным. Зато разум был холоден и спокоен.
— Наркотик?
— Угадала. Киртан, слышала о таком?
— Да.
Аврора и правда о нем слышала. Это был не наркотик в полном смысле слова. Киртан просто превращал человека в безвольную куклу. Более того, сексуально озабоченную куклу. Изнутри уже поднималось знакомое желание. В ближайшие несколько часов она будет абсолютно безвольна. Будет выполнять, что ей прикажут. Хоть под взвод солдат ляжет. А прикажет Интаро…
— Я же сдохнуть могу! Тварь!
— не можешь, — осклабился Интаро. — Я проверил на совместимость. Ты будешь реагировать, как все.
Аврора в отчаянии закрыла глаза.
Даже это — нет.
— Гнида.
— Закрой рот. И не смей больше со мной разговаривать.
Аврора изобретательно послала его семиэтажным. И замолчала. А о чем тут говорить. Убеждать отказаться от своего плана? Обещать деньги?
Ага, поймал тигр антилопу, а та ему и говорит человеческим голосом: ‘не кушай меня, травка вкуснее…’ Смеяться после слова ‘травка’?
Интаро хотел свести с ней счеты — и он добился своего. Но как же она не поняла сразу, как могла довериться подлецу?!
Аврора знала, что с ней будет — и не питала иллюзий по этому поводу.
Интаро тяжело дышал рядом. Аврора чувствовала его запах. Дорогой одеколон, лосьон, что-то неуловимое — личный запах. Мерзко. Тошно.
Но не вырвет. Нет, не та степень омерзения.
Аврора вообще никогда не страдала нервными расстройствами. И сейчас думала, что — зря. Но было поздно. Слишком поздно.
— Подними левую руку до половины.
Аврора выругалась про себя. Но руку подняла. Ибо — не могла собой владеть. Уже не могла. Единственное, что позволял наркотик — выполнять приказы дословно. И надеяться, что хотя бы это…
— отправляйся в спальню. Свою.
Интаро, кажется, тоже это понял. И последовал за ней…
***
О том, что происходило дальше, Аврора старалась не вспоминать.
Сознание боевой машины было рассчитано и не на такие стрессы. Но противно же! Мерзко! Гадко!
И упасть в обморок не удавалось.
Аврора послушно выполняла все, что приказывал Интаро. Поворачивалась, прогибалась, терпела боль и думала о мести. Если бы Висен хоть раз посмотрел ей в глаза — он бы точно ужаснулся. Говорить он ей запретил.
И это было к лучшему. В первую очередь для Авроры. Потому что иначе она бы выложила свои планы. Угрожала бы, ругалась, бесилась… наверняка.
А так?
Так она с равнодушием мумии принимала все новые позы, прикрывала глаза ресницами и думала. Сосредоточенно размышляла, стараясь хоть так отвлечься от происходящего.
Сейчас надо молчать. А как только прилетит мама — бежать.
Рона они пару дней прождут. Не страшно. А пока…
Кого не боятся?
Того, кто сломан, сломлен, подчинен, размазан и раздавлен…
Сможешь ли ты это изобразить?
А надо ли?
Как только останешься одна — прочь из клетки!
Хотя нет. Тогда можно будет перехватить Калерию.
А значит — полная покорность. Но как же мерзко, как гадко…
С другой стороны — если сломать подонку шею?
То же самое. Клан Висен будет мстить. Плевать бы на них три раза, но мама пока летит к Вашингтону. И Рон… лучше удрать без шума и пыли. Правильно?
Абсолютно.
Хотя… надо посмотреть, когда прилетает Калерия. По срокам — не сегодня-завтра. Что она — не пошарит в файлах космопорта? Да там защита от честного человека!
А наказанием для Интаро станет жизнь. Убить легко. Но так не помучаешь. А вот оставить без денег, выставить напоказ все их семейные махинации, выкинуть на расправу инферам и толпе…
Я так и сделаю.
Ты не сдохнешь. И очень об этом пожалеешь, Интаро Висен. Клянусь!
***
Интаро оставил девушку до того, как закончилось действие наркотика. То ли поцеловал, то ли укусил напоследок, похлопал по попке.
— Что, осознала, сучка? Поняла, какая цена твоей самонадеянности?
Аврора промолчала. Ей ведь не разрешали разговаривать… вот и не будем.
Она бы убила сейчас. Жестоко и страшно. Но наркотик все еще сковывал мышцы.
— С этого дня у тебя начинается другая жизнь. Карлайл умер. Никто тебя не защитит. Завтра утром… то есть уже сегодня подпишешь доверенность, чтобы я мог распоряжаться твоими деньгами. В противном случае — привяжу тебя к кровати — и буду кормить киртаном, пока мозги не потекут. С этого дня ты не просто изображаешь покорную жену. Ты ей и будешь, поняла, сучка?
Интаро резко рванул женщину за волосы. вцепился в густые пряди…. Как Аврора его не убила на месте — она и
